Дорога становилась все круче и круче. Тяжело нагруженные возы, растянувшись змейкой, еле тащились.

Иринка сидела на зерне, а Иоська, как положено возчику, шагал рядом, помахивая кнутом.

— Ты видела когда-нибудь такую гору? — спросил он девочку. — Уж это гора — так гора!

— Подумаешь! Я видела и повыше, — отозвалась девочка, вцепившись рукой в люшню.

На горе колхозники снова забрались на возы.

— Держись крепче, — сказал Иоська Иринке, усаживаясь рядом с ней и показывая на дорогу, спускавшуюся в Санжаровскую балку. — Видишь, какой крутой спуск! Осторожно! Как ты сидишь!

— А ты с лошадьми справишься? — спросила Иринка дрожащим голосом.

— Экая невидаль! — Иоська даже присвистнул. Вдруг, словно кто-то вырвал из рук мальчика вожжи, лошади бешено понеслись, хомуты приподнялись, натянулись нашильники, и воз покатился вниз с горы.

Иоська схватился за люшню. Ему казалось, что вот-вот он грохнется на землю. Он изо всех сил закричал, но вокруг стоял такой шум, что едва ли его услышали.

— Легче! Правее! — закричал Слободян.

Калмен Зогот свернул немного в сторону.

— Иоська! Правее бери! — крикнул он.

Но Иоська только испуганно озирался. Воз, вертясь и подпрыгивая на кочках, стремглав летел вниз. Почти в самой балке послышался треск, воз подбросило вверх, и он сел передними колесами в канаву. Лошади с оборванными постромками отскочили в сторону.

Колхозники остановили лошадей и кинулись к детям.

Иоська стоял у воза, с трудом сдерживая слезы.

— Чем я виноват? — говорил он Калмену Зоготу, всхлипывая. — Я же не виноват, что лошади понесли… Такая гора…

Калмен Зогот с Слободяном осмотрели воз — все было цело, только лошади порвали сбрую.

— Вот вам, — проворчал Слободян, — нашли возчика! Мог загубить лошадей.

— Слава богу, что дети остались целы, — отозвался Калмен Зогот.

— Какой герой! — Риклис усмехнулся. — В отца пошел! Посмотри: штанишки не мокрые?

Иоська побледнел и опустил глаза.

— Ну что теперь делать? — Шия Кукуй почесал затылок.

— Ехать надо, — отозвался Риклис, — пока дождя нет. — А они? — Калмен кивнул на детей.

— Пусть ломают себе голову те, кто послал их! — закричал Риклис. — Поехали, голоштанники!

— А детей бросим? И что ты за человек! — Слободян смерил его сердитым взглядом.

— «Человек, человек»! — огрызнулся Риклис. — Юдлу захотелось, чтобы его сынок прокатился, а мне тут мокнуть под дождем? Вы как хотите, а я поеду. — И Риклис направился к своему возу.

— Ну, вот что, люди, — заговорил Калмен Зогот, — вы езжайте, Иринку посадите на мой воз, ты, Антон, последи за ней. А мы с Иоськой здесь что-нибудь придумаем.

Возы тронулись и скоро исчезли за холмом. Калмен еще раз осмотрел сбрую, погладил в задумчивости свою густую бороду.

— Сынок, а что, если я съезжу за сбруей? Тебе не страшно будет одному здесь? Часа два, может, пройдет…

— А чего бояться? Я ночью один на кладбище ходил.

— Ну, молодец, молодец! — Калмен Зогот погладил Иоську по торчащим в разные стороны вихрам.

Калмен стреножил одну лошадь, велел Иоське следить за ней, а сам сел на другую.

«Куда ехать?» — раздумывал он. В четырех верстах от балки находился болгарский колхоз Новостояновка, но там на пути — Собачья плотина. До Воскресеновки было верст восемь. Он решил поехать к болгарам — все-таки ближе.

… Часа через полтора Калмен Зогот возвращался из Новостояновки с новой сбруей, которую обмотал вокруг себя.

«Слава богу, вроде не будет дождя», — подумал он.

Но только он миновал ветряк, небо вдруг почернело.

Сверкнула молния, прокатился гром, и сразу же хлынул холодный осенний дождь.

«Вот беда! — встревожился Калмен. — Как там Иоська? Малец может растеряться…»

Он мчался по размытой дороге. Крупные, тяжелые капли хлестали его по лицу. Степь заволокло дождевой пылью.

Когда Калмен Зогот умчался на лошади, Иоська долго смотрел ему вслед. Вокруг не было ни живой души. Откуда-то из-за горы доносилось тарахтение подвод.

