Азильда завернулась в него, чувствуя, как становится холоднее. Хотела было отбросить рваную шаль, но сообразила, что на нее сейчас никто не смотрит, а шерстяная тряпка не даст ей замерзнуть.

Утеплившись как попало, бывшая княгиня огляделась. В спускающихся сумерках ей ничего не удалось разобрать. Кусты, камни, полянка, окружающие ее сосны… Дальше ничего видно не было. Никаких следов дороги.

Азильде стало очень страшно. Ей и до этого было сильно не по себе, но тогда это перекрывалось злостью и обидой. А сейчас она наконец напрямую задумалась о своем положении. Слова „лес“ и „ночь“ вызывали у нее бессознательный ужас даже при чтении романов. А тут она оказалась в лесу, наступала ночь и все страхи оживали в душе.

Разбойники, упыри, волкодлаки, просто волки и медведи… Караул! Они на нее нападут и к утру даже косточек не останется!

Тут в кусте, из которого она вылезла., что‑то захрустело.

Перепуганная Азильда бросилась бежать куда глаза глядят. Страх гнал ее и придавал ей силы и ловкости. Сейчас ей даже туфли на каблуках не мешали. Она неслась через темнеющий на глазах лес, чудом не налетая на деревья, огибая крупные камни и перепрыгивая через мелкие.

Долго так продолжаться не могло. В какой‑то момент Азильда зацепилась каблуком за корень сосны и спланировала рыбкой на гладкий, покрытый сосновыми иголками откос, по которому съехала на дно оврага или расселины.

К ее счастью, за многие годы подстилка из иголок стала такой толстой и мягкой, что она не сильно ударилась. Только с переда ее платья раз и навсегда исчезли все украшения, их будто корова языком слизала. А вот шелковая тафта оказалась на редкость крепкой и не порвалась.

Полежав на дне оврага и не дождавшись ни помощи, ни поддержки, ни даже сочувствия, Азильда встала и попробовала оглядеться. Кроме темноты ей ничего не удалось увидеть. Зато, прислушавшись, она услышала журчание воды по камням. Пара шагов вперед и она чуть не свалилась в ручей.

У нее не было ничего, чтобы набрать воды и напиться: ни фляжки, ни кружки. Пришлось встать на колени и пить из горсти. Затем она умылась, немного отползла от ручья, села прямо на землю, покрытую сосновыми иголками, отбросила в сторону мешавшиеся шишки и задумалась.

Дело это для Азильды было новым и непривычным. Будь она сейчас дома, пошла бы намылила голову всем попавшимся под руку служанкам. В крепости постаралась бы сорвать злость на Волтурнии, коменданте или его помощнике. Но здесь, в лесу, некого было сделать виноватым и наказать, после чего все должно было бы исправиться.

Впервые в жизни Азильда могла рассчитывать только на себя.

В темноте, не зная дороги, со сломанным каблуком она не решилась никуда двигаться. Просто села, завернулась в плащ получше и разрыдалась, проклиная подлость Валера, коварство Гертруды с Амалией и собственную глупость. Сейчас это было самое безопасное.

Поплакав от души, она свернулась калачиком и попыталась задремать, сильно надеясь, что ни одно злобное животное не придет сюда, чтобы ею полакомиться.

Как ни странно, решение было правильное. В окрестностях бродили дикие звери, но облитой дорогими духами княгиней они бы побрезговали. Ее запах отгонял всех лесных обитателей и Азильда могла спать, не опасаясь нападения. Но сон ее продлился недолго.

Сколько времени прошло, она не знала. Разбудили ее крики, раздававшиеся в лесу. В вышине заметались призрачные тени. Сначала она не поняла, что происходит, а затем до нее дошло: ее ищут люди из Стомбира. У них факелы, отсюда и игра теней.

Она даже узнала голос Валера.

Забыв на радостях, как он о ней отзывался, Азильда вскочила и закричала:

— Валер! Валер! Я здесь! Я здесь!

