"Почему я слышу тебя, если ты не во мне?" - не мог понять бывший джечуурики. Ответ был до боли очевиден и прост, и Гаара с замиранием сердца дал его себе. "Потому что это мой Шукаку" - мысленно вздрогнул он, осознавая смысл того, что слышал во сне.
Поднимаясь с пола и разминая плечи, юноша отчетливо понимал, что ему нужно перекинуться хоть парочкой слов с другими носителями биджу. Но как только мысли юного Казекаге коснулись Конохи, сознание окутало дикое непонятное волнение. И касалось оно вовсе не Акацки с их манией раздобыть все девять хвостатых демонов...
Гаара тихо вышел из своей спальни и осмотрелся. Постовой изваянием стоял рядом с входными дверьми апартаментов.
"Темари должна была уже вернуться в Суну", - билась в голове одна единственная мысль...
- Буду через семь минут, - предупредил Казекаге, смотря спокойным безэмоциональным взглядом на своего охранника. Тот молча кивнул, прекрасно понимая состояние своего начальника. Сейчас следовать за Гаарой было равносильно самоубийству. И будь бывший дженчуурики даже трижды спокоен внешне, - никто бы сейчас не осмелился идти рядом с ним...
Выйдя на балкон, юноша глубоко вздохнул. Надо было припомнить что-нибудь хорошее и успокоиться. Почему-то в таких случаях на ум приходила лишь одна-единственная идея...
* * *
Матсури сладко спала, свернувшись калачиком под легким одеялом. Слегка склонив голову на бок, бывший дженчуурики наблюдал за ее сном и чувствовал, как охватившее его волнение отступает на второй план. Хотелось лечь с ней рядом, обнять и спокойно уснуть... Тихо запрыгнув в комнату через окно, Гаара беззвучно опустился в мягкое кресло напротив кровати и задумался, припоминая те далекие дни, когда о спокойном сне он мог лишь мечтать...
Что значили для него те далекие воспоминания? Бывало они словно принуждали устыдиться или рассмеяться... найти другой выход из давно минувшей ситуации. И тогда так хотелось вернуться назад, сделать иной шаг и открыть дверь в совсем другое будущее...
Память юного Казекаге была переполнена моментами, за которые он был готов и руки себе отрубить и на плаху взойти. И скорее всего, не будь Гаара тем кем являлся, он не то что бы так и поступил, он никогда бы не дожил до тех зверств, которые совершал. Но было в воспоминаниях этого шиноби одно маленькое пятнышко полное сомнений, чувств, переживаний и самых настоящих открытий.
Можно было догадаться, что встреча с Узумаки Наруто этим закончиться, но тогда еще никто не обращал внимания на его мастерское умение "переубеждать". О да, Гаару Наруто переубедил. Переубедил болезненно с демонстрацией силы и с легким налетом презрения.
Память - вещь интересная. Гаара и Наруто не были друзьями и, возможно, никогда бы не стали ими, если бы не Акацки. Перед лицом общей угрозы, как говорится...
За четыре года воспоминания сгладились, обросши порядной долей размышлений. И их последняя встреча уже была полна тех мелких деталей, которые сделали этих двух совсем непохожих людей если не хорошими друзьями, то чем-то большим чем братьями по несчастью... И вот опять все упиралось в это несчастье - в Акацки.
Юноша невольно вздрогнул, вспомнив причину своей последней встречи с дженчуурики девятихвостого. Подняв взгляд к потолку, парень откинулся на спинку кресла и шумно выдохнул, прокручивая все те события в голове. В памяти всплыло и то похищение, и ужас когда из тела по частям вытаскивали чакру демона. Помнился каждый удар собственного сердца, абсолютный мрак в душе и жуткое понимание, что ты никому не нужен...
Взгляд ярко-бирюзовых глаз скользнул по помещению к противоположной стене, к кровати...
Тихо поднявшись с кресла, Гаара в последний раз взглянул на свою спящую ученицу и, резко развернувшись, неслышно покинул ее спальню через распахнутое окно. Нужно было возвращаться в резиденцию. Попав в свои апартаменты ровно через семь минут, как и обещал, Гаара быстрой поступью прошел мимо постового в свой кабинет и сел за стол.
Как всегда, наблюдая за Матсури, Казекаге смог унять тревогу и спокойно подумать над сложившейся ситуацией.
