— Специалисты также прогнозируют такое неприятное явление — реверс элеронов. Из-за него придется ограничивать максимальную скорость. На большой скорости обшивка будет нагреваться, а тяги управления размещёны неудачно, из-за их термического удлинения будут образовываться нежелательные управляющие моменты на рулях. Это тоже будет усложнять управление. При продувках модели выявилась неустойчивость самолета и склонность к продольной раскачке.

— Обзор из кабины плохой, особенно на посадке. Катапультирование вниз — неудачное решение, в случае аварийной ситуации на взлете или посадке экипаж обречён, — закончил Хрущёв.

— Никита Сергеич... — Туполев был неприятно удивлен, но ещё большее потрясение вызвала конкретика замечаний. — Откуда такой подробный анализ? Продувки — понятно, но реверс элеронов, обзор и тепловое расширение тяг управления продувками не вычисляется, такое только эксплуатацией выявить можно! А самолет ещё не летал!

— Тепловое расширение — обычная логика и расчёт тепловых потоков от обшивки, — пояснил Хрущёв. — Температура разогрева обшивки на скорости известна, ваши инженеры могли бы и сами посчитать. Обзор — ещё проще, делается деревянный макет кабины с остеклением, на поворотной платформе, и на нем отрабатываются углы обзора и эргономика. Об этом тоже следовало подумать заранее.

Туполев надулся и замолчал.

—Раз уж все равно предстоит переделывать фюзеляж, что вы скажете о такой компоновке, Андрей Николаич? — Хрущёв выложил перед Туполевым эскиз Ту-22М-3.

Он намеренно не стал показывать фотографии, а попросил нарисовать вручную эскиз в трех проекциях, чтобы создать у Туполева впечатление конструкторской проработки.

Опытный конструктор тотчас же распознал в корявых линиях эскиза заложенный в самолете потенциал.

— Интересно, интересно... Это что же, подвижное крыло? И воздухозаборники ковшом... Гм... Нет, Никита Сергеич, такое нам сейчас в заданные сроки не сделать. Хотя красавец, ничего не скажешь.

— Да крыло можно пока и неподвижное оставить, — ответил Хрущёв, — только механизация нужна, чтобы посадочную скорость уменьшить. Вы фюзеляж попробуйте перекомпоновать, как на этом эскизе. Двигатели вниз опустить, хорошо бы и кабину новую с размещением экипажа попарно рядом. Тяжелую машину без второго летчика водить сложно, да и штурманы необходимы, все-таки самолет дальний выходит. Зато при такой компоновке получается более лёгкое обслуживание, и резерв для модернизации есть. А в будущем можно сделать самолёт такой же компоновки, но с большей размерностью и крылом изменяемой стреловидности.

Туполев только крякнул:

— Умеете вы, Никита Сергеич, сначала подзатыльник отвесить, а потом направление работы задать... Сделаем. Всё сделаем.

— Так, Андрей Николаич, с умным человеком работать легко, обычно ему направляющего подзатыльника достаточно, — ответил Хрущёв. — А ведь у нас есть и такие, кому подзатыльника мало, им даже волшебный пендаль не всегда помогает. Вот ещё что... Владимир Михалыч Мясищев сейчас работает над сверхзвуковым дальним бомбардировщиком М-50. Стратегический сверхзвуковик на межконтинентальную дальность — это, пожалуй, реализовать на нынешних двигателях вряд ли получится, сами видите, нет у нас соответствующих требованиям для подобных самолетов реактивных двигателей, Кузнецов свой двигатель ещё только разрабатывает, да и вы сами говорите о проблемах с разработкой 105-го, так что может, вам с ним совместно поработать над евростратегическим сверхзвуковым бомбардировщиком?

Туполев задумался. Было видно, что это предложение ему энтузиазма не добавило.

— С Мясищевым я поговорю, — ответил он. — Но у нас с ним очень разные подходы к проектированию. Владимир Михалыч по натуре своей — безоглядный новатор, а я, как вы знаете — эволюционист. Если ежа с ужом скрещивать — сами знаете, что получается.

