– Причем тут Стеф? Я ее сто лет не видел. Не говори ерунды.

– И все равно. Иди на хрен, Мерлоу! – И отключается.

Я усмехаюсь себе под нос и падаю на кровать. Телефон снова вибрирует, на этот раз уведомляя о сообщении.

Стив: Чувак. Кирстен в бешенстве. Ты ее продинамил? Мне заехать за тобой? Мы уже на месте.

Ага, и весь вечер смотреть на обиженное лицо Кирстен. Спасибо, обойдусь.

Я: Веселись без меня, старик. Я сплю.

Стив: Зануда

Я тихо смеюсь. Что ж, он прав. Если бы сегодня в парке я не встретил Мадлен, возможно, я бы пошел. Если бы она не дала мне свой номер, я бы тоже пошел. Но случилось снова два чуда, и мне нужно срочно придумать самую смешную эсэмэску. Думаю, напишу ей завтра утром. Теперь точно зная, что у них с Заком ничего нет, я надеюсь еще на одно чудо.

Когда я увидел Мадлен сегодня в парке, я долго ею любовался, прежде чем подойти. Она бегала с огромным псом и смеялась. Собака приносила ей палку, которую Мадлен кидала в сторону. Она была такой счастливой. Волнистые волосы растрепались и падали ей на лицо. Я любовался ее телом и стройными ногами. Смотрел на ее грудь, скрытую под обтягивающей футболкой. В общем, откровенно пялился, пока Ханна не вырвала меня из моих эротических фантазий, дернув за куртку, и указала на Мадлен. Она ее узнала, и она ей нравилась. Когда Мадлен уселась на траву и уткнулась в книгу, я все же решился подойти. Я так удивился, когда Мадлен начала извиняться за Зака. Этот пьяный идиот звонил вчера и наезжал, потому что я увез Мадлен. Ей было неловко от этой ситуации, а я от нее ловил кайф, потому что все это было связано именно с ней.

Мне нравится, что Зак ревнует ее ко мне, я его не боюсь. Давно пора сбить спесь с нашего капитана. А как она смеялась сегодня. У меня такое ощущение, что мы всегда общались. Я надеюсь, она, наконец, поняла, что я не засранец. По крайней мере, стараюсь им не быть. Общаться с Мадлен так легко, как дышать. Никогда не сомневался в этом и так долго к этому стремился. Трудно только не смотреть на нее постоянно. Очень трудно. Я заметил сегодня, как Мадлен на долгое время задержала задумчивый взгляд на Ханне.

Ханна прихрамывает на правую ногу. Но никто этого особо не замечает. Мадлен заметила, и в ее глазах проскользнуло немного сожаления. Она не таращилась на нее с любопытством и не стала задавать вопросы.

Вот уже два дня, как я открываю книгу под названием «Мадлен Ланкастер», и мне хочется читать и читать. Читать запоем, не прерываясь. Теперь мне очень даже не хочется уезжать из Салема на выходные. Но мама настаивает отвезти Ханну в Орландо, в Диснейленд. Я могу не ехать, но как только представляю, что Ханны не будет рядом целых четыре дня, я прихожу в ужас.

Год я не отхожу от сестры. Год наша семья тщательно скрывает ото всех случившееся с Ханной. Целый год я стараюсь казаться таким же, как прежде – беспечным подростком, усердно посещая вечеринки, на которых думаю лишь о том, что делает сестра. Все ли с ней в порядке. Я не допускаю никого обрабатывать ее шрамы, кроме доктора Батлера. И только я вожу ее в клинику каждые две недели.

Это право я вырвал зубами. Кричал, плакал, но добился своего. Мама сопровождает нас лишь по возможности, когда не занята подготовкой бала или банкета. Отец занят всегда. Но он в курсе, когда приемы и всегда звонит в этот день, и узнает, как прошел очередной прием. Поэтому я нахожусь в легком шоке, что в этот раз он сам нас отвез к доктору и остался с нами. Но он не отрывал глаз от часов, нетерпеливо дергал ногой, пока доктор Батлер осматривал Ханну.

Отец не винит меня за то, что случилось. Но я вижу в его глазах то, что раньше не видел. Возможно, все же винит, но молчит об этом.

