Кирилл всё думал, кто мог подбросить в бокал Кристины этот страшный осколок? Кто так люто ненавидел девушку, что пожелал свести с ней счёты таким образом. Он встречался с теми ребятами, друзьями Кристины, которые были в тот день рядом с ней. Пять подростков. Пять. И ни один из них не вызвал у Кирилла никакого подозрения в причастности к произошедшему.

Память услужливо подбрасывала мне фрагменты прошлой жизни. Вот я держу на руках маленького Антошку, и я счастлива так, как никогда в жизни ещё счастлива не была. Бешеный восторг захватывает всю мою сущность, становится тяжело дышать и хочется плакать, плакать от радости и гордости. За себя, за сына, которого родила несколько часов назад и за всю свою жизнь. Ведь вот оно, то самое, то настоящее, ради чего стоит жить.

"Боже, какая же я счастливая! Я едва справляюсь с этим огромным всепоглощающим счастьем. Слёзы, слёзы, слёзы...Я даже не представляла никогда, что можно плакать от счастья. Моё, самое дорогое, что у меня есть на свете, это вот это маленькое существо, которое я прижимаю сейчас к себе. Юрка, конечно, тоже рад. Он несколько часов дежурил под окнами родильного отделения, упорно дожидаясь, когда же на свет появится наш с ним малыш. Я уже перестала вспоминать, что когда-то любила совсем другого человека, и это должен был быть его сын. Раз судьба распорядилась иначе, значит, так тому и быть. На всё есть воля всевышнего, который иногда забирает к себе лучших из лучших, причём, в самый неподходящий момент. Так думала прежняя я. Что изменилось? Многое. Спустя несколько лет после моего замужества и рождения сына, со мной приключилась весьма и весьма неприятная история. Эта история перевернула всю мою жизнь вверх тормашками и забрала у меня всё, на миг показав мне далёкое прошлое, по которому я горевала когда-то. Никогда, слышите, никогда, девчонки мои, не горюйте по тому, что с вами не случилось. Да, не вышли замуж за кого хотели или случилось что похуже. Поверьте своей судьбе, оно именно так и должно было быть. Не надо перебирать в памяти фрагменты прошлого и горестно вздыхать, представляя, как бы вы были счастливы, случись всё в вашей жизни иначе. Я вот довздыхалась. Увидела вдруг своё прошлое во всей своей красе, только не нужно оно мне тогда уже было. Оказывается, я была очень счастлива со своим Юркой и маленьким Антошкой. И не надо мне тогда уже было ничего. Но судьба, будь она неладна, опять вставила своё "я" и крутанула меня так, что я потеряла свою семью. Точнее, это они отказались от меня, а за что, я так до сих пор и не знаю.

"Таня, не вспоминай, не надо, в третий раз тебе не подняться, если судьба ещё раз даст тебе пинок. Может быть, поэтому так страшно начинать новые отношения. Я представила Костика, такого милого, хорошего, искреннего. Да моя злая судьбина растопчет его в один миг, поглотит, разгрызёт и косточек от Костьки не оставит. Не такой человек должен быть со мной рядом, не такой. А лучше вообще никакого, тогда и терять будет некого и не больно будет.

Словно вторя моим мыслям, заговорила вдруг Зоя Михайловна.

- Дочка, готовься, милая ко всему.

Я посмотрела на диван, куда уложила женщину, вернувшись из больницы. Зоя Михайловна уже не спала, но и назвать её проснувшейся было бы неправильно. Она уже села на диване, но глаза её смотрели в одну точку, не мигая, и голос как будто шёл изнутри, по крайней мере, я не сразу заметила, как она открывает рот, произнося свои странные фразы.

- Прошлое идёт за тобой, Таня. Оно догоняет тебя и хочет растоптать. Убить твою волю.

- Зоя Михайловна, Вам плохо? - Я подбежала к ней, стараясь положить её обратно на диван, но женщина была несгибаема. Я ощутила себя комаром, который хочет справиться с огромным жуком. Да откуда же в ней такая сила-то, а? Я бессильно опустилась рядом с диваном на корточки и заглянула женщине в глаза. Но она меня будто не видела.

- Подвал. Ищи подвал, но то, что ты там увидишь, тебе не понравится. Никому не понравится.

Я присмотрелась к Зое Михайловне повнимательнее и тотчас поняла, что же с ней не так. На мой взгляд, она находилась в глубоком трансе и естественно, не слышала и не видела сейчас меня. А я ещё думала, почему доктора не нашли у неё никаких отклонений. Стала уже сомневаться в компетентности эскулапов. А вот же она, разгадка тайны, лежит себе на поверхности, только никто не видит. Женщина-то медиумом оказалась.

Зоя Михайловна вдруг резко повалилась на подушки и затихла. Я тревожно посмотрела на неё, но с ней было всё в порядке, дышала она ровно, на лицо постепенно возвращался румянец, никаких следов ненормальности.

