К счастью, Совет магов никто обвинять не стал. Председатель и принц пришли к компромиссу: Партар понял, что воздействовать на будущего короля опасно и поумерил свои амбиции, а Ариан любезно пошел на некоторые уступки и в частности, позволил выбрать нового королевского советника по вопросам магии. Никто из них особо не был доволен результатам, но шаткий мир пока держался.

Простой народ плохо воспринял смерть монарха, да еще от рук какого-то советника, но сплоченность Совета и Ариана сыграли свою роль и никто не стал заикаться о том, что маги устроили заговор. Да, конечно, были крикуны, которые хотели посадить на вилы “богомерзких созданий”, но их быстро затыкала стража, а если они не успевали, то и сами люди - никому сейчас не нужна была гражданская война, все хотели жить спокойно и мирно, как раньше.

После того как Алинора Гриворда освободили, он исчез с моего поля зрения. Знаю только, что он проходил свидетелем по делу Стефана, ушел с королевской службы, видно, окончательно разочаровавшись в своей прежней жизни, и стал много пить. Я его в чем-то понимал, потому что сам испытал в свое время схожие эмоции, когда ощущаешь внутри себя пустоту, которую невозможно ничем заполнить и с каждым днем она становится все больше и шире. Понимал и то, что он должен был справиться со всем сам и Ирен, которая хотела утешить своего бедного рыцаря, одернул - она могла только все ухудшить, подарив ему пустые надежды.

После судьбоносного разговора с братом, Ирен осталась с ним жить во дворце. Ей не хотелось оставлять его одного - она боялась за Ариана, боялась потерять и его. Хотя девушка почти каждый день меня навещала в госпитале и помогала милсестрам. Пациенты не догадывались, что за ними ухаживает сама принцесса, а она молчала - ей хотелось просто мне помочь, понять “мой мир” и этим она удивительно отличалась от Элизы, которая, хоть и также помогала мне в госпитале, делала это нехотя, через силу. Азель не мог нарадоваться, ласково называя девушку дочкой, она смущалась и быстро пряталась от главы госпиталя в палате.

Ариан готовился к коронации. Официально принц ничего не заявлял, но Ирен загадочно молвила, что почти уговорила брата. Она с каждым днем цвела, словно цветок, который распустился после долгой ночи; на нее оглядывались, ей восхищались, я не раз видел, каким взглядом ее провожали пациенты и целители и, стоит признать, был горд, что ее искренние улыбки, ее любовь и тепло доставались только мне. Но Алия же наоборот, гасла день изо дня, словно весь свой неукротимый огонь отдала на розжиг мокрых поленьев, которые никак не хотелись разгораться.

Дознавательница носилась по стране неудержимым ураганом, искала в самых злачных закоулках свою пропажу. Она потеряла магистра Микио. С того самого дня, когда меня вызвали во дворец, он словно исчез. Не появлялся неделю, две, три - в Совете стали шептаться, и если раньше это было беспокойство о судьбе иллюзиониста, то сейчас пошли нехорошие слухи. Поговаривали, что Микио был пособником Стефана и после поимки своего покровителя, залег на дно, другие же насмешливо вещали, что, дескать, магистр вновь отобрал работу у магистра Эрлеан и внедрился в преступную организацию с целью его развала. И только я знал правду, о которой никому не говорил.

Микио не пропал. Он выжидал. И от этого на душе становилось неуютно. Я надеялся, что лучшие ищейки Алии его найдут, надеялся, но все же не верил. По-правде, мне нужно было рассказать обо всем Филгусу, Алии, признаться в своей вине, но… я не мог. Микио в моей жизни внезапно занял столько места, этот бесцеремонный человек, который менял обличья, как дышал, так сильно мне помог, что я не мог его предать.

Я разрывался между долгом и честью. Ирен в первый же день, когда я попросил ее вернуть слезы Элисень, бледнея и впиваясь ногтями в ладони, призналась, что уже отдала их мне. Отдала, еще в общежитии, когда “я” помог ей бежать и найти тайный вход во дворец. Призналась и горько заплакала. Микио притворился мной и одурил наивную девушку, я даже не ощутил злости, словно давно зная, что так будет. Нет, я стал ожидать худшего.

