После принятия пищи мне заметно полегчало. Да уж, уха была как нельзя кстати после обильной ночной попойки. Теперь и я уже был в силах подняться на ноги и наконец воспользоваться умывальником. Кипиш в этот момент меня снова порадовал, принеся из машины новенькую, еще в упаковке, зубную щетку. На мой удивленный взгляд ответил, что подобного барахла у них еще много, а где-то даже есть схрон, и крайний раз на мародерку они ходили именно за добычей хозяйственных товаров и средств гигиены…
Чуть позже Монах и Кипиш стали интенсивно собирать вещи и закапывать оставленный нами мусор. Я хотел было помочь и даже успел поднять смятый пластиковый стаканчик, но меня окликнул Грешник, возившийся в багажном отсеке автомобиля. Я медленно, все еще пошатываясь, подошел к нему.
– Помоги вытащить! – прохрипел он, взявшись за рукоять на торце огромного ящика, распложенного между боковыми сидениями автомобиля. Кивнув, я залез внутрь автомобиля и схватился за рукоять ящика с другой стороны. Сей ларец, надо сказать, оказался довольно тяжелым, и пришлось вытаскивать его несколькими рывками. Когда же наконец он оказался на траве рядом с машиной, Грешник отдернул три защелки и открыл крышку. Я аж присвистнул, когда увидел содержимое. Внутри, разделенный на несколько отсеков, он буквально был забит разнообразным оружием, уложенным одно на другое. Сразу стало понятно, почему же он такой неподъемный.
Несколько минут я изумленно наблюдал, как Грешник небрежно вытаскивает из ящика винтовки и автоматы, сначала показывая их мне, поясняя название каждого ствола и рассказывая о нацепленных на него примочках, а затем, складывая оружие в кучу рядом, словно дрова. Сначала этой участи удостоилась довольно потертая всемирно известная натовская винтовка М-16, следом автомат с телескопическим прикладом М4А1, навороченный всевозможными «плюшками», такими, как подствольный гранатомет, лазерный целеуказатель и коллиматорный прицел. Потом он выудил охотничий карабин «Сайга-12», но пояснил, что, к сожалению, нет на него патронов, иначе бы им с удовольствием пользовался Монах. Выложив еще несколько разнообразных автоматов, он достал еще один. Я тогда еще не знал, что впоследствии это оружие в корне изменит и не один раз спасет мою жизнь.
– Знаешь, что это? – спросил он меня, держа в руках автомат черного цвета с прикрепленным к нему подствольным гранатометом и коллиматорным прицелом.
– Калаш… – ответил я, удивляясь вопросу. Уж это оружие не узнает только слепой.
– Калаш… хм… – Усмехнулся Грешник и продолжил. – Так сказал бы дилетант!.. Это АК-74М… Достоинств у этой штуки хоть отбавляй!.. Смотри!.. Складывающийся пластиковый приклад. – Он сдвинул какую-то защелку и завернул на левый бок приклад. – Кстати, на конкретно этой модели установлен приклад с пеналом под принадлежности…. Далее… – он вывернул обратно до щелчка приклад, установив его на прежнее место. – Вот тут на левой стороне ствольной коробки имеется универсальное крепление для установки различных прицелов…. В данном случае стоит коллиматор «Кобра» с электронным управлением. Жаль, конечно, что не экспортный образец – там кнопки с другой стороны, что удобнее, но и так нормально… Можно менять цвет, яркость, прицельную марку в зависимости от дальности стрельбы… Короче, штука шикарная!.. Так… что еще?..– он немного замялся.
– Можно? – спросил я, указав кивком головы на автомат.
– Что? – задумчиво переспросил Грешник. – А, да, конечно! – он протянул мне оружие и продолжил, видимо, вспомнив то, о чем хотел еще сказать. – Подствольник стоит ГП-30 под сорокамиллиметровые ВОГи… – он говорил, говорил, но я его уже не слушал. Автомат будто прирос ко мне, стал каким-то родным, что ли. Вот точно говорят, что мужики не прекращают играть в игрушки, они лишь размеры выбирают другие….
Я, тщательно разглядывая, повертел оружие в руках. Надо сказать, что внешне Калашников выглядел достаточно хорошо. Потертостей и царапин практически не было, хотя я был уверен, что на черном цвете они сразу же проявят себя. Единственное, что особенно бросилось в глаза, так это фраза «Жизнь – боль», нацарапанная на прикладе.
– Самое главное – это надежность… – продолжал рассказывать Грешник. – В отличие от попсовой эмки, в которой качество сборки отменное, наше оружие собирали не руками, а непонятно чем… – он усмехнулся, – но именно это и явилось залогом успеха… Ни песок, ни вода не страшны ему, так как зазоры между деталями огромны и…
– Слушай!.. – перебил его я. – А чей он был?..
