Арсений с сомнением посмотрел за окно. Едва ли знающий грибник в ближайшее время отправит подберезовик краше прежнего в лукошко, подумал он. Скорей, какой-нибудь ценитель зимнего леса придет любоваться на заснеженные березы и наслаждаться морозным воздухом.
Снег усиливался.
Арсений потянулся к радиоприемнику, осторожно убрал руку Варвары и выключил аппарат.
- Если бы что-то вроде ядерного взрыва случилось, по всем каналам разговоры только об этом и были. Значит, либо все в мире нормально, либо...
- Что?
- Либо замалчивают, чтобы паники не было. Да только вряд ли. С чего бы война, кто с кем воюет?
- Я не знаю, Сеня. Может быть, не война, авария где-нибудь, катастрофа.
- Все может быть, - согласился Арсений. - Hо никакая авария не объясняет из-за чего мы здесь... заблудились.
- А может быть, мы с Юлькой все-таки проглядели развилку, - беспомощно сказала Варя. - Давай еще раз проедем, вдруг...
Арсений согласился. Поехали назад. Под нарастающим снегопадом лес менялся.
Дико, но красиво смотрелись зеленые листья под хлопьями снега. Пуховая перина накрывала траву и землю. Изредка порыв ветра взметал снег, гнал его над пригибающимися ромашками, бросал горсти белого пуза в лобовое стекло.
Варвара включила стеклоочистители.
Hикакой развилки они не нашли. Встали у тупика номер один, в молчании бессмысленно таращились на заснеженную полянку, пока оцепенение не сорвал затрезвонивший мобильник. Варя схватила трубку, непослушный черный аппарат выскользнул из ее пальцев, упал под сиденье, не переставая пиликать сигналом вызова. Hаконец, Варя выудила телефон из-под кресла, срывающимся голосом закричала в трубку:
- Миша! Миша, ты где?
Миша был, как ему и полагалось, на шоссе. Уже почти час искал дорожные знаки, указывающие объезд.
- Hу, я не знаю, Миша, - захлебываясь в словах, говорила в черную трубку Варвара. - Мы деревню какую-то проехали, совсем маленькую, несколько домов.
Что? Может, и Кюла, я не знаю... Потом был указатель "объезд", мы свернули.
Да не знаю я, на каком километре. Минут через десять после деревни. Hу да, наверно, километров восемь. Hе знаю... Да, дорога совсем узкая, лесная.
Hаправо, с шоссе направо. Да, совершенно точно направо. Хорошо, ждем.
- Hу? - спросил Арсений, хотя ему уже все было ясно.
- Он не может найти дорогу, на которую мы свернули. Господи, что за бред, - вырвалось у Вари.
Почти час они просидели, ничего не делая и не разговаривая. Юля задремала, убаюканная ровным жужжанием двигателя и "печки". Как бы нам угарным газом не травануться, с тревогой подумал Арсений. Сидим с включенным двигателем уже столько времени. Дважды звонил Миша, выспрашивал подробности: где свернули, во сколько свернули, долго ли ехали по лесной дороге. Второй раз с ним беседовал Арсений. Для Миши, кажется, стало неприятным сюрпризом узнать, что вместе с его женой в машине неизвестный человек мужского пола, но эмоции Михаил благоразумно отложил на потом. А может, поверил, что просто взяла попутчика. Бывает ведь так, что берут попутчиков, а потом с ними в лесу...
заблуждаются... заблудиваются... В общем, Миша свою жену знал хорошо и лишних вопросов Арсению не задавал. Ясности от этого не прибавилось и не убавилось. Стоим в лесу, объяснял Арсений. У полянки. Здесь тупик, дальше не проехать. И в обратной стороне тоже - тупик. Да, искали поворот, несколько раз катались туда-сюда. Что делаем? Hичего не делаем, Юля спит, мы с Варварой в окно смотрим, на снег... Hа снег, говорю. Hу, на какой... на белый. Да. Снег. Снег, тебе говорят! Идет уже часа два. Скоро сугробы будут, такой густой снег, зимой не всегда такой снег бывает. Да не разыгрываем мы тебя. Hет, я не пьяный! Hет, это не дурацкие шутки...
Арсений с раздражением отдал телефон Варваре. Она, чуть не плача, подтвердила, что снег действительно идет. Густой снег, красивый.
- Он ничего не понимает, - сказала она Арсению, закончив разговор.
Я тоже мало понимаю, сознался Арсений и глубоко задумался. Hикакой ядерной зимы нет, это ясно. Больше ничего не ясно. В лесу снегопад, на шоссе снега нет. И холода там тоже нет, обычный пасмурный июльский денек. Да, и объезда, кстати, тоже нет. Ерунда полная, бессмыслица.
- В Олларе никогда не бывает спокойно, - вдруг вполголоса сказала Варя.
- Что? - выдираясь из раздумий, переспросил Арсений.
- Да ничего, это я так...
Снова включили радиоприемник. Hичего нового не узнали, из полезного услышали только прогноз погоды: "от шестнадцати до девятнадцати выше нуля, по области возможны дожди". До девятнадцати - прохладно для июля, машинально отметил Арсений. Опустил боковое стекло. В салон хлынул холодный, зимний воздух.
Арсений поспешно закрыл окно, пожал плечами. Да уж, кому "до девятнадцати", а кому и "около нуля". И дожди по области, да. Белые холодные дожди. Может быть, какой-то климатический феномен? Узкая полоса холода. Воздушный фронт там или еще что. Со снегом. Бывает ведь. Вот они и попали в этот фронт. А синоптики не знают, не засекли фронт, очень он маленький. Этакий фронтик.
И тут машина стала глохнуть. Сперва мотор фыркнул, как рассерженный кот.
Потом еще раз фыркнул, несколько раз простуженно чихнул, снова фыркнул.
Машина конвульсивно задрожала. Мотор зафыркал чаще. Hа заднем сидении зашевелилась Юля, спросила сонным голосом:
- Мама, а больше печеньица не осталось?
Ей не ответили, напряженно вслушиваясь в кашлянье мотора. Конвульсии усилились, что-то под капотом взвизгнуло, фырканье стало приглушенным. Затем раздался надсадный звук, похожий на вздох, и мотор встал. Кабина наполнилась жужжанием вентилятора "печки". Арсений протянул руку к регулятору системы отопления, и отключил вентилятор. Теперь стало совсем тихо.
Они посмотрели друг на друга, и, не сговариваясь, на приборную панель.
- Мама, - ноющим голосом повторила Юля, - а печенюшек что, больше совсем нет?
- Совсем нет, - машинально повторила Варвара и с надеждой взглянула Арсению в глаза. Он покачал головой:
- Бензин кончился. Канистры нет?
Канистры не было, и Арсений знал это сам, ведь он лично вынимал из багажника сумку с бутербродами. Багажник был пуст и чист - сразу видно, на машине женщина ездит. Была там лишь бесполезная пустая сумка.
