Больше всего Мирослава поражало, что язык эрзи был совсем не похож ни на один из славянских, но при этом праздничные одежды женщин и, особенно мужчин, очень напоминали русские.
Мужской наряд состоял из белой рубахи с разрезом на груди, отороченном вышивкой, темных штанов и лаптей. Рубаху подпоясывали кушаком или кожаным ремешком. И как раз эти ремешки привлекли внимание Мирослава больше всего.
У одних мужчин он украшался десятками пластин-бляшек. У других к поясу были приделаны дополнительные наконечники и пряжки. У третьих пряжка снабжалась щитком, украшенными литым или резным узорами, а иногда, как у Пуреша, полудрагоценными камнями.
В женских нарядах тоже преобладали бело-красные тона. Длинные рубахи, которые эрзя называли панарами, были оторочены замысловатой вышивкой. Поверх панара девушки и женщины носили богато вышитую короткую рубаху покай. А головные уборы просто поразили Мирослава обилием вышивки, украшений и замысловатостью форм. Особенно кузнецу запомнились сделанные в виде одного или двух рогов.
Пуреш подвёл Мирослава к длинному столу, где всем желающим наливали брагу.
- А ну-ка хозяйки, - сказал он своим громоподобным голосом - наливайте чарки. Мы с русичем пробовать будем, у кого брага вкуснее.
Брага Мирославу понравилась. Вроде русского кваса, только с хмелем. Но больше браги кузнецу понравилась милая и скромная девушка, наливавшая ему вторую чарку. Пуреш, обращаясь к ней, называл её Утяшей. Мирослав пристально посмотрел на красавицу, а она в смущении опустила глаза и зарделась ярким румянцем.
С непривычки на третьей чарке у Мирослава начала кружиться голова. Он присел невдалеке на лавку и наблюдал на действо со стороны. Пуреш выпил приготовленные для него чарки степенно, сказав каждой хозяйке добрые слова, которые кузнец по незнанию языка разобрать не мог. Толмач Никитка куда-то запропастился. Однако догадался, что воевода напоследок рассказал что-то смешное, ибо девушки и женщины громко засмеялись. После этого он объявил победительницей Утяшу и подошёл к Мирославу.
- А не угодно ли тебе, русич, после чарки в меткости сразиться или у вас это не в чести?
- Отчего же не сразиться, - согласился Мирослав.
Пуреш подвел кузнеца к месту, где молодые парни и мужчины постарше соревновались в стрельбе из лука и метании ножа. На уровне груди меж двух стволов одного дерева был закреплен пенёк срезом в сторону соревнующихся, образуя мишень. В пеньке уже торчало несколько ножей.
- Ну, покажи себя, - пробасил воевода и протянул Мирославу нож рукоятью вперед.
Кузнец взял нож и, взвесив его на пальце, вернул оружие обратно.
- Не нравится? - нахмурился Пуреш.
Присутствующие притихли и наблюдали за чужеземцем, кто равнодушно, кто с любопытством, а кто и с пренебрежением.
- Нож неплохой, но балансировка для метания нужна другая. Вот как у этого. - Мирослав отстегнул от пояса свой нож и, почти не примериваясь, бросил в мишень. Нож вошёл лезвием в пенёк точно по центру.
Вокруг прокатился возглас восхищения.
- Ты, русич, вместе с мишенью поразил и меня в самое сердце, - удивленно качая головой, произнёс воевода. - Ты не только в оружии разбираешься, но и владеешь им отменно. А что скажешь, если предложу остаться у меня в крепости. Ничего для тебя не пожалею. Дом тебе поставим, кузница у тебя будет. Девушку хорошую тебе в жены подберем. Я ведь видел, понравилась тебе наша Утяша, да и ты ей глянулся. А то, что крещеный в христовую веру, так и пусть. Ты ведь не разбойник какой. Наших богов чай не обидишь. Что скажешь?
Через год у Мирослава и Утяши родился сын. Назвали его Парушем, что в переводе с языка эрзя означает - хороший.