– В смысле, чей?.. Российский, понятное дело!
– Не-не… Где вы его взяли?
– Автомат-то?… – он почесал затылок. – Вообще-то, у нас почти все оружие трофейное…. Думаешь, мы спрашиваем имена, прежде чем убить кого-то?!
– Понятно… – вздохнул я, осознав, что вопрос оказался действительно глупым. – Грех, слушай, можно я себе его заберу?.. – я вопросительно посмотрел на него. – Ну, я отработаю, как-нибудь!..
– Блин, ну, ты в натуре писец! – переходя на смех, сказал Грешник. – А я какого хера тут распинаюсь, лекции читая тебе о нем?.. Дай-ка сюда!.. – он выхватил автомат у меня из рук и окликнул Кипиша с Монахом. Те подошли и встали рядом. Выдержав немного паузы, он продолжил:
– В общем, у нас, знаешь, традиция зародилась такая… эмм… – немного замялся он. – Короче, Кип! – обратился он к солдафону и всучил ему калаш. – Не умею, я, блин…
– Да что ты вообще умеешь?! – ответил Кипиш. – Братюня, – обратился солдафон уже ко мне. – Мы вчера посовещались и реально решили, что парняга ты, вроде, не плохой!.. Да, и верно подметил Грех про традицию!.. Мы стараемся помогать новичкам… так сказать, освоиться в этом мире… Так что прими от нас этот бесценный подарок! – он протянул ко мне обе руки с лежащим на них автоматом и немного присел, склонив голову. Это напомнило мне сцену из какого-то исторического фильма, где побежденный средневековый рыцарь передавал свой меч более сильному противнику, выказывая свою почтительность за сохраненную жизнь. Но это в кино всегда выглядит красиво, а в данный момент казалось абсурдным, нелепым, но от этого смешным до жути. Наверное, именно веселья и добивался Кипиш, потому что, когда автомат снова оказался у меня, все рассмеялись, а Монах так вообще поразил своим басовитым «га-га-га», да и смеялся он почти громче всех. В какой-то момент Грешник несильно пихнул Кипиша в плечо и сказал, при этом не переставая улыбаться:
– Тебя в цирк сдать надо!.. Клоун, твою мать!.. А чего, Монах, а?.. Может, это?!.. Займемся бизнесом?! Откроем бродячий цирк, и пусть он народ развлекает!.. А мы лавэ собирать будем!..
– Спасибо, ребят! – сказал я, и мы поочередно обменялись рукопожатиями, после чего Грешник снова сделал суровое лицо и произнес:
– Ну, что?! Все собрали?!.. Тогда давай закинем обратно ящик и поперли уже отсюда!
За окном медленно проплывали деревья. Машина немного покачивалась на ухабах. Я сидел в том же кресле в багажном отсеке, уперев ноги в ящик с оружием, и умиротворенно поглаживал свой автомат. Не знаю, что меня в нем так заинтересовало, но я испытывал какое-то неописуемо теплое чувство к этому холодному устройству смерти. Я не знал, как называется та или иная деталь в нем, но мои руки, словно инстинктивно ожидали возможности применить в бою эту недетскую игрушку. В какой-то момент даже появилось желание разобрать и собрать это оружие, причем я был уверен, что это у меня получится с легкостью и не потребует много времени. Конечно, я этого делать не стал, опасаясь, что при движении автомобиля какая-нибудь деталь может потеряться и придется снова вытаскивать тяжеленный ящик, чтобы отыскать ее. В общем, к автомату я прирос всей душой и расставаться с ним не собирался, да и чувствовал, что в этом непонятном для меня мире, наверное, не придется.
Наконец машина выехала на проселочную дорогу и прибавила скорость. Кипиш заметно оживился и развернулся к Грешнику, который сидел на переднем пассажирском сидении и держал у себя между ног свой пулемет, уперев его прикладом в пол. Они о чем-то поговорили, а потом каждый из них нацепил с левой стороны головы переговорную гарнитуру, а Кипиш еще и каску надел. Затем снова воцарилась тишина, терзаемая лишь шумом движения. Я же не выдержал молчания. Слез с кресла и аккуратно, чтобы не удариться головой о выступающие детали подвески шестиствольного пулемета, на корточках направился поближе к ребятам, бережно удерживая правой рукой свой автомат. Преодолев все трудности хождения внутри данного автомобиля, я ухватился за ящик с пулеметной лентой, чтобы не дай бог случайно не упасть, и обратился к Грешнику:
