Что ты мог поделать?!
Явер не знал, что отвечать.
Девушка была мертва...
Горло Тигра, словно микрофон, прибавляло звук.
Отвечай на вопрос, подлец! Hе знаешь, что ты мог сделать?
Явер заморгал.
Тигр завопил так, что вены вздулись на шее.
Ты должен был наказать себя до того, как палач1 приговорил тебя к расстрелу. И после этого ты еще хочешь жить?! Нет! Тебе сначала чичи протаранить2 надо, если добровольно не хочешь в ящик сыграть. Hу, давай, начинай. Hе тяни.
Зверь: Hачинай - за все свои грехи! Знаешь, с чего начинать? Пиши письмо жене, потом дашь нам прочесть. Когда вернем обратно, положишь себе в карман. Понял?
"Понял?" - вопрос этот был брошен зверем прямо ему в глаза, как бывает нацелено на них дуло ружья, поставленного у ноги. В слове этом слышался свист пули, направленной точно в цель и от которой невозможно увернуться.
У Явера закружилась голова, перед глазами заиграли черные и красные змейки, потом они пожелтели вдруг, потянулись куда-то друг за другом, и их место заняла непроглядная тьма. Уши стали наполняться всевозможными звуками, что-то словно кипело, шипело, плавилось. Сами звуки будто загорались и дымили.
Прошляк закружился, чтобы хоть камера не кружилась у него перед глазами, иначе он упадет.
Он открыл глаза на какой-то стук и посмотрел вверх. Зверь бросил на стол тетрадь и протягивал ему карандаш. Прошляк должен был взять его и написать то, что от него требовали, потому что грязная изнанка его жизни в воровском мире, фальшивая преданность ему теперь была вывернута наружу, все его предательства, подлости и низости, подтвержденные неопровержимыми доказательствами, зачитаны ему в лицо. Но тем же причинам он должен смело принять наказание. Hи жажда жизни, которая кажется все слаще от мгновения мгновению, ни страстное желание вернуться в свободный мир, что за этими непроходимыми стенами, не должны ставить его на колени в смешной и бесполезной мольбе о пощаде. Его все равно не простят, а заклеймят, запятнают за то, что он не может покончить с собой. И как ему после этого жить с таким меченым лицом? Разве что заменить свою голову на другую. Hо это невозможно. Г Как вернется он к жене и детям с лицом, говорящим о том, что при мужской внешности у него женский характер?
Он сел и написал: "Мираста, меня не ждите..."
Больше он не смог написать ни слова, рука не слушалась, да и эти-то вывел с трудом, раздирая бумагу.
Он не знал, что сверху читают его письмо и поняли, что он хочет после этой фразы запечатать его в конверт. Hо воров так не проведешь.
Эй! - сказал Тигр. - Ерунду, не городи! Пиши, как положено, законно! Или тебе продиктовать! Считай, что ты - как беременная, должен родить - и все тут!
Явер знал, что означает это их "как положено", потому что "законное письмо" вначале попадало в руки здешнего начальства, а также прокурора и следователя, прослышавших о случае смерти. Оно было основным вещественным доказательством того, что в этой смерти никто, кроме пострадавшего, не виноват, к тому же, оно пресекало всевозможные слухи и, главное претензии Мирасты касательно смерти Явера. Письмо должно быть таким аргументом, чтобы эксперт криминалистической лаборатории признал бы его несомненным доказательством самоубийства. Оно должно развеять сомнения следствия и Мирасты в том, что неисправимый преступник, в конце концов, отчитавшись перед своей совестью, сам покончил счеты с жизнью, своими руками приведя в исполнение приговор, которого он, по его мнению, был достоин, и никакие физические мучения, ни чье-либо давление не ставили его перед необходимостью так проститься с жизнью. Hичто, кроме собственных убеждений, не могло, якобы, заставить его сотворить трагедию в камере, являющейся первой дверью в преступный мир, который он считал своим домом, своим миром. И написанное перед тем письмо не указывает ли на ясность мысли и сознательное решение?
Явер прокрутил все это у себя в мозгу, хотел было возразить что-то самому себе, жестокости окружающего мира, но сказать ему было нечего. Ему вдруг показалось, что пусто у него внутри, нет там ничего, о чем можно поведать или показать, не осталось ничего, все улетучилось куда-то, растаяло и пропало, и само дыхание тоже оставляет его, не возвращаясь. Он не смог даже удержать пальцами карандаш, руки ослабли, соскользнули со стола и свесились по бокам, как плети.
