"Анька, ты ваще-то по реке плывёшь, одна, на незнакомом фарватере, и неплохо бы посматривать по сторонам внимательнее", - напомнила я себе. Но все равно клонило в сон. Все было так мирно, неспешно, томно, и я такая вся томная развалилась посередь реки в лодке. Все бы ничего, но лодочка крошечная, в ней хватало места ровно для моей немаленькой попы и двух рюкзаков, тщательно привязанных к веревкам бортов длинными капроновыми ремнями с карабинами. Да, ноги не влезли, пришлось их закинуть на крутые борта надувнушки, и так плыть. Забавно, наверное, со стороны смотрится. А мне пофиг. Мне хорошо. Впереди еще километров десять со всеми хитрыми извивами реки. Вот когда начнутся мели и перекаты, - это часа через три, говорил Эдя, - вот тогда надо стать повнимательнее. А пока - все тихо и безопасно.
Эх, балдеж. Хорошо-то как. У меня еще полдня на крайне неспешное созерцание проплывающей природы и отключение от давления урбанистического шума и суеты. Большой шумный Екатеринбург остался где-то там, в далеком прошлом. Аж вчера! Так же как и две электрички, на которых мы чуть меньше суток добирались до станции Шумково. И сама станция с ее бегающими по лужам курами и маленьким магазинчиком. И даже пыльная жаркая дорога с подбросившим нас на 25 км КрАЗом и разговорчивым водителем, настойчиво пытающим "туристов" на предмет встречи с НЛО. Потом была пустая в полдень деревня Молебка, с крутыми глинистыми улицами, на которых кроме баранов да коз никого не видать, затем крутой спуск к броду, и Эдгар, накачивающий свою надувную лодочку с помощью простейшего насоса типа "лягушка", чтобы отправить меня вниз по реке вместе с частью вещей. Спины друзей с высокими рюкзаками, бредущие сквозь зеркальную сверкающую гладь к другому берегу. Все это уже унесено назад течением реки.
Начало августа. Полдень. Солнечные занавеси и блики на реке. И ровный шум ветра. И безмятежность.
Ну а чего бояться? Сылва - хоть и изрядно виляет, но все же одна из самых безопасных рек, не зря же многие начинающие сплавщики отправляют свои катамараны вниз именно по ней. Тем более мне не надо плыть ночью, искать удобное место для лагеря, разгонять зверье и змей, лазать в поисках сушняка. Все уже будет готово к прибытию. Доплыву только к вечеру, и мои товарищи, ушедшие по короткой дороге, давно уже будут высматривать лодочку с крутого мыса, куда я поднимусь по ступенькам, вырезанным в глинистом берегу. К костру и горячей еде...
А ни почему. Просто Эдя решил показать мне реку, я ж столько ныла, что ни разу не плавала. А лодочка-то маленькая и одна. А я чо, я ничо... И пофиг, что во мне чистого веса под сто кг - я завсегда на всякие авантюры готова. Ну и не тащить свои сто по тягуну, вывалив язык на плечо, плюс рюкзак, плюс палатка - это знатный бонус. Надеюсь, я за предстоящие две недели по любому килограммов 6 скину, как обычно. Если бы можно было, я бы все лето не вылезала из Аномальной Зоны. И осень тоже. Когда еще я была помоложе и свободна как ветер, как-то раз мы с подругой эту мечту осуществили - больше трех месяцев тут тусовались, и уехали в город только когда на почве стало ниже +9, и спать в палатке - невозможно, даже в свитере и спальнике... А нынче у меня всего две недели на отдохновение от суеты и тревог.
Река в очередной раз повернула, подав лодочку, словно официант на подносе, в тень высокого скалистого берега, резко обрывающегося в воду серой слоистой стеной. Течения тут почти не чувствовалось, ровная темная вода. Глубоко, наверное. Стараясь побыстрее выбраться из неуютного места, я взялась за весла. Мои задранные почти на уровень головы ноги ничуть не мешали грести, хотя я и была упакована как килька в томате между бортами лодки и рюкзаками. Все продумано. Все тлен и суета сует. Кому тут на меня любоваться-то?..
И так, лениво подгребая, я миновала глубокое место под скалой и снова выбралась на солнце. Благодааать... Выключила внутренний диалог - будем считать, что он тоже остался где-то там, на берегу Сылвы, возле брода. Голубое небо с редкими купами облаков. Просто небо. Оммм Начальное слово многих мантр, упрощенное "аум".... И ровный ветер. Ауммм... И ни единой мысли.