— Но вы всё же с ним хотя бы обсудите такую возможность, — настаивал Хрущёв. — Стране лучше получить один хороший самолёт, чем два посредственных, тем более, что платить придется всё равно за две программы разработки самолетов, а ресурсы у нас не бесконечные, чтобы так распыляться, да ещё и дублирование результатов выходит.

— Обсудим, конечно, — задумчиво пробормотал Туполев, разглядывая эскиз. — Какое интересное решение... Не думал о такой компоновке... И крыло... Механизм поворота консоли тяжёлый, конечно, зато полностью решает проблемы взлётно-посадочных режимов.

Туполев ушёл, озадаченный новыми указаниями.

Серов, проводив его, сказал Хрущёву:

— Ты, Никита Сергеич, Туполеву про экспертизу в ЦАГИ зря наплёл. У него там знакомых полно, два звонка сделает и узнает, что никакой экспертизы не было.

— Да и пусть, — отмахнулся Хрущёв. — Андрей Николаич — не партийный функционер, он человек технический. Не будет он выяснять, зачем я ему соврал, копаю я под него или нет. Ему это не интересно, ему самолёты строить хочется.

Телевизионная конференция Главных конструкторов была проведена в декабре — её специально приурочили к новогодним каникулам в США. В ней приняли участие С.П. Королев, В.П. Бармин, М.С. Рязанский, В.И. Кузнецов, В.П. Глушко, Я.А. Пилюгин, A.M. Исаев, С.А. Косберг, А.Ф. Богомолов, А.Г. Иосифьян.

Организовал конференцию «американский» канал ONN по приглашению Советского правительства, а ведущими были Юрий Борисович Левитан и Никита Сергеевич Хрущёв. Ведущим с американской стороны был приглашён в качестве «независимого лица» репортёр CBS в Москве Дэниэл Шорр (в реальной истории Шорр брал первое телевизионное интервью у Хрущёва 31 мая 1957 года, после чего у него с Хрущёвым установились почти приятельские отношения )

Конференцию провели с размахом — в Колонном зале Дома Союзов. Технически это была уникальная по своей сложности операция. В отсутствие спутников связи между двумя странами над Атлантикой барражировали цепочкой несколько десятков дирижаблей и самолётов-ретрансляторов, включая резервные. Американцы поставили свои камеры и передающую аппаратуру, так как их стандарт NTSC был несовместим с нашим только начинавшим входить в употребление SECAM (в данной АИ стандарт SECAM используется и совершенствуется совместно СССР и Францией с лета 1956 г). Оплатили трансляцию через Атлантику тоже американцы — их ведущие телекомпании сразу учуяли сенсацию и были готовы на всё, лишь бы получить возможность поучаствовать в шоу.

Узнав об участии в конференции Хрущёва, в американскую телестудию в качестве особого гостя прибыл президент США Дуайт Эйзенхауэр.

В Штатах широко разрекламированная телевизионщиками конференция вызвала настоящий фурор. Простые американцы, ещё недавно насмерть перепуганные запущенным коммунистами спутником, вдруг получили возможность посмотреть по собственному телевизору на этих самых «страшных коммунистов», да ещё и задать им в прямом эфире вопросы по телефону.

Кроме США, конференция транслировалась и на Европу. Европейские телекомпании тоже прислали свои съёмочные группы. ONN получил беспрецедентную аудиторию.

Это была «народная дипломатия» в самом концентрированном виде. Вопросы задавали домохозяйки, рабочие, дети, банковские клерки, и даже миллионеры. Технические вопросы о спутниках и ракетах перемежались общеполитическими. Задали и главный вопрос:

— Собирается ли Советский Союз уничтожить Соединённые Штаты?

— А зачем нам это? — ответил — Никита Сергеевич. — Какую выгоду мы с этого поимеем? Уничтожить целую страну можно только одним способом: ядерной бомбардировкой. Бомб при этом придется сбросить очень много — сотни, может быть, тысячи. Атомная бомба для здоровья не сильно полезна. Все эти радиоактивные облака поднимутся в атмосферу и окутают всю Землю. Поэтому атакованная страна погибнет быстро, а все остальные будут погибать медленно и мучительно. Пора бы уже политикам осознать: наша планета слишком маленькая и слишком уязвимая, чтобы устраивать такие ядерные развлечения.