Я открыл глаза. Передо мной темень. Вода взболтнулась и мимо проплыло длинное скользкое тело.

       Пути всего два. Либо на другой берег в тайгу. Либо на баржу. На другой берег доплыть можно, но что делать в тайге в моём нынешнем состоянии? Там здоровые люди дохнут запросто. И туда в любом случае отправят охотничий отряд. Мне от них не уйти. Остаётся баржа. Там тоже будут искать, но есть надежда, что моряки не выдадут. Не похоже, чтобы они любили серых. Или наоборот, испугаются и тут же выдадут, чтобы поскорее отплыть. Не угадаешь.

       Я закрыл глаза и снова погрузился в полутьму. Психея взяла контроль над телом и потащила его к барже. Вода обтекала меня. Только приятная прохлада после жаркого дня. Хотелось пить, но нельзя. Тут же зальёт лёгкие. И тут даже Психея может не справится.

      Психея оставила тело под водой, а сама вынырнула. Вертолёт гонял волны метрах в трёхстах выше по течению. Охранники уже где-то добыли вёсельную лодку и гребли к месту, где я нырнул. Баржа бросала тень на воду. На борту столпились моряки, которые наблюдали за моими поисками.

       Психея обхватила меня и взлетела в воздух. Перевалила за борт и аккуратно положила на пол в другой стороне от толпы. Я лежал на палубе, солнышко игралось на моих веках. Застучали чьи-то шаги. Я разлепил веки, дыхание тоненькой струйкой втекало в лёгкие.      

      Меня накрыла тень. Я моргнул, фокусируя взгляд. Надо мной стоял человек.      Знакомое лицо. Один из тех матросов, что были в кафе. Худой, но широкий в плечах. С костистым лицом и тонкими губами. Короткими жёсткими волосами цвета серого пепла. Он меня тоже узнал. Опустил стальную проволку бровей.      

      Я смотрел в его колючие маленькие глазки и не знал, что сказать.

      - Выручай, братец! Иначе хана мне, - сказал я.

      Его веки дрогнули. Он поднял глаза и посмотрел в сторону вертолёта.

      - Пошли, - сказал он.

      Грудь горела, ноги ватные, я поднялся на четвереньки, покачнулся. Рука железной хваткой подхватила меня и потащила куда-то вниз.

      Психея поднялась на палубу. Вовремя. К трапу трусцой бежала компания из десятка бойцов. Чистенькие. Патрулировали какой-то нетронутый сектор города.

      Вот и всё. Я не успеваю спрятаться. Сейчас они обыщут баржу и возьмут меня тёпленьким. Похоже, конец.

      Психея бесшумно ушла в воду. В десятке метров от людей в лодке взвился фонтан брызг. Почти все дружно обернулись. Они тут же увидели её через электронные очки. Психея выскочила на берег и неторопливо побежала в сторону города. Люди в лодке могли только бессильно наблюдать. Как я и ожидал, один из них тут же приложил рацию ко рту. А за Психей уже устремился вертолёт.

       Отряд бойцов остановился, развернулся и побежал наперерез Психее. Нужно выиграть время пока матрос надёжно спрячет меня среди груза. Обычные охранники никогда не смогут отыскать меня на судне. Даже не будут знать, где искать. 

       Психея не слишком быстро мчалась среди руин. Любезно по дорожкам, а не по пепелищам, чтобы легче было преследовать. Не знаю, насколько бойцы оценили подобную деликатность. Передвигались они быстро, но равномерно. Было видно, что так бежать они могут многие километры. Вертолёту здесь было труднее, он старался не отставать и держаться поближе к земле. Но мощные струи воздуха поднимали столбы пепла на земле и мешали солдатам. Вертолёт поднялся чуть выше.

        Психея бежала в странном чистом белом мире, в котором кто-то разбрызгал по земле чернильные пятна. Впереди тупик, начинаются новенькие кирпичные дома, почти нетронутые. Их пожарники спасали в первую очередь. Здесь солдаты не пройдут. Психея тактично свернул за угол и остановилась. Посреди переулка стоял Аскольд, о котором я успел позабыть. Рядом ещё трое бойцов. На земле через каждые несколько метров лежали знакомые ловушки, только поменьше размерами. Сейчас они были выключены. Я обернулся. Бойцы сзади были ещё далеко, но быстро приближались. На ходу доставали ловушки. Они меня сейчас возьмут в кольцо. Но путь назад мне и без того перегородил вертолёт. Я, тот, что на корабле, хмыкнул. Тоже мне, напугали! Лицо Аскольда неподвижно. Голова затянута серым от пыли бинтом. Глаз не видно за чёрными стёклами. Он поднял руку.

