Александр Плонский

ВОЗВРАЩЕНЕЦ

Фантастический рассказ

КОРЕНАСТЫЙ, СУТУЛЫЙ, он вразвалку шел по нижнему, прогулочному уровню, заложив за спину непомерно длинные мохнатые руки с кривыми, словно клешни, кистями.

- Какой урод! - сказала, брезгливо морщась, шедшая следом рыжеватая девушка.

- Тише, Кира, - сжал ее локоть высокий юноша с едва пробившейся русой бородкой. - Неудобно, услышит!

- Ну и пусть! Я же правду сказала. Посмотри, Соник, разве он не похож на обезьяну?

Сравнение было метким, и Соник невольно улыбнулся, но тотчас бросил на подругу укоризненный взгляд.

- Иногда ты бываешь бестактной, и это меня огорчает!

- Кто дал тебе право меня поучать? - рассердилась Кира. - Отпусти руку!

"А ведь этот тип и в самом деле похож на гориллу, - неприязненно подумал Соник. - Стоило ли из-за него портить настроение..."

Он уже был готов просить прощения у Киры, но по опыту знал: ее мгновенно вспыхивавший гнев этим не погасишь. Ссора, как любое ритуальное действо, состояла из ряда непременных стадий, и лишь их последовательная смена могла привести к желанному миру.

Однако на этот раз ритуал был нарушен. Похожий на обезьяну человек расслышал не предназначавшуюся для его ушей оскорбительную фразу.

Он обернулся.

- Посмотри на его лицо! - забыв о ссоре, шепнула Кира. - Страшное, зеленое... Как у утопленника!

- Звездный загар! - тоже шепотом ответил Соник. - Это же возвращенец!

- Никогда бы не подумала! - изумилась девушка. Я представляла возвращенцев такими... Такими...

- Богатырями? Красавцами?

- Ну... Не похожими на всех...

- А он похож? Сама же сказала, вылитый обезьяна!

- Ничего подобного! Он мне даже нравится!

-Еще бы, герой! - обидчиво проговорил Соник. - И богач, не то, что я.

Неожиданно пробудившийся интерес Киры к незнакомцу, вид которого только что вызывал у нее отвращение и страх, был не случаен. Начиналась эра освоения пространств Галактики, эпоха неистовых исследователей и авантюристов, искателей звездных сокровищ, жаждавших быстрого обогащения, и бескорыстных романтиков, мечтавших осчастливить человечество.

Галактику, с ее головоломной кривизной пространства - времени, параллельными мирами и мгновенными фазовыми переходами из одной реализации Мироздания в другую, отдали свободным предпринимателям.

Ученые исследовали, инженеры проектировали, рабочие строили, а бизнесмены продавали всем желающим галактические корабли, на любой вкус и карман: от яхт туристского класса до гигантских сухогрузов.

Банкиры охотно вкладывали средства в сомнительные предприятия, зная наперед, что деньги вскоре возвратятся преумноженными: галактический бум верно служил рекламе.

Новый виток исторической спирали утрированно воспроизводил глобальные открытия Магеллана и Колумба, захватнические походы конкистадоров, зо-лотое безумие Клондайка...

Когда начали возвращаться первые корабли с бесценным инопланетным сырьем, эйфория достигла пика. Казалось, даже грудные младенцы стремились покинуть колыбели в поисках шальной удачи. Младенцы, но не Соник!

Обычно уступчивый, он в этом единственном вопросе был непреклонен: либо отмалчивался, когда Кира убеждала его рискнуть ради будущего, либо отшучивался ("да я без тебя дня не проживу!").

Между тем из десяти кораблей возвращался ОДИН, на смену ему стартовали очередные десять. Каждый из новоявленных астробизнесменов надеялся: "А может, именно мне повезет!" И уж кому везло, тому везло по царски...

Одна особенность отличала возвращенцев: они наотрез отказывались от послеполетного медицинского обследования и впоследствии тоже не обращались к врачам, отговариваясь прекрасным самочувствием.

Единственное исключение из этого загадочного правила закончилось не менее загадочным образом...

НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ возвращенец молча смотрел на Киру и Соника в упор. Затем он СЛОВНО перевоплотился: приземистая фигура непостижимо сделалась стройной, обвислые плечи расправились, руки слегка согнулись в локтях, отчего зрительно стали короче, и прижались к туловищу. Теперь перед ними был мощный, подтянутый атлет. И только его лицо не давало поверить в происшедшую метаморфозу: ОНО сохраняло отталкивающее, злобное выражение.

Бросив в их сторону еще один камень-взгляд и не шевельнув ни единой мышцей, врзвращенец левитировал на транспортный уровень. Он завис над ними подобно хищной птице, готовящейся камнем упасть на жертву.

- Мне страшно, - шепнула Кира.

Соник обнял ее.

- Не бойся, я же с тобой, - сдерживая дрожь, проговорил он.

Не рассчитав, возвращенец на секунду перегородил движение. И хотя он тотчас скользнул в сторону, автоматы включили волну экстренного торможения. Вставая на дыбы, останавливались мчавшиеся по кулисам маршрутные капсулы. Пассажиров окутывали мгновенно надувшиеся спасательные чехлы. Перегрузка вдавливала тела в анатомическую кривизну ложементов, и нельзя было повернуть голову, чтобы посмотреть, в чем дело. Шипел сжатый воздух,

капсулы, поднятые давлением над плоскостью уровня, медленно оседали.

В системе экстренного торможения одной из капсул произошла неполадка. Предотвращая катастрофу, автоматы столкнули аварийную капсулу с кулисы в страховочную сеть. Образовавшийся при этом вихрь задел краем левитирующего возвращенца, тот потерял равновесие и рухнул к ногам Киры и Соника.

Они едва успели отскочить, да и то лишь потому, что подсознательно ощущали опасность.

- Какой ужас... Да сделай же что-нибудь!

- Ему уже не поможешь...

- Это я виновата... - разрыдалась Кира. - Почему ты меня не остановил?!

Не успело возобновиться движение, и даже толпа еще не собралась, а из приземлившегося баллиста уже спешили спасатели.

- Мертв, - услышал Соник.

- Пойдем, Кира, - обнял он плачущую подругу. - Нам здесь нечего делать.

Но она не двинулась с места, глядя, как тело возвращенца вносят в дверной проем баллиста. И только после того как баллист, на мгновение присев, прыгнул ввысь, позволила Сонику увести себя.

ЧЕРЕДУЮТСЯ исторические эпохи, а человек остается человеком. Меняются научные и философские представления, политические системы и жизненный уклад, а человек все тот же - загадочно сформировавшийся в одночасье, неподвластный эволюции.

Человек - эталон постоянства, хотя год от года безвозвратно растрачивает свой генофонд, чтобы однажды перестать быть человеком. Но пока этого не произошло, он человек, с извечным даром - интеллектом, с исконной слабостью непреоборимым противоречием плоти и духа.

Род имел право так думать, потому что накопил уникальную информацию о людях - о том, какими они были, когда обитали в пещерах и покрывались шкурами, и о том, каковы они сейчас, в пору космической экспансии. Ведь робот-диагност обязан знать о человеке больше, чем знает о себе сам человек.

Род кропотливо пополнял обширную коллекцию человеческих страстей, добродетелей и пороков, не переставая дивиться их невообразимым сочетаниям. И, находясь в ждущем режиме, размышлял о человеке, как о явлении, которое подчиняется не правилам, а исключениям и потому носит парадоксальный характер.

Размышления редко бывали долгими: как правило, несчастные случаи следовали один за другим, порой приходилось решать одновременно десятки задач. Но бывали и простои, во время которых Род оказывался предоставлен самому себе.

За полвека в реанимации он диагностировал миллионы несчастных случаев.

Никакая программа не может предусмотреть всех казусов, которым подвержен человеческий организм, И Род балансировал на грани ошибки: ведь диагноз может казаться стопроцентно очевидным, но не быть истинным.

Он не доверял очевидному, априори считая его ложным. И лишь подтвердив скрупулезным анализом "от противного" первоначальное заключение, ставил знак равенства между очевидностью и истиной.