– Представляете, наёмники предложили мне попробовать жаркое из ящерицы! И я попробовал! Мясо ящерицы по вкусу чем-то напоминает говядину, но более жёсткое, – вещал нам хозяин ресторанчика. – Я вот думаю, если правильно его приготовить, добавить разные специи, то из них может получиться неплохое блюдо… Наверное, нам надо будет попробовать подстрелить одну такую ящерку.

– Вы бы сначала поохотились на кого-нибудь поменьше, – с аппетитом вгрызаясь в поданную отбивную, заметил Александр. – А самое главное – позаботьтесь, чтобы вам самим не стать лёгкой добычей для кого-нибудь более страшного… Леозавров, например.

Затрапезная беседа плавно перешла к обсуждению вопросов охоты в чужом мире, а затем нам подали чай с печеньем. Во время чаепития Мамед с Вахидом не выдержали и отошли в сторонку, чтобы перетереть между собой животрепещущую тему переселения в более цивилизованные места. Мужчин сменили женщины, длительное время страдавшие от информационного голода, и засыпали нас кучей самых разнообразных вопросов, на большинство которых мы не могли дать ответа. Нам пришлось честно признаться, что мы не в курсе бартерных схем по муке и сахару, так как постоянно мотаемся по кластерам и, наверное, в скором времени сами начнём добывать местное мясо. Уж если «дикие гуси» готовы перейти на дары чужого леса, значит, и мы сможем питаться ящерицами и прочим здешним зверьём.

– Владимир, мы посовещались и решили начинать подготовку к переезду. Но сначала мы с Вахидом съездим в Данилово, чтобы поговорить с тамошними главными людьми, – подойдя к столу, объявил хозяин придорожного ресторанчика. – Мы не хотим, чтобы разные тыловые крысы, сержанты и капралы, растащили здесь всё, что было нажито за многие годы, поэтому просим тебя: выведи напрямую на самого главного начальника, а дальше я сам договорюсь с ним.

– Хорошо, Мамед, я замолвлю за тебя словечко перед Никитиным, и даже готов присутствовать на вашей беседе, если понадобится, – судя по всему, жадный и вороватый Глейман произвёл на предприимчивых южан крайне неприятное впечатление, и те перестали доверять сразу всем бойцам бельгийца, без исключения. – Более того, по приезду в посёлок я забронирую вам какое-нибудь толковое жильё.

– Да, так и сделай, пожалуйста, – закивал азербайджанец. – Владимир, мы в долгу не останемся, всегда поможем тебе и твоим людям.

Мысленно усмехнувшись – знал бы Мамед, во что обошлась бы ему подобная помощь моего отдела в Питере – я поблагодарил хозяев за вкусный обед и попросил их завернуть нам что-нибудь на дорожку. В конце концов, никто никого за язык не тянул, а отблагодарить ментов лучше всего предоплатой, чтобы у нас не подвернулось повода забыть или затянуть с выполнением просьбы трудящихся. Шучу.

На самом деле Никитину и ван Клейсту позарез нужен был кто-то, способный получить из сырой нефти бензин и дизельное топливо, Мамеду с ходу дали «зелёный свет» в этом направлении и обеспечили ему максимальную материальную поддержку. В рамках скромных возможностей конфедерации, разумеется. Но это произошло чуть позднее, когда азербайджанцы, наконец, перебрались в Данилово.

Покинув анклав, мы неожиданно обнаружили, что «солдаты удачи» с помощью бульдозера выпрямили дорогу к бывшему полигону морской пехоты, разметив новый маршрут с помощью нарисованных белой краской кругов и ромбов. Нарисованных, точнее, грубо намалёванных на стволах огромных деревьев, так, чтобы их можно было увидеть с расстояния в пару десятков метров. Судя по пролитым за землю каплям белой краски, наёмники отмечали дорогу, не выходя из кабины машины или бульдозера. Грамотное решение, учитывая, что прогулки пешком по чужому лесу таили в себе шанс встречи со здешними плотоядными хищниками, не отказавшимися бы от возможности продегустировать человеческое мясо.

– Что это? Учения? – неожиданно встревожился капитан Барулин, когда мы уже подъезжали к границе двух миров. – Слышите?

– Ага, рвануло три раза, а сейчас вроде из пулемётов работают, – подтвердил с заднего сиденья Кутейкин. – Да, не меньше двух пулемётов, частят очень, торопятся.

– Евпатий-Коловратий, а ведь это где-то недалеко от нас, – притопив педаль газа, я тотчас почувствовал, что «мерс» ведёт себя крайне странно при резких поворотах руля из стороны в сторону. – Сань, вызови Вольфганга, пусть тот сначала попытается связаться с ангаром, а затем со штабом Жерара.

