Смерть эта подняла во мне все воспоминания прошедшего, а особенно воспоминания о светлых годах царствования Императора Александра III.
14-го марта последовало в Москве убийство члена первой Государственной Думы Иоллоса. Как я уже рассказывал, убийство это было произведено Казанцевым и Федоровым в антракте между двумя покушениями на меня.
{389} 31-го марта умер председатель Государственного Совета Фриш (который замннил графа Сольского); это был честный человек, прекрасный юрист, весьма добросовестный человек, но в конце концов это был только государственный юрист и чиновник. - Вместо него последовало назначение Акимова.
Назначение это всех довольно удивило, ибо Акимов представляет собою человека более, нежели ограниченного, без всякого государственного воспитания, сравнительно мало культурного, человека честного, но не имеющего никакого государственного опыта.
Акимов был назначен председателем Государственного Совета в то время, когда на этот пост имели большие права, нежели он, десятки лиц, а потому было ясно, что Акимов был назначен вследствие того, что он представляет собою, с одной стороны, реакционера, а с другой - человека с полицейским кулаком и послушного.
Я думал, что вследствие этих его качеств, Акимов был выбран Государем Императором, но потом мне говорили, что будто бы Государь останавливался и на других лицах, но что назначение Акимова произошло вследствие желания Столыпина. Столыпин же пожелал Акимова будто бы потому, что вообще Столыпин желал иметь такого председателя Государственного Совета, который бы шел по его указаниям, а, конечно, такого между членами Государственного Совета было бы очень трудно найти. Так, между прочим, останавливались на Горемыкине, но, конечно, Горемыкин не мог бы быть в умственном и нравственном подчинении у Столыпина, уже по одному тому, что он имеет несравненно больше сведений, знаний и государственного опыта, нежели Столыпин. При таких обстоятельствах Столыпин будто бы виделся с Акимовым, и Акимов обещал ему, что, если он будет назначен председателем Государственного Совета, то всячески будет содействовать Столыпину, т. е. будет находиться у него как бы в услужении.
Должен сказать, что в действительности этого не было. Акимов, большею частью, шел и вел дело не в соответствии со стремлениями Столыпина, и Столыпин говорил своим близким, что его Акимов, как бы, провел, что если бы он знал, что Акимов будет таков, то он бы его не рекомендовал.
{390} В марте месяце был уволен от должности директор политехнического института князь Гагарин.
18-го февраля был сделан обыск в общежитии политехнического института и в этом общежитие будто бы была найдена бомба, вследствие чего общежитие было закрыто (оно закрыто и по настоящее время). Правление института было отдано под суд - это послужило причиной увольнения кн. Гагарина.
Князь Гагарин, прекраснейший, честнейший и благороднейший человек, с характером ученого, в высокой степени порядочной семьи. Все его семейство представляет собою образец порядочности. Жена князя Гагарина - близкая родственница Столыпина.
Как мне тогда же говорили, эта пресловутая бомба не была заготовляема в общежитии, а была подброшена полицией для того, чтобы иметь повод закрыть общежитие института, а затем и привлечь правление в суд. Иначе князя Гагарина было бы очень трудно привлечь в суд по обвинению в революционных стремлениях, так как он принадлежал к такой семье, что предположение о его революционных стремлениях не могло бы выдержать никакой критики.
В конце концов, князя Гагарина отдали под суд и судили в Сенате суд этот был устроен довольно искусственно.
Князя Гагарина отрешили от должности, но через это он нисколько не потерял уважения ни в обществе, ни между всеми его знакомыми.
После суда над ним я виделся с женою князя - княгинею Гагариной, которая рассказала мне всю эту историю; она мне объяснила, что все это было подстроено. Когда же я ее спросил: Говорили ли вы об этом Столыпину? - то она мне ответила, что с таким п.... она говорить и знаться не намерена.