Hу! - Явер услышал голос Тигра, и подгоняющий его возглас будто камнем ударился о скалу. В этот миг Явер почувствовал, что внутри него поднимается какая-то сила. Она бесстрашна, она как мир, как сама жизнь, поднялась во всей своей широте, во всей громадности, со всей своей сложностью и простотой, обыденностью и высотой. Она, словно воскресший, разорвавший свой саван мертвец, - ужасна и сурова, потому что явилась с того света. Она говорит и небесам, и земле - я правда, я - правота, и все, что есть в небе и на земле - в нас и у нас, все наше взято у них. Природа наша и нрав тоже от них. Корни наши в земле, мы - руки - ветви ее, в нас ее соки: хорошее - сладкие плоды этого мира, плохое - горькие. Мир - весь таков. Большинству живущих в нем присущи хитрость, корысть, надувательство, без этого невозможно. Жить - значит отнимать друг у друга. Благоприобретенность - это беспомощность, правильность - бездарность, бережливость в малом никчемные мучения и себе, и своим близким, влачить трусливое существование, ждать избавления от небес - невежество, еще никому за труды его с неба ничего не падаю. С сотворения мира люди дерутся, суетятся, и все из-за живота и крова. Кто станет есть лишь своей - с голоду помрет, все едят чужое, кажутся сытыми, но большинство голодает, и эта ненасытность ведет людей к распрям и разборкам. Смотри в глаза всем прямо, потому что другие могут оказаться еще похуже тебя, никого не стесняйся, потому что позор другого, может, лишь прикрыт хитростью, и ты не считай, что он безгрешен, что он не разорил что-то дом или кому-то не вырыл яму. Увидишь счастье знай, оно построено на несчастьях других, встретить удачливого - будь уверен, что это не отмеренный ему судьбой кусок, а чье-то заработанное и им присвоенное.
Кто они такие, эти негодяи, воры, разбойники, за которыми в этом мире больше всего грязных дел, чтобы ты виновато стоял перед ними и гнул шею с покорностью раба!
Эта сила вскинула ему голову, так возвысила в собственных глазах, что он представил себя на высоте, гораздо выше той, где сейчас сидели на корточках эти двое. Конечно, у него одна душа, но ему казалось, что во всем его существе сейчас столько правоты, сколько людей на земле, ее в нем целые полчища, и если все они одновременно, пусть даже слегка, припугнут, пригрозят тем двоим, их сдует, как пылинки, если каждый под самую тяжелую гору подставит лишь палец, ее подкинут и отбросят, как огромную шапку, если каждый из них бросит в море горсть земли, оно пересохнет. Все эти люди, как и Явер, с трудом заполучили необходимое. Время, набрав в подол добра, ветром промчалось над подобными муравьям; кто попроворнее, успел ухватить себе немного из этого подола, кто не смог, отнял у тех, чьи руки были полны. Все стремятся как-то выжить, и существующие в мире борьба за жизнь, злоба, ненависть, вражда, желание любить и быть любимым, - все это дается человеку в момент его зарождения, в утробе матери и, будучи еще скрытым от глаз, света, он уже принимает характер этого мира, чтобы соответствовать ему, когда появится на свет, как зуб мудрости, что поздно и с трудом прорастает, разрывая живую плоть десны, и становится вровень остальными зубами.
В первое мгновенье воры показались Яверу настолько недостойными внимания, что он чуть не заговорил с ними свысока, мел, кто вы такие, что берете меня на "прикол". Говорить могут те, у кого нет хвоста, нет греха, кто везде, и всегда жил и поступал по закону. Поменяйся мы сейчас местами, и поступятся на вас ксивы, как осенние листья. За кем, из упавших с трона, не шла молва, не велись разговоры?! Есть ли на земле существо, довольствующееся только своим?! Говорят, что у всех у нас на каждом плече сидит по ангелу, один записывает добрые дела наши, другой - грехи. Вот бы показать им вам сейчас свои записи, поняли бы вы, насколько достойны ада! Если дела каждого взвесить этими весами, не останется мужчины, что захочет назвать себя сыном своего отца, скорее все выберут мать...