Но ничего не произошло. Солнце все также вставало на востоке, нас не атаковали полчища демонов, Совет также интриговал, бдил за своими обывателями, люди жили, как и раньше. Я пытался понять, что он намеревался с ними сделать, для чего они были ему нужны, но кроме обрывков легенд и полубезумного бормотания Стефана у меня ничего не было. Я знал, что по-хорошему, мне следовало обо всем рассказать Филу, но представляете, что я ему должен был сказать? Извини, брат, но я потерял божественный артефакт? Точнее, не потерял, а его забрал к себе иллюзионист, у которого явно не в порядке с головой?

Я привык решать свои проблемы один, не привлекая посредников. В последнее время все и так за меня решают мои же проблемы.

Я изучал трактаты о магических артефактах, надеясь, что они мне помогут найти слезы, не привлекая к этому Совет, пока Алия искала Микио своими методами. Искала и гасла на глазах, забывая поесть, поспать; на ее красивом округлом личике запали щеки, алые губы, которые были подобны бутону ренербергской розы, потрескались, янтарные глаза потухли и под ними образовались синяки. Она заживо сгорала, цепляясь когтями, вгрызаясь в стену, которую воздвиг возле себя иллюзионист, пыталась его найти - это было похоже на одержимость, но, к сожалению, не приносило плодов, кроме того, что у меня от всего этого стала болеть голова.

Я еще в самом начале ее поисков стал подозревать, что это не просто профессиональный азарт, между ними что-то есть, какая-то история, о которой я не знаю. И с каждым днем убеждался все сильнее. Это не история, а нечто большее. Если не любовь, то болезненная привязанность. Замечал это не только я, но и более проникновенный в таких вопросах Филгус и когда я прижал его к стенке и, пригрозив расправой над его коллекцией алкоголя, он признался во всем: дознавательница на время приютила у себя бездомного Микио, да так сильно, что тот за короткий срок с дивана перебрался в ее кровать.

Это не так сильно меня шокировало, но на следующее утро я поймал эту женщину у порога ее кабинета - она туда зашла за новыми донесениями своих пташек, и повел на персональный допрос. Она отбивалась, как могла, но я отпросился у Азеля на целый день, Ирен сказала, что не придет сегодня в госпиталь и я мог хоть целое утро посвятить похищению одной магессы.

Препроводив ее в ее же кабинет и наложив кучу заклятий, чтоб она не сбежала, и нам не помешали, я спросил в лоб:

- У тебя что-то было с Микио?!

- Зачем тебе это? - устало произнесла она. Алия даже не стала отпираться и, упав в кресло, закрыла глаза.

- Как оказывается, ты знала его лучше всего, а я просто хочу его понять.

- Просто? - неверяще усмехнулась она, посмотрев на меня. - Ты так долго от него бегал и сейчас решил “просто” понять? Просто признайся, что он у тебя кое-что украл и это “что-то” слезы Элисень.

Я изумленно посмотрел на эту женщину. Откуда она знает?

- Серьезно? - магесса измученно улыбнулась. - Мой милый, хоть и пустоголовый Ники, это было очень легко понять. Ну а еще я спросила об этом у твоей маленькой девочки. Она так мило краснела и заикалась, когда я подсказала ей пару секретов, как доставить тебе удовольствие…

- Алия!

Эта страшная женщина еще успела где-то отловить Ирен и устроить ей допрос! Я же просил ее молчать об этом…

У меня разболелась голова. Я надеялся, что быстро узнаю у Алии все подробности, а на деле эта акула, даже в таком в состоянии, кого угодно схватит за причинное место и отгрызет все что можно.

- Я сразу поняла, что он сбежал с артефактом, - тихо произнесла она, пристально смотря на свои ладони. - Наделась, глупая, что найду его, отговорю, спасу. Как же я хотела, чтобы все закончилось хорошо, - женщина вздохнула и посмотрела прямо мне в глаза, но не так, как обычно - насмешливо, а умоляюще, обречено. - Я не могу его найти, Ники, совсем не могу. Еще немного и я поверю, что его больше нет. Если бы он умер, я бы нашла тело, но… он словно растворился в воздухе. Ты знаешь, я стала думать, что он и вправду переместился в прошлое. Это въелось мне в голову, убивает изо дня в день. Одно и тоже.