Это явно были не волки. Кейт напомнила себе, что звери, с которыми она недавно столкнулась, не оставили бы просто так кипящую на огне еду. Они разодрали бы в клочья шерстяное покрывало с любимого бабулиного кресла и развезли бы грязь по всему дому. Кейт снова вздрогнула. Она почувствовала дрожь, расползающуюся от позвоночника по всему телу.

Холод, пронизывающий её, не имел никакого отношения к погоде. Это было зло.

И Кейт это знала.

Глава 2

- Бабуля? Бабуля!

Кейт металась по комнатушкам. Входная дверь зияла провалом, но окна были заперты наглухо, а подоконники ещё и тщательно подоткнуты фланелью от сквозняков.Следов борьбы, кроме ложки и разбитой миски, Кейт не заметила. Это встревожило её сильнее всего. Если бы на бабулю напали в её собственном доме, она бы не сдалась без крови - своей или непрошеного гостя.

- БАБУЛЯ! - заорала Кейт изо всех сил. Если кто-то или что-то ещё не утащило её бабушку слишком далеко, бабуля услышит, что Кейт уже ищет ее.

Кейт продолжала кричать, осматривая комнаты в поисках чего-то необычного, странного. Она остановилась, как вкопанная, взглянув в дальний угол бабулиной спальни.

Здесь её бабушка любила ткать. Перед несколькими станками стояла скамеечка. Кейт знала, что бабушка в последнее время пробует что-то новое, и работы на четырех станках просто поражали - чем дольше Кейт глядела на гобелены, тем больше они её завораживали. Картины на них были довольно жуткими. Кейт будто стало ещё холоднее, пока она рассматривала их.На каждом из неоконченных гобеленов была изображена темница. Это Кейт поняла по серым кирпичным стенам и высоко расположенным зарешеченным оконцам. В каждое из окон бабуля пустила лучики солнца. Они словно давали хрупкую надежду вопреки мрачному тюремному фону.

Картины были одна мрачнее другой. На первой черноволосая красавица сидела за деревянным столом. На выщербленной столешнице лежало около дюжины яблок. На лице девушки застыл ужас, рука касалась яблока посередине. Она словно пытается понять, не отравлено ли оно.

На следующем гобелене был изображён то ли юноша, то ли девушка, Кейт не могла понять. Хрупкая фигурка была облачена в роскошное платье придворной дамы, но бритая голова будто принадлежала военнопленному. Она (или это был он) в отчаянии сидела на полу, уставившись в окно и держа в руке гребешок.

Следующая картина изображала мальчика и девочку в пустой темнице. Их лица раскраснелись от жара — Кейт заметила вышитые бабулей оранжево-красные языки пламени, лизавшие пол и стены. Дети отчаянно вцепились друг в друга, на лицах читалась невыносимая боль.

Последний гобелен был вышит особенно тщательно. Взглянув на него, Кейт ахнула. Рыжие вьющиеся волосы, огромные зелёные глаза, полные слёз — девушка, стоявшая на коленях посреди сумрачной камеры, была удивительно прекрасна. Ещё удивительней была окружавшая её красота: всё в этой темнице было утыкано гвоздями и иглами, угрожающе поблескивая остриями. Видимо, бабуля использовала серебряные нитки, мерцавшие на тёмном фоне. Мрачная красота всё же красива. Кейт почти слышала шёпот бабули, работающей над гобеленом.

Бабулины работы были, несомненно, талантливы, но Кейт не хотелось долго их рассматривать. Да, картины выполнены мастерски и вдохновенно, но они пугали её. Изображения были вышиты настолько реалистично, что, казалось, бабуля просто открыла окна в настоящие темницы, или страдальцы нашли способ рассказать о своей судьбе её старыми больными руками.

Кейт развернулась и пошла обратно. Мимо разбитой чашки и брошенной ложки. Мимо одинокого горшка и гаснущего огня. И тут увидела висящие на двери пяльцы с натянутой тонкой белой тканью. Из такой ткани бабуля шила себе ночнушки. Буквы были корявыми и изогнутыми, словно бабулины ровные линии в кривом зеркале. Вышито совсем неумело. Буквы словно нацарапаны, ровная поверхность ткани искажена. Её имени там не было, но, почему-то, Кейт знала: послание оставлено для неё. Кейт сорвала пяльцы с двери и дрожащим пальцем провела по вышитой надписи.

«Это должна была быть ты».

Глава 3

В глазах Кейт потемнело, ноги подкосились. Ужас сковал её изнутри и захватывал ее все больше. «Бабуле без меня никак», - сказала она себе, и это вернуло ей твердость духа. Девушка оглядела скромное убранство дома. Лица давно ушедших родных в рамках на каминной полке. Соседей у бабули не было, так что ей оставалось только одно - просить помощи в деревне.

Теперь уж Кейт было все равно, собьется она с тропы или нет. Она неслась между деревьями, пробиваясь через ежевику и густые заросли. Колючие ветви царапали лицо, трава, словно лезвиями, резала ноги. Легкие Кейт горели, в боку нещадно кололо от быстрого бега. Нога все ещё ныла после волчьего укуса, хотя казалось, прошло уже несколько дней с тех пор, как зверь вцепился ей в ногу. Она продиралась сквозь заросли и беспрестанно себя бранила. Подумать только, час назад она беспокоилась из-за еды, которую пришлось бросить! Да что же с ней такое?

Она едва не влетела со всех ног в терновник, когда вдруг подумала: а что она будет делать, когда доберется до деревни? Кого попросит о помощи?

«Уже и крыши видны», - подумала Кейт. - «Отсюда они кажутся такими гостеприимными». Дома стояли кучками, словно праздно болтающие люди. Она увидела остроконечную часовню посреди деревни и зеркально-голубую гладь водохранилища. Раньше она иногда видела девушек, которые стайками собирались у воды и стирали белье. Казалось, вместе им хорошо, они смеялись, прикрываясь ладошками. Наверное, в Пастушьей роще к ним были добры. В лавках им отпускали в долг, они ходили друг к дружке ужинать. Они скользили по городу, чувствуя себя совершенно непринужденно - чувствуя себя дома.

Для нее Пастушья Роща была иной. Это было не слишком дружелюбное место. Сердцем Кейт это знала. Ей трудно будет найти здесь помощь, так же трудно, как подойти к деревенским девочкам у воды или сесть около них в церкви. Но что-то ужасное вломилось в дом и, забрав с собой бабушку, исчезло в горах... И ради спасения Бабули ей стоило попытаться. Кейт стиснула зубы, наклонила голову и заставила себя преодолеть оставшиеся заросли, окружающие низкие холмы Пастушьей Рощи.

Она собиралась спокойно и быстро отыскать деревенских старейшин, но, вбежав на довольно темные улицы, услышала собственный истошный вопль:

- Помогите, пожалуйста! Кто-нибудь, прошу! Помогите!

Её крик разорвал тишину, тревожа всю округу. Но ее никто не услышал. Кейт брела, спотыкаясь, по улицам, и удивлялась тому, как они пустынны. Обычно в сумерках здесь было полно народу - одни шли выпить пива, другие захаживали друг к другу в гости, сидели перед домами на деревянных скамьях, которых тут было полно.

Где же все? Может, она забыла о каком-нибудь празднике? Кейт потрясла головой. Вспомнила, как спрыгнула с кровати утром. Обычный день, как и все остальные, если не считать похода к бабуле. Она позвала еще раз, чуть спокойнее:

- Пожалуйста! Кто-нибудь, помогите! Эй! - и еще попытка, - Я не хотела испортить вам ужин!

Но деревня была по-прежнему тиха и безмолвна. Ни звона кастрюль, ни вилок, скребущих по тарелкам. Кейт провела трясущимися пальцами по волосам и вытащила несколько колючек, пару широких листьев и даже несколько крошечных веточек. «Наверное, я выгляну испуганной», подумала она. Глубоко дыша, она поняла, что лицо горело не только от сдерживаемых слез. Проведя рукой по щеке, Кейт обнаружила царапины на коже. Она бежала так быстро, что даже не заметила, как густые кусты расцарапали ей лицо. Осмотрев себя, Кейт увидела на одежде прорехи и влажные пятна. Кровь сочилась через повязку, которой она стянула укушенную лодыжку.

Кейт попыталась быстро привести себя в порядок. Может, соседи просто не узнали тихую девочку, которая перебивалась случайными заработками и мыкалась по гостевым комнатам почти всю свою жизнь. Может, они видели, как она продиралась сквозь чащу, и приняли за какое-нибудь чудище. Кейт заставила себя замедлить шаг и спокойно все обдумать. Никто не мог испугаться ее внешности. Пастушья Роща уже была мертвенно пуста, когда Кейт ворвалась в деревню. И, несмотря на тишину и решительно закрытые ставнями окна, струйки дыма поднимались из всех дымоходов. Жители деревни были дома, надежно укрывшись в своих жилищах, перед своими уютными каминами.