«Если бы лошади не понесли, я был бы с ними», — подумал Иоська.

В балке, густо заросшей пыреем, что-то зашуршало. Иоська вспомнил, как старый Рахмиэл рассказывал о гадюках, которые водятся в балках. Ему стало так страшно, что он мигом забрался на воз и сжался в комочек.

Неловко прыгая на стреноженных ногах, тревожно ржала лошадь, но Иоська уже не слышал. Он сейчас был далеко отсюда, во дворе отцовского дома.

«Я тебя сейчас, собачий хвост, в колодец брошу!» — кричал своим визгливым голосом отец. А Риклис все твердил: «Так ему и надо, так ему и надо». Иоська хотел бежать, но ноги словно приросли к земле. Отец с Риклисом схватили его, раскачали и с размаху кинули в темную пропасть. Со всех сторон подступала вода. Иоська закричал и открыл глаза. Дождь с шумом бил ему в лицо. Рядом жалобно ржала лошадь.

Иоська вскочил и тут только понял, что спал. Дождь все усиливался. Мальчик оглядел воз — брезент был в одном месте порван. Иоська спрыгнул, нарвал пырея я заткнул дыру в брезенте. А потом, промокший, дрожа от холода, залез под телегу.

«Где же дядя Калмен? Хоть бы скорей вернулся!» В степи все больше темнело, с горы неслись потоки грязной воды. Мальчика трясло, как в лихорадке. «Вдруг затопит балку», — в страхе думал он.

Потом вылез из-под воза, беспокоясь за лошадь. — Кось-кось! — позвал он.

Лошадь стояла неподвижно, низко опустив голову. Мальчик обнял кобылу, погладил ее по шее и подвел ближе к возу.

Где-то совсем рядом послышался лошадиный топот. Иоська выбежал на дорогу. Какой-то верховой стремительно пронесся мимо и пропал в темноте. «Дядя Калмен, наверно, уже сегодня не приедет…» Иоська прижался к лошади, а она подняла торчком уши, словно прислушиваясь к ливню в степи.

… Калмен добрался до Собачьей плотины. С густой бороды стекала вода на куртку. Сбруя натерла ему спину до крови. Плотину разворотило в нескольких местах. Грохот бешено несущейся воды испугал лошадь. Прижав уши, она шарахнулась в сторону.

«Как я проеду? — Калмен задумался. — Не один человек здесь сгинул. Может, переждать?» Но ведь там, в балке, его ждет мальчик, один с возом хлеба… И Калмен стегнул лошадь. Она было бросилась в сторону. Калмен пришпорил ее и натянул до отказа поводья.

Подогнув передние ноги, сопя и фыркая, лошадь ступила на плотину. Казалось, что ливень здесь сильнее, чем в степи. Вода внезапно прорвалась. Лошадь встала на дыбы и соскользнула с плотины. У Калмена похолодело сердце. Подняться на плотину было уже невозможно. Лошадь с трудом плыла. Калмен плыл рядом, не выпуская из рук поводья, и чувствовал, что силы его оставляют. Еще миг — и ноги его опустились. Тут он нащупал твердое дно, выпрямился. Вода доходила ему до бороды. Еле двигая ногами, он выбрался наконец на берег. Кобыла, порывисто дыша, вышла вслед за ним. Калмен вновь сел на лошадь. Вскоре он миновал холм и спустился в балку. Вода была лошади по щиколотку.

«Как бы не затопило воз! — встревожился Калмен. — Эх, не догадался я подтянуть его повыше на горку! Но кто мог знать, что будет такой потоп?…» Сквозь туман Калмен различил маленькую фигурку. Иоська бежал ему навстречу, кричал. Калмен Зогот спешился.

Воз стоял уже по самые оси в воде. Калмен сунул руку под брезент. Пшеница была сухой. Он снял с себя сбрую, быстро запряг лошадей и вывел воз на дорогу.

В степи было уже тихо. Еще блистала молния, но ливень прекратился. Внизу, в балке, пенилась и клокотала вода. Лошади медленно переступали, встряхивая мокрыми гривами.

За возом шел Калмен, держа за руку Иоську.

Три дня подряд шел не переставая въедливый осенний дождь. Промокли соломенные и камышовые крыши и поредевшая листва деревьев, вода смывала с глиняных стен мазанок синие обводы, во дворах и палисадниках разлились огромные лужи. Дороги развезло, канавы уже не вмещали воду, и, мутная, холодная, она бежала по колеям, наполняла все ямы и выбоины, а на низменных местах стояла целыми озерами.