«Ох, чтоб тебя! Наверно, решила, что нас ограбили! Перепугалась до смерти и не захотела оставаться дома одна. Главное, чтобы Пегги не пошла в полицию. Нет, сначала она бы обязательно поговорила со мной…»

Он вытащил телефон. Ага, вот и сообщение от Пегги. Эллис коснулся иконки и включил громкую связь.

«Эл? Черт побери, Эл, возьми трубку! Пожалуйста, ответь. – Голос жены дрожал. Говорила она громко, испуганно, но без оглушительных криков. – Нам надо поговорить. Я хочу знать, что у тебя на уме. – Долгая тишина. – Прости меня. Правда, прости, это случилось давным-давно. Не знаю, зачем я хранила письма. Глупость какая-то. Напрочь о них забыла.

Знаю, надо было сразу рассказать тебе обо всем. Господи, ну возьми трубку! Послушай, ты еще в «Брэди»? Я сейчас туда приеду. Через двадцать минут, не больше. Там и поговорим, ладно? Пожалуйста, не злись. Уоррен не виноват. Никто не виноват. Просто так получилось, надо было рассказать тебе, но… Если ты услышишь это раньше, чем я приеду, не уходи никуда и не делай глупостей, хорошо?»

Сообщение закончилось.

Эллис смотрел на телефон с открытым ртом.

«Не знаю, зачем я хранила письма».

Он подошел к кровати, вспоминая о том, что лежало в шкатулке – открытка от сына, театральные билеты, фотографии, стихи и письма. Но теперь их там не было. Шкатулка оказалась пустой. Пару мгновений Эллис просто смотрел на нее, а потом вдруг понял, что он сам выгреб оттуда все содержимое.

«Глупость какая-то».

Эллис опустил руку в карман пальто.

«Знаю, надо было сразу рассказать тебе обо всем».

Вытащил пачку бумаг, позволяя фотографиям, стихам и билетам соскользнуть на пол. В руке остались только конверты. Штемпели 1995 года, несколько месяцев прошло после смерти Айсли. В строке адресата – абонентский ящик Пегги, который она использовала для деловой переписки; а почерк принадлежал Уоррену.

«Уоррен не виноват…»

Эллис стоял посреди комнаты, неподвижный и ошарашенный. Услышав шум подъехавшей машины, он вспомнил о Пегги, сложил письма в карман и отправился к гаражу. Отдельный маленький домик на заднем дворе – его единственное убежище. После смерти сына Пегги ни разу туда не заходила. Сейчас Эллис хотел поразмыслить в одиночестве, а гараж был его собственной секретной базой.

Внутри он совсем не был похож на гараж. Из-за многочисленных проводов помещение напоминало жутковатую скульптуру Гигера. В самом центре стояло автомобильное сиденье, вытащенное из старого минивэна. Под креслом располагался черный каучуковый куб, из которого в разные стороны тянулись длинные шланги; всю эту конструкцию стеной окружали пластиковые ящики для бутылок. Десяток толстых кабелей переплетались в паутину, соединявшую медные пластины, аварийные выключатели и аккумуляторы, закрепленные на стенах и потолке. Раньше это был обычный гараж на два автомобиля, но теперь он больше походил на адронный коллайдер.

Несмотря на все оборудование, часть стены осталась нетронутой – там по-прежнему висели два старых, ничем не примечательных украшения. Календарь 1993-го года с черно-белыми фотографиями Йосемитской долины, сделанными Анселом Адамсом. Эллис получил календарь в подарок от Айсли на рождество – сыну тогда было всего пятнадцать. На страницах красовались удивительные горные пейзажи и водопады, но Эллис перестал переворачивать листы на сентябре. Сентябрьская фотография нравилась ему больше всех. А еще в сентябре погиб Айсли…

Вторым украшением служил постер с семеркой астронавтов из проекта «Меркурий». В детстве он висел у Эллиса в спальне вместе с постерами экипажей «Аполлона». Эллис случайно наткнулся на него, когда искал на чердаке связку с кабелями, и не удержался – повесил здесь, в гараже. С поблекшей фотографии взирали семь первых астронавтов, представленных миру девятого апреля 1959-го, когда Эллису было всего три года. Решительные мужчины в блестящих скафандрах и белых эмалированных шлемах стояли в два ряда. Эллису больше всего нравились Джон Гленн и Алан Шепард – причем Шепард выигрывал не только потому, что стал первым американцем в космосе, но и потому, что его полет пришелся как раз на пятый день рождения Эллиса…

Зайдя в гараж, он запер за собой дверь. Дышать было трудно. В груди опять клекотал кашель, но на этот раз Эллису казалось, что дело не в легких. Он чувствовал, будто внутри что-то сломалось и рассыпается на куски.