"Я не мог ошибиться, посылая Темари в Коноху. Ее не могли убить", - хмурился он, доставая чистый лист пергамента и окуная перо в чернильницу. Да, теперь он понимал, в чем сила любой привязанности. В чем мощь светлых чувств. Глубоко вздохнув, Гаара собрался с мыслями и начал писать. В какой-то миг он осознал, что это будет последнее мирное обращение в Коноху и каковыми теперь будут отношения между их скрытыми селениями, зависит только от Цунаде.
"Достопочтенная Цунаде Сенжу, Пятая Хокаге Конохагакуре но Сато..." - аккуратно вывел Гаара и, на миг замерев, пристально посмотрел на листок. Волнение нахлынуло на него с новой силой, разрывая изнутри подобно зверю. Хотелось убивать. Сжав ручку, он вновь обмакнул перо в чернило и продолжил...
* * *
- Ты все просчитал, чертов Намикадзе, даже характер сына - в который раз шептала Цунаде. Саке обжигало горло, разливаясь внутри дурманящим теплом. За окном бушевала гроза и, в такт ей в голове разрастался ураган эмоций, мелькая перед глазами вспышками воспоминаний... И тошно так, погано. И, казалось бы, давно все должно было забыться... но такое по законам кем-то придуманного жанра не забывается.
- Чертов сукин сын, - шептала женщина, кусая собственные губы и хватаясь за голову. Почему-то сейчас припоминались не давно погибшая любовь или брат... И даже не мать с отцом. Припоминался дикий рев девятихвостого, которого раздирала на части техника запечатывания. Припоминался наполовину сожженный труп Йондайме, в которого влилась вся злая суть демона, и припоминался мирно посапывающий малыш в объятиях мертвого отца. И всю эту картину дополнял дикий истеричный вой обезумевшей женщины, не желающей признавать в полусожженном трупе своего мужа, а в одержимом ребенке- своего сына. Так не могло произойти. Только не с Кушиной...
Пустая бутылка из-под саке со звоном упала на пол. Пошатываясь, Цунаде приподнялась из своего кресла и с трудом переставляя налившимися свинцом ноги, двинулась к портрету Йондайме. Молния в который раз озарила кабинет.
- Привет, - пьяно хихикнула женщина картине и, сняв ее, отбросила на пол. Сняв со стены печать и открыв пространственный карман-тайник, женщина запустила в образовавшуюся щель руку и пошарила там. Маленький сребристый ключ будто сам скользнув в пальцы. Пошатнувшись, Цунаде хмыкнула, разглядывая его, а потом подошла к столу и попыталась открыть нижний выдвижной ящик. Не получалось. Нахмурившись, женщина плюхнулась на пол и озадаченно почесала голову. Понимание юмора всей ситуации появилось не сразу. Тихо обругав собственную глупость, хокаге откинулась спиной на стену и тихо рассмеялась. Как же она могла забыть? Та папка осталась в исчезнувшем столе. А осталась она там потому, что...
- Я тоже умею считать Намикадзе, - протянула она, припоминая ночь проведенную с проклятым артефактом...
* * *
В дверь стучали очень настойчиво. Сильно зевая и потирая глаза, Канкуро кое-как напялил на себя халат и пошел открывать.
- Матсури? - удивился он, скользя сонным взглядом по ученице своего брата, - Что произошло? Сколько времени?
- Извините, что разбудила так поздно, - неуверенно прошептала она, опуская взгляд, - Но Гаара-сенсей...
- Проходи, не стой на пороге, - пригласил ее Канкуро, но девочка даже не сдвинулась с места:
- Это срочно, Канкуро-сан. Он... Он опять пришел, когда я спала. Я не знаю сколько он так просидел... Но, его что-то мучает. В нем нет Шукаку, но он ведет себя так, словно демон сейчас вырвется... Канкуро-сан, - взволновано шептала она. Парень глубоко вздохнул, борясь с очередным зевком. Привычка Гаары, посещать Матсури, когда его что-то волнует, - уже обросла в Суне конкретным количеством легенд и за последних четыре года стала чем-то на подобие плохой приметы. Естественно, после потери Шукаку, волноваться было не о чем. Так что все дружно готовились к свадьбе, втайне от Гаары и его ученицы, конечно.