Яблоко Ньютона
Отец Игоря, Юрий Иванович Синица, работал в космической академии и часто летал в научные экспедиции, чему Игорь ужасно завидовал. В детстве он часто просил отца взять его с собой. Но тот всё время отшучивался, что у Игоря вес маленький, а людей легче шестидесяти килограммов в космос не берут. Иначе ракета их так сильно в космос может выбросить, что потом не догонишь.
- А если серьёзно, - говорил отец, - сначала выучиться надо. Погоди, придёт и твоё время. Налетаешься ещё.
И Игорь с нетерпением ждал.
Однажды в середине девятого класса Юрий Иванович привёз с Луны целую коробку кристаллов сине-зеленого цвета и один из них подарил сыну.
- А как он называется? - спросил Игорь у отца.
- У него на Земле пока нет названия. Может быть, ты придумаешь?
Кристалл был величиной с ладонь, имел абсолютно ровные, как будто отполированные, грани, которые завораживающе переливались глубоким цветом морской волны.
Игорь поднёс кристалл к светильнику, и вдруг название само возникло в голове.
- Пап, давай назовём его Лунным лазуритом?
- Неплохо. Я бы даже сказал, отличное название! Очень лаконичное. Завтра предложу в академии закрепить его. Спасибо, сынок!
Игорь поставил кристалл прямо перед собой на стол, сразу за большим, встроенным в стол экраном, на котором готовил уроки. Цвет Лунного лазурита был приятен для глаз, к тому же красиво проявлял все оттенки сине-зелёного в зависимости от освещения.
В тот вечер он, как обычно, засиделся за уроками допоздна, листая на экране стола голографические страницы учебника по космической технике. Игорь считал неудобным использовать маленький экран школьного планша. То ли дело, когда есть, где развернуться. Сразу загрузить и школьный учебник, и сетевую энциклопедию, и новостную информацию по теме, а потом ещё посмотреть, что по этому предмету изучают в космических школах других стран.
Не отрывая взгляда от экрана, Игорь догрыз зелёное яблоко и поставил огрызок за экран, к ставшему тёмно синим под светом неяркого освещения кристаллу. Смачно потянувшись, он переключил учебник на школьный планш и лег в кровать, надеясь продолжить чтение лёжа. Только через десять минут строчки перед глазами Игоря поплыли, а веки закрылись сами собой. Он уронил планш на грудь и сладко уснул.
Открыв глаза, Игорь понял, что проспал. Он молнией рванулся из постели, натянул одежду, схватил планш и выбежал из дома голодным и неумытым.
День не предвещал ничего необычного. Две лабораторные по физике и космической технике. Контрольная по теории полета. Два урока по математическому анализу, один по астронавигации и два - физкультуры.
Домой Игорь пришёл немного уставшим, но через час его ждала секция по легкой атлетике, а после неё занятия с репетитором по математическому анализу.
Когда вечером Игорь сел за уроки, он тут же наткнулся взглядом на вчерашний огрызок, забытый им на столе. Игорь взял его и уже хотел выбросить, как вдруг понял, что с ним что-то не то. Обычно мякоть яблока после разрезания или откусывания очень быстро становилась коричневой. А этот огрызок был абсолютно свежим.
"Может специальный сорт вывели? Не окисляющийся", - предположил Игорь.
Он принес другое яблоко и, съев, поставил огрызок на край стола. Уже через несколько минут мякоть покрылась коричневым налётом.
"Интересно, - удивился Синица, - а ведь яблоки одного сорта. Почему же это стало коричневым, а то нет?"
Игорь не поленился сходить на кухню и заглянуть в мусорное ведро, куда выкинул первый огрызок. Теперь он оказался тоже коричневым.
"Чудеса какие-то, - заключил Игорь. - Почему первый огрызок окислился не сразу? Чем он отличался от второго?"
Синица взял третье яблоко и, откусив с одной стороны, поставил его на край стола, как и предыдущее. Откушенное место скоро стало коричневым. Игорь откусил яблоко с другой стороны и поставил его за экран к Лунному лазуриту, где вчера оставил первый огрызок. И через час, и через два цвет белой мякоти яблока не менялся. Игорь снова отставил яблоко на край стола. Несколько минут, и мякоть стала коричневой.
- Хм, интересные дела, - почесал затылок Синица младший, глядя на сине-зелёные грани лунного кристалла.