Если бы Эллиса спросили, любит ли он свою жену, он бы сразу ответил «да», хотя не очень хорошо понимал, что имеется в виду. Размышлять о любви – все равно что пытаться вообразить рай: сразу скатываешься на слащавые глупости. В фильмах и песнях так старательно твердят про любовь, что она превратилась в сентиментальную банальность. «От любви вырастают крылья», «встреча двух половинок» – отличные слоганы, но ведь в обычной жизни все совсем по-другому. Он не чувствовал ничего подобного к Пегги, да и Пегги вряд ли испытывала такие чувства к нему самому.

Они познакомились на вечеринке у Билли Реймонда, одного из приятелей Уоррена. Праздновали шестую годовщину школьного выпуска, и Уоррен уговорил его прийти. Эллис как раз получил свой первый магистерский диплом, а его друг в то время работал на конвейерном производстве в Уиксоме. Уоррен умел найти подход к женщинам, зато у Эллиса всегда было больше шансов получить молнией в лоб, чем с кем-нибудь познакомиться. Поэтому когда Пегги заговорила с ним, Эллис был сражен наповал. Приятно, когда тебя замечает красивая девушка! Они встречались время от времени, а через несколько месяцев она сообщила, что беременна. Пегги боялась, что он бросит ее точно так же, как Уоррен бросил Марсию. Но Эллис не пошел на попятную. Он поступил правильно – по крайней мере, тогда он не сомневался в верности своего решения.

Они с Пегги разговаривали мало и редко. Эллис работал в «Дженерал моторс», проектировал фотоэлементы для солнечных батарей, а жена посвятила себя ребенку. Айсли был связующим мостиком между ними, точкой соприкосновения… После смерти сына они стали совсем чужими – два незнакомца под одной крышей. И все равно, Эллис не ожидал, что предательство жены откликнется такой болью.

Пусть между ними не было родства душ, но Пегги всегда его поддерживала. Они доверяли друг другу. Эллис знал: даже если земное притяжение исчезнет, свет изменит свою скорость, а смерть и налоги перестанут существовать, Пегги все равно будет ждать его дома к ужину и готовить лосося по четвергам. Письма, лежавшие у него в руках, означали, что солнце больше никогда не взойдет, планета перестанет вращаться и время замрет.

Но, разумеется, все шло своим чередом…

Пегги обязательно вернется, чтобы поговорить. Однако Эллис не хотел с ней разговаривать, он вообще не хотел никого видеть. Хотелось одного – просто исчезнуть…

Он покосился на автомобильное кресло в окружении пластиковых ящиков.

«Время. Я могу его остановить – хотя бы для себя».

Эллис подошел к электрическому щитку и щелкнул новенькими переключателями, выбирая обходную цепь на каждой линии. Теперь вся энергия от «Детройт Эдисон» направится к гаражу и будет идти неудержимым потоком, пока не расплавятся провода или пока Эллис не сдвинет рубильник у себя на подстанции – а он обязательно его сдвинет, но сначала выдоит нужное количество мегаватт. Напряжение в домашней сети упало, и лампы над головой разом потускнели. Весь гараж гудел, как высоковольтные провода.

Эллис снял пальто и засунул его под катушку с тросом. Все необходимое было уже давно упаковано несколько месяцев назад. Он остановился, обвел взглядом гараж и посмотрел на календарь – на свой маленький мир. Эллису было одиноко, словно он оказался посреди пустыни. Ничего не осталось… Только машина времени. Дверь, пройдя через которую нельзя вернуться назад.

Эллис пробрался к креслу и поставил ящики на место. Сквозь пластиковые ячейки был виден постер астронавтов из «Меркьюри». Наверное, они испытывали такие же чувства, когда садились в ракету и готовились к встрече с неведомым. Понимали, что после возвращения все изменится: и для них самих, и для всего мира.