- Может мне всё показалось, - тихо пробормотала я, удивлённо взирая на женщину. Только не могло мне это показаться. Что там она говорила про подвал? Как узнать, что это за подвал такой, а?

Я задумчиво встала и побрела на кухню. Очень захотелось курить. Да знаю я всё, что вредно это, но иногда хочется окружить себя сигаретным дымом и сосредоточиться на чём-то, что ускользает от тебя. Дым, он будто бы волшебством окутывает твои мысли, и вот оно, решение уже лежит на поверхности. Сейчас я реально понимала, что от меня ускользает что-то важное. Какая-то мысль, которая очень нужна и может в чём-то быть полезной. Сосредоточься, Таня, ты должна. Это нужно не только тебе, хотя откуда я всё это знаю? Вчера на пожаре Зоя Михайловна тоже странно вела себя. Смотрела в одну точку и не проронила ни слова. Она ни разу не спросила ничего про своего погибшего мужа, как будто отгородилась от собственной трагедии. Но зато напугала нас ночью, когда вскочила и начала кричать. А ведь она от кого-то оборонялась. А потом её убили. Ну, нет, чушь какая-то. Зоя Михайловна жива и здорова, спит на моём диване в гостиной. Тогда кого же убили? Каким образом она смогла оказаться там. Неужели она видела преступление и даже участвовала в нем? Как она смогла? Но она была жертвой, а значит, видела преступника, оборонялась от него. А сегодня сказала про подвал. Значит, где-то в подвале лежит кто-то, кого вчера ночью убили. И как отыскать этот подвал?

Резкий телефонный звонок вывел меня из задумчивости и заставил неприятно напрячься. Я не ждала ничьих звонков. Мои сослуживцы в это время отдыхают и знают, что отдыхаю я. Никто из них, даже Костя, а Костя особенно, не будет беспокоить меня после бессонной рабочей ночи. А больше мне некому звонить. Ладно, чего гадать, снимем трубку.

- Таня, Танечка, у нас несчастье!

В трубке раздался взволнованный Костин голос.

- Господи, Костя, что случилось? - нервы мои были натянуты, как гитарные струны, вот-вот лопнут.

- Танечка, милая, приезжай скорее к Николаю, у него большое горе.

- Что случилось, Костя? - голос мой дрожал, и я боялась услышать то, что сейчас скажет Костя. Я слишком хорошо знала своих коллег. Никто из них никогда никого не будет беспокоить по пустякам. Значит, случилось что-то действительно страшное и непоправимое.

- Колину сестру, Полинку, убили, - тихо произнёс Костя.

Трубка выпала из моей руки и громко клацнула о пол. Я не могла пошевелиться, чтобы поднять телефон. На меня словно паралич какой-то напал. Краем зрения я видела, как Зоя Михайловна соскользнула с дивана и подбежала ко мне. Она обняла меня, что-то нашёптывая мне на ухо, видимо, чтобы успокоить меня. Всё это было будто не со мной. Бедный телефон так и остался лежать на полу никому не нужный. Обессилев от безответного "алёканья" он начал издавать короткие тревожные гудки. Зоя Михайловна довела меня до дивана и бережно усадила на него, облокотив на спинку. Я же, как тряпичная безвольная кукла, неподвижно замерла на месте.

- Деточка моя, Танечка, что же с тобой такое, - причитала Зоя Михайловна на кухне, куда унеслась сразу же, как только определила меня на диван. Наверное, она искала там валериану или пустырник, потому что громко хлопали поочерёдно дверцы шкафчиков, и напоследок, смачным шлепком захлопнулся холодильник. Значит, капли были найдены, потому что я всегда хранила их в холодильнике. Сейчас Зоя Михайловна накапает мне спасительных капель, и меня постепенно отпустит этот загадочный нервный спазм. Сия штука стала приключаться со мной сравнительно недавно. Никому я об этом не рассказывала, потому что вроде и нечего рассказывать. Это бывает очень редко и в те моменты, когда я очень сильно и резко расстраиваюсь. Ноги, руки, голова, все остальные части тела и органы будто перестают меня слушаться, и я застываю на месте. Не могу сделать самостоятельно ни единого шага. Это отходит, но спустя какое-то время. Просто надо подождать. Затем я кое-как добираюсь до кухни и пью какие-нибудь валерианки-пустырники, которые мне немного в этом помогают. Или я просто так думаю, что помогают. После этого "столбняка" меня начинает бить лихорадочная дрожь, возвещая о том, что концерт окончен, приступ прошёл. Слава богу, что приступы эти довольно редки и случаются в основном, дома. Какой бы нервной не была моя работа, я не реагирую так на чужие несчастья. Только личные переживания. Когда я выпила, наконец, свою валерианку, заботливо поднесённую мне Зоей Михайловной, и поколотилась в ознобе, тогда я кое-как смогла объяснить своей квартирантке, что такое у меня бывает. Причём, оговорюсь ещё раз, сознание моё, будто бы со стороны за мной наблюдает. Но вот через несколько минут я стала совершенно прежней Таней, и смогла уже адекватно принять страшную новость.