Когда открылась вторая Государственная Дума, то конечно, прежде всего приступили к рассмотрению бюджета. Этим думали в значительной степени занять и отвлечь внимание Государственной Думы от более колких вопросов, но так как с первого же раза обрисовался характер Думы, то правительство многие из тех законов, которые оно издало по ст. 87, а главным образом, законы характера политического и полицейского, - не представило в Государственную Думу, почему законы эти потеряли свою силу, хотя на практике то же самое продолжало действовать, но не в силу закона, а в силу сепаратных распоряжений и произвольных действий правительства.
{391} 7-го мая последовало правительственное сообщение в Государственной Думе и Государственном Совете "о задержании членов преступных сообществ, поставивших целью посягнуть на жизнь Государя, Великого Князя Николая Николаевича и Столыпина". Дело это затем слушалось в С. Петербургском военно-окружном суде в августе месяце. Но так как оно слушалось при закрытых дверях, то разобраться в этом деле крайне трудно.
Меня уверяют, - это мнение поддерживают и заграничные левые издания, что будто бы все дело, если не вполне, то в значительной мере, было выдумано и провоцировано для того, чтобы произвести впечатление на общество.
Я, с своей стороны, не берусь поддерживать такое мнение, - хотя, с другой стороны, после всех историй с провокациями, с Азефом и проч. историями, касающимися действий секретной полиции и самого Столыпина, - я бы не дал свою руку на отсечение в доказательство того, что покушение это действительно имело место.
Меня в особенности удивляет то обстоятельство, что в этом деле Столыпин поставил свое имя наряду с именем Государя и Великого Князя Николая Николаевича.
Во время междудумья по статье 87, между прочим, также был издан и закон "об ответственности за восхваление преступных деяний в речи и печати". Правительство не хотело прекратить действие этого временного закона, вследствие непредставления его в Государственную Думу, почему закон этот и был представлен в Государственную Думу, но 21 мая он был Думою отклонен.
Все время проявлялось явное разногласие между деятельностью правительства и деятельностью Государственной Думы. Было ясно, что так дело идти не может. А потому Столыпин начал разрабатывать вопрос о том, каким образом сделать так, чтобы под благовидным предлогом распустить вторую Государственную Думу и затем, в случае разгона второй Думы, решить вопрос, как поступить: собрать ли третью Думу или же сделать coup d'etat государственный переворот.
К этому времени Столыпин приобрел уже значительную силу и в глазах Императора и придворной партии. Сила Столыпина заключалась в одном его несомненном достоинстве - это в его темпераменте. По темпераменту Столыпин был государственный человек {392} и, если бы у него был соответствующий ум, соответствующее образование и опыт, - то он был бы вполне государственным человеком. Но в том то и была беда, что при большом темпераменте Столыпин обладал крайне поверхностным умом и почти полным отсутствием государственной культуры и образования. По образованию и уму, в виду неуравновешенности этих качеств, Столыпин представлял собою тип штык-юнкера.
Но Государю и придворной партии, по-видимому, нравились его отважность и его храбрость; что же касается других качеств, то для оценки их не было достаточно компетентных судей.
Затем Столыпину весьма повезло, вследствие двух несчастий.
Одно несчастье - до него, как человека, совсем не касалось, а другое коснулось его, как человека.
Первое - это несчастье с генералом Треповым, т. е. то, что не успел Столыпин вступить на пост председателя совета министров - как Трепов умер от разрыва сердца.
Благодаря Трепову я не мог продолжать оставаться председателем совета министров, так как я не мог ужиться с бесшабашностью в государственных делах, а потому, по собственному желанию, ушел с должности главы правительства. Та же самая причина значительно повлияла и на уход, но уже недобровольный, Горемыкина, с поста председателя совета. Я не сомневаюсь в том, что если бы Трепов и при Столыпине был жив, то он в значительной степени подкашивал бы влияние и авторитет Столыпина. Но первое счастье Столыпина и заключалось в том, что Трепов неожиданно умер.
