Сидя на столе Мэдди и болтая ногами, я заново начал знакомиться с моим старым другом. Перебрал пару аккордов, проверяя натяжение струн, прежде чем решить, что все так, как надо. Затем начал играть песню, которая, я был уверен, станет причиной нескольких удивленных взглядов.

Я сыграл лишь пару аккордов песни до того, как Мэдди завыла от смеха. Её улыбка стоила безумных выражений лиц, которыми одарили нас ученики. Некоторые из моих самых любимых воспоминаний, разделенных с Мэдди, были те, когда мы проводили лето в качестве вожатых для детей от шести до четырнадцати лет. Мальчишки всегда вели себя так, словно они были слишком крутыми, чтобы сидеть вокруг костра и петь глупые песни. Я решил оторваться с гитарой, пока пел «Маленький зайка Фу-фу прыгал по лесу», остальное вы знаете. Вскоре мальчики присоединились к нам, подпевая и делая соответствующие движения руками. Я знал, песня будет напоминанием о счастливых моментах нашего прошлого. Наблюдать восторженную реакцию Мэдди – именно то, чего я хотел. Она никогда не обманывала, это уж точно.

– Простите, ребята. Это было для мисс Грей. Теперь серьезно.

Когда я начал наигрывать знакомый мотив, дети улыбнулись, и те, у кого были инструменты, присоединились ко мне. Я был удивлен, услышав, что ребята действительно хорошо играли. Это напомнило мне Джека Блэка из «Школы рока»³¹. Действительно ли моя невеста была нереальным внештатным учителем музыки для группы детей-отщепенцев? От этой мысли я мысленно улыбнулся, но улыбка быстро увяла, когда Эбби запела. Я слышал множество поющих детей, включая множество Очередных-Восходящих-Диснеевских-Звезд. Но у Эбби был ангельский голос. Приятный, высокий и чистый.

Ни на секунду не останавливаясь, взглянул через плечо на Мэдди, которая просто сияла от гордости, наблюдая за своими учениками. Она посмотрела на меня, кивнув головой. Вместе мы пели припевы песен, начиная с Nirvana и Кристины Агиллеры и заканчивая The Who. Если бы я не знал, что Мэдди преподавала английский, подумал, что это музыкальный класс. Ученики так гармонировали с музыкой и друг другом, никто никого не перекрикивал. Как только один брал на себя инициативу, другие плавно стихали, чтобы позволить ему спеть соло.

– Это было потрясающе, – крикнул я, слыша звонок, завершающий урок. Я не был готов, чтобы все закончилось. Я мог бы музицировать с ними до конца дня. Где они были, когда я собирал группу, чтобы отправиться в тур? Я был в полном восхищении, пожимая руки ученикам, когда они уходили. Даже остановил некоторых из «группы», чтобы сфотографироваться с ними, прежде чем они уйдут.

– Эбби, ты станешь следующим «Американским идолом», – сказал я ей, прежде чем притянуть в объятия. – Рад, что мне первым довелось услышать твое пение. Не позволь этому потрясающему голосу сделать тебя зазнайкой.

Она, улыбнувшись, покачала головой, когда я дернул её за хвостик.

– Спасибо вам за все, мистер Джеймс, – она отстранилась от меня к Мэдди, обняв её за талию. – Спасибо, мисс Грей. Я никогда не забуду этот день.

* * * * *

Положительное настроение после импровизированного Дня профориентации не покидало Мэдди.

– Я никогда не забуду это, – повторила она слова Эбби. – Ты слышал её? Ты сделал это. Уверена, ты устал слушать, как я восторгаюсь по поводу нашего сымпровизированного Дня профориентации, но я была запредельно очарована твоим общением с моими учениками. Это было так трогательно.

Она сцепила руки на груди, заставляя меня улыбаться.

– Если бы ты уже не был поп-звездой, я бы предложила тебе стать учителем музыки, – должно быть она заметила, как я внезапно дернулся в тот момент. – Извини меня. Я не могу перестать говорить об этом.

Лежа на кровати в объятиях с Мэдди, я провел кончиками пальцев вдоль ее плеча к руке.

– Не делай этого. Не извиняйся. Я хочу продолжать говорить об этом. Мне очень понравилось. Помимо проведенного вместе с тобой времени, сегодня был лучший день за… не помню. Я, как и Эбби, никогда не забуду его.