Доктор Батлер остался доволен состоянием Ханны. За последние две недели она явно прибавила в весе, и спать стала дольше. В операции она больше не нуждается, но летом ей нужно пройти санаторное лечение.

После случившегося Ханне поставили диагноз ожога третьей «B» степени. Около двадцати процентов ее кожи пострадало. Но самым страшным стало то, что она перестала говорить. До этого случая Ханна была подвижным, неугомонным, громким ребенком. Болтала без умолку. После операции она молчит. Она улыбается, играет, веселится, но молчит. Доктор Фрэнк Батлер – большой специалист в этой области, и хороший мамин друг еще с детства. Он заключил, что у Ханны развивается посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР). Другими словами, болевой шок сменился психологической травмой.

Мы всеми силами стараемся остановить это развитие. Доктор Батлер оказался не только прекрасным доктором, но и хорошим человеком. Он многое сделал для Ханны. Постепенно она стала говорить. Имена тех, кого знает, слова «мама», «папа», мое имя и отдельные слова. Но в основном, это просто существительные. Целые фразы она не говорит. Но мы над этим работаем. До сих пор. В школу она конечно не пошла. Отец хотел определить ее в Бостонскую специализированную школу для детей с отклонениями. Случился очередной скандал, который затеял непосредственно я. Они думали, что, там Ханне станет лучше?

И снова доктор Батлер, как добрая фея, спас положение. Его старшая дочь Кэтрин работает в частной школе. Она согласилась приезжать из Бостона четыре дня в неделю, чтобы давать уроки. Ханна осталась дома. Никто не удивился, что она не пошла в школу. Для людей нашего положения, получать домашнее образование, считается актуальным. Со временем все наладится, и Ханна будет ходить в обычную школу и заведет много друзей. Кэтрин ей нравится, у них хорошие отношения. Все складывается не так плохо.

***

Не знаю, что больше делает меня счастливым в эти выходные. Сообщения, которыми мы обмениваемся с Мадлен или Ханна, которая за пару дней произносит больше слов, чем за весь год.

– Микки, Золушка, Гуфи. – После каждого ее выкрика, мое сердце подпрыгивает до горла от радости.

За два дня мы многое не успеваем, но благодаря системе «фаст пасс» посещаем столько тематических зон, что просто валимся с ног от усталости. Мы катаемся на космических горках, посещаем аттракционы «Воображение», «Полет над Калифорнией», «Тест Трек». Позже гуляем по зоопарку и объедаемся вредной пищей. Мы с Ханной нарядились в Капитана Крюка и Динь-Динь, и ходим так почти все выходные. Мама много смеется. Здорово видеть ее такой.

Это лучшие выходные, не только за этот год, но и за очень долгое время. В перерывах между развлечениями, я хватаю телефон и сыплю остротами в сообщениях к Мадлен. На каждую мою шутку Мадлен печатает одно из двух вариантов ответа: «Под столом» и «Не под столом». Что означает – «очень смешно» и «просто смешно». Чаще всего приходит первый вариант. Я даже отправляю ей фото меня и Ханны, но тут же задумываюсь. А вдруг я слишком тороплюсь и это будет выглядеть странно? Но с ней так легко, что я просто забываюсь.

К моему изумлению Мадлен присылает ответное фото себя и Айка. Я чуть ли не целую экран. Мама замечает, что я не отрываюсь от телефона.

– У тебя появилась девушка, Стайлз?

– Э-э нет, мама. Пока нет, – я глуповато улыбаюсь.

Надеюсь, скоро появится.

***

В четверг днем мы возвращаемся в Салем вместе с отцом. Он встретил нас в аэропорту Бостона. Вечером у нас дома планируется ужин для близких друзей. Я наношу мазь на тело Ханны и укладываю ее спать. Она так устала при перелете, что засыпает моментально, как только ее голова касается подушки.

– Эй, зануда.

Стив заходит в мою комнату и плюхается на кровать.

– Что на этот раз? – спрашиваю его, застегивая рубашку.

– Черт, чувак, почему ты отшиваешь Кирстен? Она же классная. Я бы сам с ней… сам понимаешь.

– Не понимаю, – с улыбкой отвечаю ему.

Стив раздраженно машет в мою сторону.