И так для 22 выстрелов с той лишь разницей, что, начиная с пятого, в графе «положение башни» указывается угол по шкале азимутального указателя, на который нужно ее повернуть, чтобы добраться до снаряда и заряда. Так и хочется спросить: они (наводчик и командир) все это помнить должны? И куда нужно убирать чехлы с зарядов 2з, Зз и 4з если на следующей странице инструкции черным по белому написано, что перед заряжанием вручную спинка сиденья наводчика снимается! Все это напоминает театр абсурда. Совершенно очевидно, что в реальной боевой обстановке осуществить заряжание пушки танка Т-72 вручную практически невозможно. Даже если и удастся это сделать в отношении наиболее доступных выстрелов, то в процессе их доставания и заряжания экипаж танка на какое-то время лишится или наводчика, или командира. Ну а если это танк командира взвода или роты?

Справедливости ради надо сказать, что не лучше обстоит дело и в Т-64. Так, например, у танка Т-64А в механизме заряжания находятся 28 выстрелов из 37. Еще семь размещены в отделении управления, а два на полу кабины. В бою экипаж может рассчитывать только на эти два, так как ни наводчик, ни командир танка попасть в отделение управления не смогут. Правда в соответствующей инструкции по эксплуатации сообщается, что вне механизма заряжания могут находиться только выстрелы с осколочно-фугасными и кумулятивными снарядами. От этого, впрочем, намного легче не становится.

Танки Т-72Б на параде в Степанокерте. Нагорный Карабах, 2006 год.

Тяжелая огнеметная система ТОС-1 на боевой позиции.

Совершенно очевидно, что после расстрела боеприпасов из автомата заряжания или выхода его из строя, по каким либо причинам, танк Т-72 практически теряет боеспособность. Любопытно отметить, что в инструкции по эксплуатации танка Т-64А глава о заряжании пушки вручную вообще отсутствует, то есть экипаж танка как бы заранее готовят к тому, что ему придется рассчитывать только на 28 выстрелов в механизме заряжания. И в том и в другом танке, правда, предусмотрена возможность подачи выстрелов на линию досылания вручную, но это при условии выхода из строя только силового привода. В случае же заклинивания вращающегося транспортера до выстрелов в нем просто не добраться.

Из вышесказанного следует, что стрельба с использованием выстрелов из немеханизированной боеукладки возможна только с места и в основном по целям, которые не могут ответить огнем.

Вид спереди на башню танка Т-90C, предназначенного для Алжира.

Вид сзади на башню Т-90C. Экипаж танка готовится к стрельбе.

Во всех остальных случаях после расстрела выстрелов из автомата заряжания танк Т-72 должен выходить из боя для загрузки автомата. Но и тут все не просто. Так, например, при загрузке боекомплекта в танк Т-62 четыре члена его экипажа выполняли 518 операций, а при загрузке в Т-64А экипаж из трех человек — 852! По свидетельству танкистов загрузка автомата заряжания Т-72 — еще более трудоемкий процесс. Ничего себе, облегчили работу экипажа!

Сам собой напрашивается вопрос: а нужна ли вообще немеханизированная укладка? Помимо бесполезности ее для стрельбы, она представляет собой явную угрозу для жизни экипажа. Весь мир обошли фотографии танков Т-72 с башнями, сорванными взрывом боекомплекта. Так случалось в Ираке, в Югославии и в Чечне. У некоторых экспертов этот факт вызывал недоумение, ведь выстрелы в автомате заряжания этого танка находятся ниже уровня опорных катков. В автомате — да, а в немеханизированной укладке — нет. Судя по всему последние и являются катализатором процесса взрыва боекомплекта.

Выстрел! Открывается крышка люка для выброса поддонов.

Поддон выброшен, крышка люка закрывается.

Ну а что же вероятный противник? Надо сказать, что впервые автомат заряжания был применен на французском легком танке АМХ13 в 1951 году. Так что это не наше изобретение. В последующие годы на Западе было разработано несколько конструкций автоматов различного типа, в том числе и карусельного. Но ни один из них на серийных танках не использовался: сокращением забронированного объема там никто не занимался. Скорострельность 120-мм пушки танка «Абрамс» доходит до 6 выстр./мин., при этом 34 выстрела из 40 расположены в нише башни. Заряжающий сидит боком к пушке (лицом к казеннику) слева от нее и досылает выстрелы правой рукой, а не левой, как в советских танках с ручным заряжанием. У «Леопарда-2» в кранцах первых выстрелов в нише башни размешены 17 120-мм унитаров из 42, и по этому показателю он уступает «Абрамсу» и Т-72. Но разница в случае с последним очевидна — в экипаже немецкого танка есть заряжающий, он и будет «нырять» за остальными выстрелами, расположенными компактно в одном месте в отделении управления. Таким образом, боеспособности ни американский, ни немецкий танк не теряют вплоть до полного расстрела боекомплекта, на загрузку которого в эти танки по сравнению с Т-72 уходит гораздо меньше времени.

По советскому пути пошли только французы, установив на «Леклерке» автомат заряжания и ликвидировав заряжающего. Причину такого решения понять легко: французы тоже стремились к уменьшению забронированного объема, только в пределах других габаритов и массы. Полная противоположность советскому и французскому решениям, это израильский танк «Меркава» Мk4. В автомате заряжания (или механизированной укладке) этого танка размещены только 10 выстрелов, остальные 36 — рядом в нише башни, в немеханизированной укладке. При этом в танке сохранился заряжающий, который исходя из обстановки решает как заряжать пушку: вручную или с помощью автомата. Что тут сказать? Израильская машина демонстрирует совсем иной подход: автомат заряжания вместе с заряжающим, а не вместо. Тут действительно решалась задача облегчения труда членов экипажа и повышения скорострельности.

Танки Т-90, возвращающиеся с парада, на Большой Садовой улице. Москва, 9 мая 2008 года.

В целом же, дать объективную оценку таким компонентам танка Т-72 как автомат заряжания или комплекс управляемого вооружения практически невозможно. В полноценных боевых действиях с советскими (или российскими) экипажами эти танки не участвовали. Так что все оценки и сравнения (в том числе и приведенные выше) всего лишь теоретические выкладки. Никакие испытания не в состоянии смоделировать нагрузки, которые испытывают танк и его экипаж в реальном бою. В связи с этим странно выглядят утверждения типа «танк Т-72 — лучший в мире» или «Т-90 — лучший в мире» и, наконец, итоговое: «наши танки — лучшие в мире». Ну да, а все остальные — дураки и их «пчелы делают неправильный мед»! На самом деле никто еще не доказал, чье танкостроение в годы после Второй мировой войны шло наиболее верным путем — наше или западное. Хочется верить, что наше, однако же совершенно очевидно, что в отличие от западных танков дальнейшее совершенствование танка Т-90, например, в рамках существующей конструкции вряд ли возможно. Характерное для отечественного танкостроения стремление к минимизации размеров и массы боевых машин, доведенное до абсурда в 1960-х, похоже, завело его в тупик. Перспективные образцы типа омского «Черного орла» полностью этот тезис подтверждают, так как по массе и габаритам вплотную приближаются к зарубежным аналогам.