– Я тоже, – произнесла она, когда я теснее прижался к её стройному телу, закинув на неё ногу.

– Ты готова к свадьбе? – спросил я.

– Не могу поверить, что она уже так близко. Когда я после работы заехала к Дженне, она была на удивление спокойной. Терпеливо продержалась всю подготовку, поэтому я отчасти ожидала, что она сойдет с ума к этому моменту.

Мэдди повернулась ко мне лицом, и я мог видеть волнение в её глазах.

– Не-а. Она всегда уравновешена, когда точно знает, чего хочет.

Мы мгновение пребывали в тишине, пока я продолжал водить пальцами вверх и вниз по её телу, убаюкивая нас. А затем всполошил её вопросом:

– Ты готова быть невестой?

Она приподнялась на локтях и взглянула на меня, приподняв бровь.

– Ты готов быть женихом?

– Хмм, думаю, есть еще кое-что, что я должен увидеть, прежде чем приму решение, – поддразнил я её, соскользнув с кровати и пройдя в угол комнаты. Там я взял со стойки акустическую гитару и принес её Мэдди.

– Ты будешь играть для меня. Я умирал от желания увидеть, как ты перебираешь пальчиками струны этой крошки с того момента, как твой ученик проболтался о твоем большом секрете.

Она смущенно улыбнулась.

– Это не было секретом, – она нерешительно села на край кровати, свесив ноги. Я ждал, пока она устроится удобнее, поджав правую ногу под себя. Умостившись, Мэдди произнесла:

– Ну, давай же её мне.

Мои брови взлетели от её слов.

– Будешь со мной так говорить, я положу гитару на место, – закрыв глаза, тяжело вздохнул. – Ладно. Держи, Солнышко.

Она взяла гитару из моих рук и положила себе на колени. Я изучал то, как она ее держит, ласкает пальцами струны, блеск в сексуальных глазах этой девушки. Она была там. В моей кровати, одетая лишь в маленькие розовые трусики и соответствующий бюстгальтер. С моей гитарой в руках. Вся эта картина чрезвычайно возбуждала.

– Что будешь играть? – поинтересовался я.

– Шшш, - оборвала она меня. Я не мог сдержать растущей в груди радости и подмигнул ей.

Она посмотрела на меня, лицо озарила хитрая ухмылка, прежде чем начала играть. Я знал, что это будет круто. Как только Мэдди начала играть, я запрокинул голову от смеха, услышав звуки знакомой песни. Она продолжила, но не смогла долго сдерживать свой смех.

– «Stairway to Heaven»³², Мэдди? – мне пришлось вытереть слезы от того, что я так сильно хохотал.

Она снова засмеялась.

– Не могла удержаться. Любой, кто когда-либо хотел играть на гитаре, учил это интро. Это как обряд посвящения.

– Правда, правда, – согласился я, не в силах убрать улыбку с лица. С каждой минутой я все больше и больше любил эту девушку. Я любил Мэдди с её четырнадцати лет. Я знал, что по-прежнему люблю её, когда мы были порознь, но то, что развивалось между нами в этот момент, было как-то иначе, глубже. Мы узнавали новое друг о друге и в процессе снова и снова влюблялись, невзирая на боль и обиду. Время в разлуке, возможно, действительно сыграло нам на руку. Хотя, упоминание об этом, наверное, не будет очень хорошей идеей.

– А теперь, тсс. Серьезно.

Ей потребовалось мгновение, чтобы взять себя в руки. Она с усилием сделала глубокий вдох и выдох, стараясь успокоиться. В конце концов, она посерьезнела. Закрыла глаза и начала играть. Мне понадобилось мгновение, чтобы узнать песню, но, узнав – это разбило мне сердце. Я мог лишь представить, как Мэдди изучает мелодию, используя ее как терапию все те годы, что пролегли между нами.

Она так и не открыла глаза, когда начала петь.

«Я так печальна… словно хорошая книга… Мне не вернуть назад этот день… некое подобие сказки…для нас двоих».

Мэдди была потрясающей. Сидя на моей кровати, красиво исполняя на гитаре музыку Тори Амоса, она приближалась к припеву песни. Влюбленность еще никогда не ощущалась так хорошо.

Эта женщина была моей идеальной песней.