– Мы сами можем попробовать связаться с ангаром, – буркнул Александр, выдёргивая из разгрузки «моторолу». – «Крейсер», ответь «кракену»…

Тотчас отозвавшись, Нидеррайтер-старший мгновенно сообразил, что от него требуется, и принялся выполнять приказ. Уже спустя минуту после разговора с немцем Барулин вызывал гарнизон бывшего хранилища морской пехоты, превращённого «дикими гусями» в транзитную и ремонтную базу.

Между тем мы миновали линию пересечения ландшафтов, лихо проскочив укатанный гусеничной техникой подъём, и притормозили, пытаясь сориентироваться в обстановке. Неожиданно возникшая стрельба затихла, к юго-западу от нас над холмами в небо поднимался столб густого чёрного дыма. Внезапно зашипела рация, выплёвывая обрывки фраз, вроде бы на английском языке, но совершенно непривычные для нашего уха.

– (Цензура), ни хрена не понимаю, что он лопочет! – выматерился Александр, едва не стукнув «моторолой» по прикладу пулемёта. – (Цензура), это точно английский?!

– Может, диалект, типа австралийского, из глубинки, – прислушавшись к отдельным отчётливым словам, предположил Всеволод. – Я тоже не понимаю ни слова!

– Саня, забей! Скинь задачу на Вольфганга, а сам смотри в оба! Пристегнись! – сориентировавшись на местности, я утопил педаль газа, направляя джип к вершине ближайшего холма. – Пойдём напрямик! Молитесь, чтобы не напороться на какую-нибудь неразорвавшуюся хреновину!

– Пиндосы божились, что здесь нет неразорвавшихся боеприпасов! – проорал в ответ капитан. – (Цензура), Володя, осторожней!

– Держитесь! – крикнул я, буквально влетая на вершину холма. – Чёрт, снова стрельба!

Сквозь шум двигателя и свист ветра (напомню, что с некоторых пор мы катались без ветрового стекла) прекрасно слышались короткие и длинные пулемётные очереди, перекрывающие друг друга. Стрельба разгоралась где-то недалеко, в километре или чуть более от нас, там, где к небу поднимался столб чёрного дыма. Затем раздался ещё один взрыв, за которым последовал второй, на мгновение заглушивший рокот крупнокалиберного пулемёта.

– Вовка, где-то там, впереди, должна быть «зэсэушка» наёмников! – выслушав сказанное Нидеррайтером-старшим, повернулся ко мне Барулин. – (Цензура), лишь бы не напороться на дружественный огонь!

– Постараемся! – проорал я в ответ. Миновав очередной пологий холм, я увидел ниже и впереди длинное облако пыли, поднятое какой-то непонятной «каракатицей» на гусеничном ходу. – Это она, да?!

– Да, она, «спарка» на корпусе «шестьдесят второго»! – подтвердил Александр, на пару секунд прильнув к биноклю. – Чёрт, наёмники палят по кому-то на соседнем холме!

Не мудрствуя лукаво, я направил джип вниз, прямо в облако пыли, поднятое на дороге между холмами. В момент пересечения нами полосы пыли самодельная ЗСУ неожиданно замолчала, прекратив поливать свинцом и сталью вершину дальнего холма. «Амтрэк» безнадёжно отстал, проиграв гонку изделию германского автопрома и лишив нас своей огневой поддержки, которая могла пригодиться в любой момент. В первый момент я было подумал, что неизвестный противник нейтрализовал «каракатицу», однако действительность оказалась совершенно иной.

– А-а-а! – завопил Александр почти прямо мне в ухо, едва «мерс» выскочил из облака пыли. – Тормози!

– Гони! – закричал сидевший за моей спиной Кутейкин, рывком распахивая левую заднюю дверь джипа. – Всем вон из машины!

– Отставить!!! – рявкнул я во всё горло, пытаясь оторвать взгляд от стволов развёрнутой в нашу сторону «спарки». Оба ствола установки, эти две маленькие чёрные точки были готовы в любой момент полыхнуть пламенем, засадив в наши тела пару-тройку килограммов взрывающегося металла. Своеобразная игра в гляделки с зенитным автоматом завершилась спустя секунд пять, не более, но эти пять секунд показались мне целой вечностью, даже волосы на затылке зашевелились. Пока я глазел на «спарку», словно тушкан на кобру, внедорожник угодил носом в какую-то старую воронку на склоне противоположного холма, с натугой выбрался из неё, а затем сел днищем на кучку камней рядом с воронкой.