- Спасибо!

       Я подошёл к парню, который морщился. Он широко раздвинул губы. Его лицо начало блестеть от пота в тесной духоте. 

      - Не похоже, чтобы ты знал французский, - сказал он.

      - Je ne mange pas depuis six jours. Так лучше?

      Он приподнял брови и сказал с русским выговором.

      - Bien.

      Я уже встречал таких людей. Они думают, что знают иностранный язык. И как только узнают мою профессию, стремятся продемонстрировать свои познания. Он сунул в мою руку мятую сотню. Ладно, пусть демонстрирует. Потерплю.

      - Спасибо!

      Одна женщина протянула батон, и я улыбнулся.

      - Спасибо!

      Я вышел из автобуса. Подмышки натирала мокрая от пота футболка. Выдохнул. Негнущимися пальцами пересчитал деньги и удивился. Неплохо! А ещё говорят, у нас люди злые. Я откусил от батона и с удовольствием зажевал. Последние дни мой желудок глодал постоянный голод. Требовал обратно все соки, которые у меня вытянула Психея.

       За следующие полчаса я обошёл десяток автобусов и чувствовал себя почти профессионалом.

       Денег вполне хватало на еду и билет. Возможно, сыграло роль, что я вёл себя не как банальный попрошайка. Люди охотно помогали несчастному учителю.

      Мелочь звенит при каждом шаге. С неба посыпался невесомый дождик.

      Куплю ещё что-нибудь поесть и запить. Пока собирал милостивую дань, видел лоточников с другой стороны. Нужно вернуться. Я свернул за угол и почти влетел в двух полицейских. Оба худые, в форменных рубашках.

       - Куда торопимся!

       Я беспомощно смотрел на них.

       - Ваши документы.

       Мы стояли в тени здания. В боковине между двумя сторонами автовокзала, где стоят автобусы. Людей нет.

       - Слушайте…

       - Что-то я тебя здесь раньше не видел, - сказал один из полицейских.

       - Паспорт, - сказал второй.

       - Послушайте, - я улыбнулся. – Просто срочно деньги понадобились. Проходил мимо, очень нужно. Попал в такую ситуацию…

       Полицейские переглянулись и подхватили меня под локти.

      - В отделении расскажешь.

      У меня ослабли колени, и я почти повис на них. Я повесил голову и позволил своему телу обмякнуть.

      - Вот гнида.

      Меня опустили на землю и заломили руку за спину.

      - Что с ним?

      - Хрен его знает. Живой.

     Пальцы ощупали шею.

     - Доходяга. Мог сознание потерять.

     - Притворяется сука.

     Тяжёлый ботинок встретился с моими рёбрами, но я даже не пискнул. Обнял жёсткий асфальт и замер.  

     - В отделении разберёмся.

     - И что с ним делать! Тащить? Нафига! Если реально сознание потерял, потом не отпишемся. Видно же, что алкаш. Допился совсем и решил на вокзале подкалымить.

     - Что предлагаешь?

     - Ничего. Оттащим в овражек, пока никто не видит. И возьмём за моральный ущерб.

     Несколько секунд полицейские молчали. Женский голос объявлял посадку на очередной рейс.

     - Ладно. Бери его.

     Меня куда-то потащили, потом бросили на землю. Умелые руки обшарили карманы, выгребая смятые купюры и мелочь. Толкнули, и я покатился вниз. Кусты царапали обнажённые руки.

     Я медленно открыл глаза и приподнял голову. Лежу в прохладной низинке. В двух шагах журчит ручей в полметра шириной. Чахло растут редкие деревца и кусты. Я сел на землю и проверил карманы. Осталось рублей тридцать мелочью. Козлы! Но в принципе я легко отделался. Не бывать мне попрошайкой. И что теперь делать?

       Обошёл по низине автовокзал стороной. Вышел на дорогу и бесцельно пошёл прочь. Шоссе – длинная полоса. Деревья с одной стороны и магазины с другой. За магазинами торчат серые блочные многоэтажки. По дороге неслись редкие машины. Движение здесь похуже, чем в Москве. С другой стороны, сейчас ведь не час пик. Большинство людей на работе. Нужно перейти на другую сторону и купить, что-нибудь поесть. Что можно купить на тридцать рублей с копейками? На пару пирожков хватит. Сяду на лавочку, съем пирожки и стану думать думу. Раньше, ситуация с полицейскими на несколько лет погрузила бы меня в депрессию. А сейчас – так, мелкая неприятность. Придумаю что-нибудь. Не для того я сбежал с охраняемой базы, чтобы сейчас сдаться. Я огляделся и ступил на проезжую часть.