Часам к трем-четырем дня река широко разлилась, стала делиться на притоки. И тут из старицы, заросшей кувшинками, выплыла плоскодонка с двумя рыбаками. Они о чем-то переговаривались, река доносила голоса, но ни слова было не понять. Сети проверяют, кажется. Эх, вот бы рыбки ребятам привезти, ухи бы наварили, размечталась я. Вот только людей я больше боюсь, чем леса. Кто их знает, этих мужиков, чего от них ожидать. В который раз пожалела, что я, дура, никогда не предпринимала попыток научиться нормально рыбу ловить. Всегда занятий было много, но порой мечталось - вот разгребу все, уволюсь нахрен отовсюду, маму уложу в больничку под профессиональный присмотр, и рванем с Эдей в Карелию, он так аппетитно рассказывал про тамошнюю рыбную ловлю.
Изредка всплескивая желтой лопастью пластикового весла, я подгребала, чтобы быстрее миновать затон, в котором не чувствовалось вообще никого течения. В какой-то момент мы с плоскодонкой довольно близко подошли друг к другу, и вдруг я услышала, как один мужик удивленно воскликнул:
- Я-то думаю, чего она нас обгоняет, а она ГРЕБЕТ!
Не очень поняла, чему они удивились. Ну, гребу, и чо?
Лодки почти поравнялись, и мужики с любопытством на меня уставились. Представляю себе, то еще зрелище - сидит в оранжевой лодочке да в оранжевой футболке пышная брюнетка с лохматыми косами, вся обложилась рюкзаками, босые ноги в закатанных штанах поверх бортов раскинула и гребет. Феерическое, наверное, зрелище.
- И откуда это ты так плывешь? - вдруг без всяких церемоний поинтересовался один мужик с любопытством. Это вам не город, тут люди политесам не обучены. А меня если спрашивают, я всегда отвечаю что-нибудь, ну вот такая я.
- Из Екатеринбурга.
Они как заржут.
- Что, - говорят, - прям от самого Екатеринбурга - вот так?
- Нет, - отвечаю, - я в Молебке загрузилась, а братва пешком пошла. - И улыбаюсь. Потом набралась наглости и говорю: - А у вас парочки рыбок не найдется для меня?
Они опять ржут, ну так, совсем необидно.
- Отчего же не найтись, найдется для такой аппетитной мадам! А чем расплачиваться будешь?
- Ну, - тут уже я сама ржу, - только не натурой! Могу песенку вам спеть.
Ну, тут они совсем в осадок выпали, а когда проржались - просили не петь на реке. Уж не знаю почему, суеверия тут такие, или рыбу распугаю, не до объяснений было. Но когда в очередной раз лодки поравнялись, они мне перекинули полиэтиленовый мешок с рыбой. Небольшой - там рыбки три-четыре было и воды сколько-то. Еще не снулая, видимо, недавно вытащили из сетки, но некрупная. И лодки снова стали расходиться в разные стороны.
Я же поблагодарила от души и пригласила "на чай".
- Мы на мысу встанем, - кричу им вслед, - что под Выселками, заплывайте, будем рады, если вы пить сильно не будете! А ежели в меру - так и угостим!
Они снова поржали, сказали что ночью будут рыбу лучить, мол, может и заплывут чайку попить. Затем они к берегу вильнули, снова сетки проверять, а я дальше поплыла. Долго думала, куда пристроить мешок с рыбешками, на дно не бросишь - все занято. Да и посадка не та, чтоб перекладывать тут вещи, как бы лодку не опрокинуть. Короче, сунула в Эдин мешок с насосом, привязанный к рюкзаку. Хэх, обогатилась. Заранее слюнки потекли. Сварю ребятам уху, ну и что, что рыбы мало, нормальный суп из топора выйдет. И разыграю сперва, распишу им в лицах, как она сама в лодку попрыгала, будет весело.
К моменту, когда солнце на закат едва-едва наметилось, мое неспешное плавание уже ускорилось, начались перекаты. Река пошла в разбой. Одна протока была такой заросшей, что я заподозрила в ней старицу, а вторая узкая с сильным течением, а между ними длинный островок. Издалека я сначала не поняла, куда рулить, а Эдя ничего такого не говорил. И вот я сперва было шла по основному фарватеру. Но вдруг вижу - ёшкин свет! Там же впереди течение прижимается сильно к берегу и под берегом - котел или бочка! (1Бочка и котел - препятствия на реке с пенным котлованом и обратным течением.) А над котлом точнехонько - расческа! (2Расческа - нависающее в реку дерево с гребенкой ветвей, перегораживающее русло.) Аа, засада какая! Вода в котловине пенится, а над пеной - гребень веток. А течение-то всё ускоряется!
