Суслов ещё пытался что-то говорить, но Хрущёв уже принял решение:

— Раз жюри настаивает, то не надо нам вмешиваться. Они профессионалы. А то, что победил американец, даже хорошо, покажем миру нашу непредвзятость, — подвел итог Никита Сергеевич.

Суслов подавленно молчал. Спорить с Первым секретарём ЦК без общей поддержки он не решался.

— У вас все? — сухо спросил Хрущёв.

(Выделенные реплики подлинные, цитируется по С.Н. Хрущёв, «Реформатор» )

Победитель был назван на следующий день, 13 апреля. Ван Клиберн победил в честной борьбе, только за счёт мастерства игры. Это известие вызвало восторг в США, особенно в Техасе. Ван Клиберн стал признанным кумиром всей Москвы. На закрытии конкурса 14 апреля, его неоднократно вызывали «на бис». Техасец закончил выступление, исполнив «Подмосковные вечера», чем вызвал неописуемый восторг московской публики.

После концерта Хрущёв пришёл за кулисы, познакомился с американским исполнителем и лично поздравил его с победой.

Королева Елизавета регулярно приглашала к себе во дворец советских музыкантов, после выступлений долго с ними беседовала, а затем направляла благодарственные письма Ворошилову. Хрущёв очень ценил эти контакты, связи с Западом тогда только налаживались, и любая поддержка в Европе была не лишней, тем более — на высшем уровне.

Бельгийскую королевскую корону немцы конфисковали в начале войны. Она хранилась в сокровищнице то ли Геринга, то ли ещё у кого-то из немецких бонз. После победы, из советской зоны оккупации Германии вывозилось множество «трофеев», причём не только научно-технического характера. Корона стала «трофеем» Ивана Александровича. Её наличие Серов никогда особенно не скрывал, о короне знали многие его знакомые и родственники.

Незадолго до окончания конкурса Хрущёв вызвал Серова.

— Ты в курсе, что Козлов, Кириченко, Игнатов и Микоян что-то затеяли? — спросил Хрущёв.

Серов не устраивал в ЦК многих, прежде всего — Кириченко, Микояна и Козлова. Серова они боялись. Он знал о них всё, был осведомлён о каждом их шаге, с их мнением никогда не считался. Председатель КГБ представлялся им неуправляемым и нешуточно опасным. Они хотели любой ценой избавиться от Серова. Державшийся особняком Игнатов, по воспоминаниям Микояна, действовал иначе, он старался «приручить» Серова, склонить его на свою сторону.

— В курсе, — ответил Серов. — Скоро начнут под меня копать, если уже не начали. Я этот вопрос держу под контролем. За ними приглядывают. И слушают.

— Смотри, не прозевай кого ещё, — предупредил Хрущёв. — Мы с тобой много кому на яйца наступить успели. И, это... корону-то надо бы отдать...

При каких обстоятельствах и на каких условиях состоялась передача короны — никто никогда не узнал. Однако уже в 1958 году королева Елизавета появилась на очередной официальной церемонии в традиционной короне.

(Информация по С.Н. Хрущёв, «Реформатор» )

Через несколько дней Серов принёс Никите Сергеевичу магнитофонную катушку.

— Любопытная запись, — сказал Иван Александрович. — Давай послушаем.

Хрущёв вставил ленту в магнитофон, включил:

— Лысого надо от руля отодвинуть, — послышался из динамика знакомый голос. — Хернёй какой-то мается. Где это видано, чтобы в Президиуме ЦК академики сидели, а секретари ЦК, по несколько лет в кандидатах? Что он творит вообще?

— Гм.. Кириченко, — отметил Хрущёв. — Ай да Алексей Илларионович... ай да сукин сын...

— Ага. Один такой уже попытался отодвинуть... Сейчас монгольский язык изучает. По дарёному словарю. Ты хотя бы кандидат. Я, вон, даже в кандидатах ещё не был, — ответил другой знакомый голос. — И так и этак пытаюсь — как об стену лбом. Может, он на меня за что взъелся?

— Не, это вряд ли, Фрол. Никита тебя всегда ценил, — третий голос определённо принадлежал Игнатову. — Вот где я ему дорогу перебежал — не пойму.

— Ты с Микояном говорил?

— Да.

— И что?

— Да ничего. Анастас — как уж намыленный, ни одного слова определённого. То так, то этак...

— Осторожный, собака. Держит нос по ветру.