       Мягко разъехались створки двери, и в лабораторию вошёл Рюрик. Психея подняла голову. Я стоял в прямоугольнике синего цвета. Только над головой горел красный квадрат и меня это нервировало. Если бы я был пессимистом, я бы решил, что это дезинтегратор душ. Но так как я оптимист, будем считать, что это пожарная сигнализация.

       Рюрик надел очки и стал перед моей синей тюрьмой. Улыбнулся.

       - Так и думал. Ты живой. Психея любопытна, но не разумна. А у тебя слишком настороженный вид. Ты меня видишь, прямо сейчас. Плохой из тебя актёр. Ты жив, и я тебя обязательно найду. Знай это.

       Психея неподвижно стояла и смотрела ему в глаза слепящей пустотой.

       - Козёл!

       Я мотнул головой. Передо мной стоит здоровый чёрный джип. Почти касаясь брюк передним бампером. Я невольно попятился. Из открытой дверцы торчит бритая голова небольшого бегемотика.

       - Ты, баран, смотри куда прёшь!

       Кровь мгновенно закипела в моих венах, а перед глазами заиграли разноцветные огоньки. Психея вздрогнула, и Рюрик задумчиво посмотрел на неё, сделал шаг к синей клетке. Проходящие машины объезжали нас.

       - Иди на хрен, придурок! - сказал я.

       - Что!

      В следующую секунду бегемот затопал ко мне. В белой футболке и чёрных джинсах. С лысым черепом, сверкающим на солнце. Я вытащил руку из кармана и хлестнул ему по лицу горстью мелочи. Он вскрикнул и прижал ладони к глазам. Я сделал шаг, ударил плечом в его широкую грудь, подхватил руками под колени и рванул вверх. Он опрокинулся назад, и лысый череп впечатался в нагретое железо собственной тачки. Чмокнуло и по чёрному металлу поползло тёмное пятно с красным отливом. Здоровяк обмяк, прижался щекой к горячему асфальту.  

      Рюрик приблизил лицо к синему периметру.

      - Скажи, что ты видишь?

      Я  тяжело дышал, руки снова дрожали. Все немногие силы ушли в этот рывок. Проходящие мимо машины прибавили скорость. Я не смотрел на них. Подошёл к открытой дверце и заглянул внутрь. Сорвал видеорегистратор и бросил на землю. С хрустом раздавил. А вот и барсетка. Я схватил её и спокойно пошёл обратно в сторону деревьев. Никто не останавливался.

       Рюрик смотрел на Психею.

       - Хотел бы я знать, что сейчас происходит.

       Он снял очки. Его серые глаза холодно смотрели на пустую площадку перед собой.

       Я дошёл до ближайших деревьев и открыл барсетку. Вытряхнул содержимое на траву. Взял пачку купюр, сцепленных держателем. Сунул в карман и сбежал вниз по склону, обратно в низинку. Перепрыгнул через ручеёк и вскарабкался с противоположной стороны. Нужно спешить. Вдали уже пронзительно подвывали сирены. 

      Слева, на стене висит большой экран для видеосвязи. Разговаривать можно прямо из кресла, если повернуть стул, но директор стоял перед экраном, опустив руки.

      Куратор хмурился.

      - Чистюли оборзели вконец! Это последняя капля и я не знаю такой чаши, которую бы она не переполнила. Но, - его гладкое лицо прояснилось, – теперь они в наших руках. САМ – ужасно сердит. Раньше всё было на уровне слухов, а теперь вот вам, на блюдечке. Глаза не закроешь. Короче, вызывал министра, устроил ему разнос. Приказал прикрыть лавочку. Дал ему неделю, чтобы разобраться с делами.

      Директор почтительно кивал. Его седые брови нависали над глазами.

      - Значит, нам больше не о чем волноваться?

     Куратор улыбнулся, обнажив крупные белые зубы. Лысина блестела.

     - Всё в порядке. Чистюли вас не тронут. У них сейчас своих проблем хватает.