Во время правления Стрэйдома ЮАС разорвал дипотношения с Советским Союзом.

В конце 1957 г премьер Стрэйдом был уже тяжело болен и редко появлялся в парламенте (скончался от рака 24 августа 1958 г)

На одном из благотворительных приёмов в декабре 1957 года Гарри Оппенгеймер заметил незнакомую красивую женщину. Его внимание привлекла не только её внешность. На незнакомке было редкостной красоты колье из бриллиантов.

Оппенгеймер навёл справки у организаторов приёма. Женщину звали Присцилла Майлс, каких-либо подробностей о ней выяснить не удалось. По его просьбе их представили друг другу, Оппенгеймер завязал обычный, светский, ничего не значащий разговор. Присцилла выглядела заинтересованной. Её фразы не казались пустой светской болтовнёй, в ней чувствовалось не только хорошее образование и манеры, но и природный ум.

Он был давно и счастливо женат, но красивая и умная женщина, да ещё носящая необычные бриллианты, привлекала его внимание на уровне инстинктов.

В ходе беседы он поинтересовался происхождением её колье.

— Угадайте, — Присцилла грациозным движением сняла украшение и протянула ему на ладони. — Посмотрим, такой ли вы специалист, как о вас говорят?

Это был, хоть и шуточный, но вызов, и Оппенгеймер не мог его не принять.

— Вы позволите? — Он взял колье и долго, внимательно осматривал бриллианты через лупу. — Гм... На наши непохоже... Конго? Нет, пожалуй, я бы узнал. Такие относительно крупные экземпляры обычно запоминаются... Вещь не выглядит старинной, если только её не переделали из антиквариата...

— Это было бы варварством, — покачала головой Присцилла. — Насколько я знаю, это вполне современное изделие.

— Да, судя по многим признакам... Чем-то напоминает индийские украшения, но тоньше и элегантнее... Австралия?

— Не угадали. Россия.

— Быть не может! Великолепная работа, — искренне удивился Оппенгеймер. — Камни напоминают южноафриканские, но разница видна, если присмотреться.

— Говорят, геология Сибири похожа на геологию Южной Африки, — сказала Присцилла. — Хотя я не специалист...

— Красные — это загадка, — признал Оппенгеймер. — Они не идут на контакт, играют по своим правилам. Хотел бы я познакомиться с их алмазной индустрией поближе.

— В самом деле? Один мой знакомый знает кое-кого, кто мог бы вами заинтересоваться.

Оппенгеймер был откровенно задет и, одновременно, заинтригован. Обычно это он интересовался кем-либо, а тут «могли заинтересоваться» им самим.

— И кто же это? — в его голосе прозвучал неприкрытый скепсис.

— Я не могу вам сказать, — покачала головой Присцилла. — Но если вы заинтересованы... — её фраза повисла в воздухе, завлекая своей недосказанностью. — Вам позвонят...

Ему позвонили через два дня. Неизвестный передал Оппенгеймеру «привет от мисс Майлс».

— Если вы заинтересованы в сибирских алмазах, мы могли бы встретиться и обсудить детали.

Они встретились тем же вечером, в небольшом кафе, где Оппенгеймер до того никогда не бывал. Незнакомец представился как «мистер Смит», по выговору он напоминал родезийца.

— Кого вы представляете? — прямо спросил Оппенгеймер.

— Так же, как и вы — себя, — усмехнулся Смит.

— Я представляю не только себя, но и «De Beers», прежде всего.

— Моя компания выполняла контракты для правительств Египта и Иордании, — Смит говорил вполголоса. — «Southern Cross». Там мне приходилось встречаться с русскими советниками. Некоторые контакты у меня остались.

— Гм... Допустим... — в Оппенгеймере боролись недоверие и любопытство. — Почему я должен вам верить?

— Можете не верить, — Смит выразительно пожал плечами, — Но если хотите выйти напрямую на руководство красных... Можете, конечно, попробовать пойти официальным путём. Лет через шесть вам, возможно, ответят. Отказом.

— На какой уровень руководства?

— Этого я не знаю, но, подозреваю, что самый высокий.

— Военное руководство? Чем оно мне поможет?

— Нет, политическое.