     Часть ловушек замигали синими глазками, но я увидел результат, только когда опустил глаза вниз. Под серым напылением раскинулась синяя сеть, прямо по земле. Я обернулся. Граница заканчивалась в десятке метров, но там висел вертолёт. Ладно.

      Я помахал Аскольду рукой. Гуд бай! Даже не поворачиваясь, боком прошёл сквозь здание, только для того, чтобы убедиться, здесь тоже стоят ловушки и дежурят три бойца. Некоторые тоже горели синим. И тут меня пробило жаром. Если я попытаюсь пройти мимо любой из них, они тут же включатся, как тогда на базе, когда Психея пересекла периметр досягаемости. Но они так же могут работать вместе. Что-то вроде пирамиды. И я сейчас стоял на её дне.

      Сунулся обратно. У меня есть всего несколько секунд, прежде чем бойцы закроют периметр, а вертолёт перестанет пылить и рванёт вверх. На брюхе его горит синий маячок, который не сулит мне ничего хорошего. Закроет для меня небо. Но сейчас небосвод чист, вертолёт не успеет так быстро набрать высоту. Всё равно не поймаете.

      Психея взвилась в воздух, но тут же синий зрачок вертолёта запульсировал и я повис внутри синей сферы. Они не потрудились даже гоняться за мной. Я сам активировал ловушку своим присутствием.   

      Я забился, но не мог преодолеть бесплотный барьер. Словно меня и не держит ничего. Словно меня держат не железные цепи, а муки совести. Я посмотрел в кабину. Там сидел рыжий в наушниках и очках. Он улыбнулся и помахал мне рукой. Я смотрел на него, когда он поднял вертолёт и тот зашелестел над руинами, потом над тайгой в сторону далёкой базы. Мою сферу потащило, как на привязи за синим пульсирующим маячком.

        Я лежал в трюме, но не среди груза, как ожидал. А в механическом отделении жадно ел хлеб и кашу, которые мне принёс Пётр, тот матрос. Я давился хлебом, глотал его целыми кусками, обжигал губы горячей кашей и видел глазами Психеи довольное лицо рыжего пилота. И понимал, что не смогу жить, пока не сотру с его лица эту самодовольную радость. И с лица Аскольда, и Рюрика, и Доктора и прочих людей, которые забирали сейчас от меня мою душу.

      В кабинете директора сидели только руководители подразделений и уволенный Аскольд.

     - Что ж, господа хорошие, - сказал директор. – Вляпались мы, по самое не могу. Психея поймана, но сам объект сбежал. Пора решать, что делать дальше.

     Адам Петрович пожал плечами и откинулся на стуле.

      - По-моему, никакой проблемы нет. Главное – Психея, а сам объект – обычный человек. Если он жив, конечно, в чём я сильно сомневаюсь. Никто его не видел. Он утонул, это факт. Но даже если предположить, что он жив, что он может сделать? Расскажет о Психее? Но кто ему поверит! Притом, никто из журналистов не осмелится печатать такие вещи без разрешения сверху. А доказательств у него никаких. Его уже объявили в розыск. Он же не вор в законе, бегать и прятаться не умеет. Что он сделает? Он либо кормит рыб, либо его поймают через пару дней. Людей поопытней ловили.

      - Чего качаешь головой, Рюрик? – спросил директор. – Вполне разумные доводы.

      Рюрик покивал. Низкий, сильный, но негромкий голос наполнил комнату.

      - Разумные. Но есть две проблемы. Утопленники всплывают, а его тело так и не нашли. Значит, правильнее предположить, что он жив. Во-вторых, этот парень попробовал крови. А пожар в Яргыле показывает, что он пойдёт на всё. Не стоит относиться к нему как раньше. Теперь это не безобидный учитель. Это до крайности испуганный и обозлённый убийца. Более того. Он почувствовал силу и уже никогда не будет прежним. Теперь он человек силы и будет действовать соответственно.