— Старый он уже.

— Да Анастас нас всех переживёт, ещё на наших похоронах простудится.

— Кто ещё? На кого рассчитывать можно? Воронов? Полянский?

— Воронов... не знаю, не уверен. Полянский — точно нет. Лучше даже не пробовать. Ещё и лысому донесёт. Выдвиженец хренов.

— Шелепин?

— Не, Шурик в сельском хозяйстве по уши закопался. (АИ)

— Что делать-то будем?

— Хрен ты его сейчас отодвинешь. Популярность среди народа у Никиты сейчас бешеная. Всё-таки, сколько он для народного благосостояния делает — ещё никто не делал, после Ленина. К тому же, пока Серов рулит Комитетом — хрен мы вообще к Никите подступимся. На Комитет надо бы кого-то из ЦК продвинуть.

— Шелепин бы подошёл... Но он занят.

— А Мазуров что? Говорил с ним?

— Не наш человек. Однозначно.

— Жаль.

— Первухин? Сабуров?

— Нет. Первухин мог бы поддержать, если бы у нас на Никиту что-то было, кроме наших хотелок. Сабуров в Госэкономкомиссии закопался по уши, в политику не лезет. Если что-то начнётся — поддержать может, но при наличии серьёзных аргументов.

— Косыгин, Устинов, Жуков, Фурцева... тут ловить нечего. А Шепилов что?

— Трофимыч за Никиту горой. Как ни старались его убедить — ничего не вышло. Лысый его ценит, ни разу на него голос не повысил. (АИ)

— Пока Серова из Комитета не уберём — хрен чего получится, — послышался ещё один, очень характерный голос.

— Оп-паньки... — прокомментировал Никита Сергеевич. — И Суслов там! От, сука...

— Что у нас на него есть? Что там за корона у него?

— Да хер знает, вроде бельгийская. Сразу после войны генералы много чего нахапали, Жукова, вон, Сталин как прижал тогда..

— Да, бля, ещё и Жуков. Как ни пытались в прошлом году его сковырнуть — так ведь и не вышло. Никита его не отдал. А ведь какую комбинацию спланировали, а? Всё учли...

— Видимо, не всё. Авторитета нам не хватает. Ты, Алексей Илларионыч, единственный из нас — кандидат в члены Президиума. Если бы ещё хотя бы Микояна привлечь...

— Привлечёшь его, пожалуй. Не, Анастас может присоединиться, скажем, в вопросе с Серовым... Но он всегда ставит на победителя. Думать надо, мужики, думать... Надо через Шверника попробовать зайти...

Запись оборвалась.

— Вот такие у нас с тобой, Никита Сергеич, друзья — коллеги, — усмехнулся Серов. — Верные товарищи по партии. Коммунисты.

— За этой кодлой приглядывай, — распорядился Хрущёв. — Тебя я им не отдам, пусть не надеются. Но ты и сам не подставляйся. Я слышал, тебя с Игнатовым вместе часто видят?

— Я к нему в доверие втираюсь, — ответил Серов.

— Дурень, это против тебя же используют на Президиуме. Конечно, Президиум сейчас наш процентов на 90, но сам знаешь, как оно бывает, — предупредил Никита Сергеевич.

— Убери Кириченко из Президиума нахрен, — посоветовал Иван Александрович. — Спокойнее будет.

— Думаю, да, — согласился Хрущёв. — Тут, скорее, надо Пленума ЦК опасаться, ЦК мы хотя учёными и разбавили, но аппарат в нём ещё большую силу имеет. Могут что-то на Пленуме затеять. Значица, Кириченко, Козлов, Игнатов, Суслов. Возможно, Микоян. Воронов и Полянский — под вопросом. Держи ухо востро, Иван Александрович.

— Само собой, — кивнул Серов. — Тут ещё другая проблема нарисовалась. Американцы обеспокоились нашими успехами и начали рыть. Роют глубоко. Все агенты на территории Союза и соцстран получили приказ собирать любую информацию о недавних нововведениях во всех отраслях нашего народного хозяйства. Не только в военной области, заметь.

— Что думаешь делать?

— Для начала — усилить информационную дисциплину. Помнишь, я тебе показывал статью из «тех документов», где рассказывалось как ЦРУ вычисляло расположение наших атомных объектов по фотографии пульта управления с нашей электростанции? Снимок был опубликован в «Огоньке».