Во время второй мировой войны Гарри Оппенгеймер служил офицером разведки в Ливии. В этот момент он почувствовал уже было забытое дыхание прошлого. «Воистину, из разведки уходят только ногами вперёд», — подумал он.

— Когда?

— Не знаю. Ждите. Канал связи нерегулярный. Будьте готовы вылететь немедленно.

— В Европу?

— Нет. В Дели.

Приглашение пришло через неделю. После долгого полёта над Индийским океаном Оппенгеймер чувствовал себя уставшим. В Дели его встретил сотрудник советского посольства и вручил билеты на самолёт Аэрофлота. Встречающий скептически окинул взглядом безукоризненный деловой костюм Оппенгеймера.

— Сэр, вы летите в Россию. Там сейчас очень холодно, — советский дипломат подозвал индуса-носильщика, ожидавшего неподалёку. Индус принёс большую мягкую сумку.

— Возьмите, сэр. Это — тёплая одежда. В багаж не сдавайте, возьмите с собой в салон и наденьте перед выходом из самолёта. Выходить придётся на лётное поле, в Новосибирске сейчас минус тридцать.

— По Фаренгейту? — уточнил Оппенгеймер.

— По Цельсию, но для минусовых температур разница невелика. (сравнительная шкала и онлайн-калькулятор для перевода из градусов Фаренгейта в градусы Цельсия http://familytravel.com.ua/info/interesting/celsius_help)

— А виза? — спросил он.

— Вы действительно хотите иметь советскую визу в южноафриканском паспорте? — улыбнулся встретивший его третий секретарь советского посольства. — Мы беспокоимся о своих возможных партнёрах. Зачем вам лишние вопросы дома?

Советский самолёт оказался неожиданно комфортабельным, сервис был вполне на уровне мировых стандартов. Ту-104 в считанные часы перемахнул Гималаи и приземлился в заснеженном Новосибирске.

Перед выходом Оппенгеймер открыл русскую сумку. Внутри был лёгкий полушубок из искусственного меха, тёплые сапоги и роскошная бобровая шапка. Сверху лежала открытка с надписью по-английски: «Это — подарок. В Советском Союзе холодная зима, но тёплое гостеприимство». Он оделся, с благодарностью помянув предусмотрительность принимающей стороны.

Его встретили молодые интеллигентные люди в штатском, сразу отделив от остальных пассажиров. Таможенного досмотра не было. Оппенгеймера провели через боковой выход аэровокзала. Переводчик пояснил, что они сразу летят в Мирный.

— Что это — Мирный?

— Посёлок возле алмазного карьера «Мир», в Якутии. (статус города Мирный получил в 1959 г)

Ещё через несколько часов он вышел из самолёта, окунувшись в белый вихрь пронизывающей метели. Оппенгеймер оглянулся, всерьёз опасаясь, что из тьмы на него вот-вот выйдет белый медведь. Посёлок был застроен двухэтажными деревянными домами. Тарахтящий вездеход, напоминающий армейский джип, отвез прибывших в гостиницу.

Пролетев без малого полмира, вымотавшийся насмерть миллиардер сразу отключился, даже не обратив внимания на интерьер.

На следующий день ему показали карьер и обогатительную фабрику. В целом всё было похоже на его собственные фабрики в Южной Африке. «Страшные коммунисты» оказались вежливыми, вполне приветливыми и даже предупредительными людьми. Они, казалось, не обращали внимания на более чем спартанские бытовые условия, от которых у южноафриканца волосы вставали дыбом. Работа и безопасность на фабрике была организована на высоком уровне, охрана тщательно обыскивала всех на выходе.

Сибирские алмазы были хороши. Оппенгеймер спросил переводчика:

— С кем можно обсудить возможность сотрудничества?

— В Москве, — ответ переводчика был короче, чем его аккуратная стрижка.

Стремительный Ту-104 доставил гостя в Москву. У трапа его встретил водитель чёрного лимузина, напоминавшего большие американские модели, но этот был явно советского производства. По дороге Оппенгеймер с интересом разглядывал заснеженные улицы, спешащих людей, незнакомую архитектуру. Он с удивлением увидел через лобовое стекло красную зубчатую стену и высокие башни. Машина, задержавшись на КПП, въехала во внутренний двор Кремля. Переводчик распахнул перед ним дверцу: