(В реальной истории постановление приняли 7 мая 1958 г, цифры реальные)
Для концентрации усилий «на химическом направлении» было создано МНПО «Союзхимия», куда первоначально вошли Институт Химической Физики, Ленинградский НИИ-13 (позже ЦНИИ Материалов), НИИ Полимеров, Ленинградский НИИ полимеризованных пластиков, НИИ Синтетического Каучука, заводы № 752, п/я №135 (позже НИИ «Ярсинтез» в Ярославле). Позже к этому научному ядру присоединялись и другие предприятия. Всего, до 1965 года, согласно принятого постановления, построили 257 новых предприятий.
Относительно развития производства натурального волокна, Серов обратил внимание Хрущёва на ошибку в «той истории», когда СССР пошёл на поводу у США, конкретно — у Дюпона, предложившего в 1961 г. в ООН запретить выращивание конопли — ценного источника натурального волокна, под предлогом её наркотического действия, поддержал предложенный запрет. До 1961 г. коноплеводство в СССР процветало, целые колхозы специализировались на конопле. Из неё делали грубое волокно для мешковины, а также высококачественную бумагу. Конопляное масло также использовалось в лекарственной и пищевой промышленности.
Разобравшись в вопросе, Никита Сергеевич твёрдо решил в этот раз не идти на поводу у США, тем более, что в СССР на тот момент проблемы массовой наркомании не существовало в принципе.
Серов, узнав о решении Хрущёва, полностью его одобрил:
— Правильное решение, Никита Сергеич. С чего это мы должны в угоду какому-то там Дюпону собственные леса на бумагу переводить? А если будут выпендриваться, я им пару сухогрузов отборной конопли отправлю, потом можно будет сразу десант высаживать и вражеские танки с деревьев снимать, они на деревьях в засаде сидеть будут.
— Ты, это, Иван Александрович... вообще поосторожнее там… с коноплёй, — посоветовал Хрущёв.
На том и порешили.
Академика Семёнова Никита Сергеевич тоже не забыл. Уже на 21 съезде КПСС с его подачи Николай Николаевич Семёнов стал кандидатом в члены ЦК КПСС. (В реальной истории — на 22 съезде) В составе ЦК Семёнов работал постоянно и активно. Ему даже приписывали поправку к известному Ленинскому лозунгу: «Коммунизм — это советская власть плюс электрификация всей страны». Николай Николаевич его осовременил, теперь он звучал: «Электрификация и химизация».
Общение с Семёновым, другими химиками — учеными и производственниками, Хрущёву очень пригодилось. Он теперь разбирался в химических делах почти профессионально, не хуже, чем в сельском хозяйстве и строительстве, держал в голове множество фактов и цифр, не говоря уже о терминологии. Это ему очень помогало в спорах с министрами и «апологетами металлургии» из Госплана.
Новый курс на химизацию народного хозяйства пришелся по вкусу не всем. Металлурги были обеспокоены намечающимся снижением капитальных вложений в отрасль, которая ранее считалась одной из определяющих. Их беспокойство зрело в течение 1957 года, пока, наконец, к Хрущёву не явился для решительного разговора заместитель председателя Совета министров СССР Иван Фёдорович Тевосян.
Характер у Тевосяна был сложный, он часто говорил прямо, всё, что думал. В «той» истории Никита Сергеевич ещё в декабре 1956 года снял строптивого «сталинского наркома» с должности и отправил послом в Японию. Сейчас же Хрущёв старался не принимать поспешных решений, поэтому Тевосяна терпел, понимая, что человек со столь ценным опытом ему ещё пригодится.
Разговор оказался непростым. Иван Фёдорович с ходу кинулся защищать любимое дело:
— Никита Сергеич! Я слышал, вы хотите финансирование чёрной металлургии урезать, и уже выделенные нам деньги химикам передать? Разве можно это делать? Металлургия — это же основа основ! Нам наоборот, надо развивать технологии и наращивать производство металла! Подумайте ещё раз, не спешите с такими решениями!
— Верно, надо, — согласился Хрущёв. — Только денег у страны сразу на всё не хватит. Поэтому придётся действовать постепенно. Поймите меня, Иван Фёдорович! Никто металлургию гнобить не собирается. Куда же мы без металла? Но вся отрасль нуждается в техническом перевооружении, переоснащении производств. В войну заводы работали без реконструкции, оборудование изношено, устарело морально и физически. Поэтому и пытаемся сейчас перенести центр тяжести на искусственные материалы, чтобы снизить потребление металла, и дать вам возможность провести реконструкцию, перейти на современные перспективные технологии.
— У нас сейчас будут активно строиться атомные электростанции. Появится больше электроэнергии, соответственно, пора подумать о расширении использования дуговых сталеплавильных печей. Кроме того, надо же и на перспективу думать! Вот мне докладывали, учёные разрабатывают принципиально новые способы получения металла, например, восстановление металла в плазме водорода в специальном реакторе. Вот куда двигаться надо!
Тевосян не ожидал, что Хрущёв в курсе новейших металлургических технологий. Академик Келдыш передал Ивану Фёдоровичу информацию о восстановительном металлургическом процессе Midrex в начале 1955 года. Тевосян весьма заинтересовался «новой секретной западной технологией» и тут же распорядился начать исследования. Но он никак не думал, что Первый секретарь знает об этих новых разработках.
— Мы как раз в этом направлении работаем, Никита Сергеич, — ответил Тевосян. — Технология очень перспективная, к тому же заметно меньше загаживает всё вокруг, и у нас по ней уже намечается неплохой прогресс, — понятие «экология» во 2-й половине 50-х было ещё не в ходу, и Иван Фёдорович говорил, как умел. — У нас сейчас идёт подъём автомобилестроения, судостроения, то есть, понадобится качественная сталь, в огромных количествах. Восстановительная технология как раз может обеспечить страну такой сталью, если мы не будем мариновать её на уровне лабораторных разработок, а постараемся побыстрее внедрить на промышленном уровне. Но для этого нужны деньги, финансирование!
— Вот как? Есть прогресс, говорите? Спасибо, порадовали, — одобрил Хрущёв. — Хорошо, Иван Фёдорович, убедили. Деньги на вашу разработку найдём. Я ещё вам хотел подсказать, для быстрого прототипирования надо пробовать использовать лазерно-порошковую технологию. То есть, порошок металла послойно высыпается в форму и затем оплавляется проходом луча оптического квантового генератора. И так, послойно выращивается деталь. Либо порошок насыпается в форму и спекается в печи. Слышали о такой технологии?
— Была такая информация, совсем недавно, — вспомнил Тевосян. — Со спеканием порошков мы уже давно работаем, твёрдые сплавы так и получаются, а вот лучом послойно сплавлять ещё не пробовали. Надо товарища Келдыша спросить, нет ли возможности сделать такую установку...
— Обращайтесь напрямую к академикам Басову и Прохорову, — посоветовал Хрущёв. — Они эту тематику ведут, а Мстислав Всеволодович сейчас другими делами плотно занят.
— Я ещё вот о чём сказать хотел. Вы, Иван Фёдорович, как любой профессионал, копаете свой вопрос глубоко, а я, конечно, привык больше смотреть по верхам. Зато я вижу картину в целом. Основная индустриальная база у нас построена, фундамент есть, теперь пришла пора реализации качественных показателей, — сказал Хрущёв. — Поэтому необходимо переходить на следующий уровень производства продукции. Вы же понимаете: экономика это основа государства, надо искать средства ее улучшить. Вот, к примеру, те же контейнеры. Для них нужна хорошая транспортная сеть, транспорт нефти и автодороги не могут в наших условиях в необходимых объёмах решить вопрос, для этого нужно развитие ж/д, повышение ее возможностей. Нужны высококачественные рельсы, из хорошей стали. А на существующей технологии такую сталь получать трудно, а некоторые сорта — вообще невозможно.
— Да и автомобилям нужна хорошая сталь для конструкции, это вы правильно отметили, туда и пойдет частично сэкономленная сталь. Поэтому сейчас нужен не столько валовый прирост чугуна и низкосортных сталей, сколько возможность производить в достаточных количествах легированные высокопрочные стали.
