- Не переживай ты так, - сказала другая подруга. - Знаешь же, сколько у него дел. Денег заработать, расстаться с той, которая была до тебя. Ты же понимаешь, что ему сейчас нелегко. Он же тебе всё рассказывает. Потерпи.

- Вот маразм, - сказал кто-то сверху. - Мне что, это всё так и записывать?

Наверное, это и есть полный хаос. Хаотичнее некуда. Я так старательно "отпускала" любимого, что стало казаться - это он не отпускает меня. Но ведь и не притягивает... "Девочкам" моим было хорошо. Каждая наслаждалась чем-то своим. Первой выразила недовольство любовница:

- Я, конечно, понимаю, что на этом уровне у меня оргазмов может быть сколько угодно, но я хочу чувствовать любимого и рядом и внутри, вдыхать его аромат, целовать и наслаждаться его поцелуями, говорить милый вздор и засыпать на его плече, - заявила она.

- Ты права, милая, - сказал проснувшийся здравый смысл. - Дурят вас, девочки".

"Внутренний конфликт", - пометила я для себя и подчеркнула это словосочетание жирной линией.

Встреча 3.

К третьей встрече со Светланой произошла разительная перемена, причём не в лучшую сторону. Я сначала даже не узнала её. Обычно, такая эмоциональная, она была похожа скорее на собственное привидение, чем на себя. Лицо осунулось, и по припухлостям вокруг глаз было видно, что она плакала, и плакала много. "Я стараюсь меньше бывать на людях, чтобы скрыть свои припухшие от слёз глаза. Посторонним ни к чему знать о моих переживаниях", - сами собой всплыли в голове строчки из её дневника.

- Светлана, что-то случилось? - спросила я её.

- Случилось. Но вам, скорее всего, это покажется смешным. Всё кончено. - Лицо Светланы просто "съехало" вниз и выражало такую скорбь, которую можно встретить далеко не на каждых похоронах.

- Что кончено? - уточнила я.

- Всё. Жизнь. Смысл. Любовь. Он не любит меня.

- Вы можете рассказать поподробнее?

- Я поняла, после наших с вами занятий, что эта неопределённость меня разрушает. Просто так успокоиться не получалось, и я решила спросить напрямую у любимого - что мне ждать? Я так и написала: "Ты меня любишь?"

Я всё, всё была готова принять от любимого, и то, что я не единственная, и долгую разлуку и много чего ещё. Кроме одного. Того, что он не любит меня. Я бы приняла смерть, за него или даже от него, с благодарностью, страшную болезнь типа СПИДа, жизнь в гареме. Но принять не любовь - оказалось пострашнее смерти. Мой ум из всех сил маневрировал на безопасном расстоянии от чёртова айсберга "не любовь", но стремительно и с оглушительным треском врезался в него, когда перевёл окончание фразы: "сейчас нет" в "я не люблю тебя". Мир рухнул. Внутри меня произошла ядерная катастрофа. Я, кажется, застыла в кататоническом ступоре, но потом позвонил Женёк, мы с ним иногда тусуемся, и позвал пить шампанское. Я понимала, что мне нужно как-то отвлечься, и пошла к нему. Мы горланили песни, танцевали. Потом он вспомнил, он все двадцать лет вспоминает, когда напьётся, что когда-то мы чуть не переиубивали друг друга. Он закипает. Я его успокаиваю. Он раскаивается, и у него начинается приступ доброты. Ему хочется купить для меня что-нибудь. Всё по сценарию... вот уже двадцать лет. Я беру недопитую бутылку, и мы идём гулять. Я реально кайфую, идя по ночному городу с высоким и крепким мужчиной, отпивая из горлышка мармеладно-искристую влагу.

Потом мне стало плохо. Я уже не соображала ничего. Женёк налил мне ванну, и меня вырвало прямо в неё. Он отмыл меня и отнёс на руках в кровать, а утром принёс кофе в постель и всякие вкусности. "Ты стонала во сне", - сообщил мне, выжидая мою реакцию. Я удивилась, конечно, но, получается, что это не просто мои выдумки, я реально ощущаю какое-то присутствие, даже в отключке. Даже признав этот прискорбный факт: "Он меня не любит".

- Этот Женёк ваш любовник?

- Нет. У него с этим делом проблемы, как и с алкоголем. Но он добрый, и всегда помогает мне. Если бы не он, не знаю, что было бы со мной. И ещё, сон был у меня как-то. Вот иду я в лес за белыми грибами, и знаю, как они выглядят и где растут. Белые грибы - это хорошие мужчины, значит. Но внимание привлекает красавец - мухомор. Мне бы пройти мимо, ну куда уж там. Рука так и потянулась сорвать и в рот положить. Так до белых грибов я и не дошла, зависла с мухомором. С белым грибом оно, конечно, стабильно и надёжно, а с мухомором прикольно. Только как теперь мне жить без него?

- Светлана, а как вы раньше жили без него?

- Издеваетесь? Плохо жила.

- А сейчас?

- А сейчас вообще ужасно.

- А если сравнить период "до" и "после", что изменилось?

- Тогда я жила надеждой, что встречу его. А сейчас у меня нет даже надежды. Он меня убил. Всё умерло.

- А бабочки?

- Что бабочки?

- Тоже умерли?

Светлана провела рукой по животу, посмотрела в свою ладонь. На её губах появилась виноватая улыбка:

- Живы ещё.

- Вы хотите, чтобы они умерли?

- Нет. - Светлана настороженно смотрела не меня, будто ожидая подвоха.

- А хотите, чтобы бабочек стало больше? Чтобы они будили вас по утрам, украшали ваши волосы, платье, и чтобы всегда, даже зимой, вы могли слышать мелодичный перезвон их лёгких крыльев?

- Это невозможно.

- А вы представьте. На вас длинное до пола платье, узкое в талии, широкое по подолу. Когда вы идёте, платье струится лёгкими волнами в такт ваших шагов. Всё платье просто усыпано разноцветными бабочками, и узор на платье всё время меняется. На голове шляпка - или это тоже бабочки? А может быть одна, но такая огромная? Воздух вокруг пропитан сладким ароматом чистоты, и так приятно ступать босыми ногами по шелковистой зелёной траве. Нет страха пораниться, нет страха того, что может пойти сильный дождь или внезапно наступят холода. Вместо того, чтобы впускать страх в своё красивое и безмятежное пространство, вы идёте туда, где могли бы пораниться, но опасное пространство чудесным образом растворяется в вашей красоте и безмятежности. Вы идёте туда, где сильный ливень и ветер, и буйная стихия усмиряется, отступая перед вашей солнечной погодой. Вы идёте туда, где вечная мерзлота, и она отступает, расцветая под ногами зелёным ковром. Вы идёте туда, где серо и уныло, и там становится ярко и радостно. Везде, где бы вы ни появились, всё наполняется бабочками, красотой и...

-... Радостью!? - не дала мне договорить Светлана. - Я вдруг почувствовала, что бабочки - это радость, а не любовь вовсе. Любовь умерла, а бабочки-то остались. В этом образе я на Весну похожа, а весна - это всегда радость. Но только теперь я совсем запуталась.

- Светлана, не волнуйтесь, мы всё распутаем. Скажите, как вы себя чувствуете в образе Весны?

- Хорошо чувствую. Даже очень. Когда вы говорили, мне показалось, что я могу всё, но вот по факту ничего не получается.

- Не торопитесь с выводами. А если сравнить состояние Весны, с тем состоянием, в котором вы пришли, как бы можно было его назвать?

- Капец. Скорбец. Вечная мерзлота.

- А если перевести на времена года - это что будет?

- Поздняя осень, начало зимы - сырость, холод, грязь, местами присыпанная снежком. Как на кладбище. И никакого просвета.

- Хорошо. А если сравнить состояние, в котором вы пришли, с тем состоянием, которое было у вас до любви, на что оно похоже?

Женщина шумно выдохнула, и начала говорить, будто озвучивая немое кино, проносящееся перед её глазами:

- Осень, приблизительно сентябрь-октябрь. Временами по-летнему тёплая, но всё равно не расслабишься - темнеет рано, утром и вечером всё равно холодно. Если дожди зарядят - ужас и грязь непролазная. Дома не топят. Сырая и холодная постель. Тоска и одиночество. Хочется напиться. А так красиво - пока листья не облетят, но тревожно.

- Вы так подробно описали состояния "осень-зима". Можете так же подробно описать состояние "весна"?