Но голос ее после всех перенесенных трудностей был слаб и звучал жалко. Вряд ли его могли слышать за пределами оврага.

К счастью, на краю расселины вдруг показался всадник с факелом. Он спешился и наклонился, вглядываясь в темноту. Азильда стала махать руками и кричать:

— Я здесь! Вот она я!

На этот раз ее услышали. Мужчина распрямился, посигналил факелом и сообщил кому‑то невидимому:

— Я нашел! Тут женщина!

Ответил ему тягучий баритон, в котором Азильда признала голос мага:

— Одна?

— Кажется да.

— Так спустись и приведи ее сюда. Только смотри в оба: если это ваша Азильда, тащи смело, если нет — зови меня. С магичкой или ведьмой тебе не справиться.

Высокая фигура мага появилась на краю расселины рядом с нашедшим княгиню солдатом и отняла у него факел:

— Спускайся, я тебе посвечу.

Женщина поднялась навстречу своему спасителю и позволила ему обхватить себя покрепче, прежде чем упасть в спасительный обморок.

Азильда пришла в себя уже на руках маркиза Даригона. Тот расположился на толстом бревне, подстелив под себя плащ, и, придерживая бесчувственное тело своей любовницы, ждал, когда она придет в себя настолько, что можно будет ее обо всем расспросить. Рядом сидел маг, он первый заметил, что прекрасная дама вернулась в сознание, и указал на это маркизу:

— Посмотрите, кажется, ваша возлюбленная уже доступна для беседы.

Валер, еще не зная, что Азильда осведомлена о том, что он о ней говорит в ее отсутствие, нежно поцеловал красавицу и проворковал:

— Дорогая, как ты себя чувствуешь? С тобой все в порядке?

Ей очень хотелось закричать, что с ней все просто ужасно, а он гад и подлец. Сейчас, когда она чувствовала себя в относительной безопасности, хотелось вопить, требовать к себе должного отношения, найти наконец виновника всех ее страданий и сделать так, чтобы тому жизнь сахаром не казалась.

Но проснувшаяся во время скитаний по лесу разумность подсказывала, что делать это преждевременно. Пусть сначала до цивилизации довезут, а там… И она томно простонала:

— У меня нет сил…

Валек залепетал что‑то успокаивающее, но его прервал Кавериско:

— Прекраснейшая, мы сейчас тронемся в путь и примерно через час будем в Стомбире. Там вы отдохнете. Но скажите мне: где две девушки, которые были в башне вместе с вами?

— Девушки? — надула губы Азильда, — Вы имеете в виду тех двух особ, которые выдавали себя за приличных дам, а оказались коварными магическими интриганками? Поймайте их!

Маг никак не отреагировал на этот выпад, его голос оставался все таким же спокойным:

— Мы их обязательно поймаем, если вы скажете, куда они побежали. Я же правильно понял: они сбежали и оставили вас одну в лесу?

— Ничего вы не поняли! — взвилась бывшая княгиня, — Они забросили меня в лес, а сами остались в башне! В тепле и безопасности! А меня в лес! На съедение диким зверям!

Кавериско не стал ее дослушивать. Вскочил и закричал:

— Подъем! Быстро по коням! Мы как можно скорее возвращаемся в Стомбир!

Валер, не слушая воплей своей любовницы, позвал двух солдат и велел им доставить Азильду в крепость, при этом не торопиться, чтобы не растрясти уставшую женщину, а сам вскочил на коня и был таков.

Весь сопровождавший его отряд буквально растаял в ночной темноте.

Азильда осталась на полянке с двумя парнями. Они не торопились выполнять приказ. Один из них нырнул в кусты, а другой сказал:

— Госпожа, куда торопиться? Ночи сейчас короткие, скоро светать начнет, тогда и поедем. А пока… Не волнуйтесь, отдыхайте, а к завтраку мы вас в крепость доставим. Вон, Маркус сейчас костер разожжет, согреетесь. У меня коржики есть и фляжка с вином.

Тут появился второй и выяснилось, что он ходил за хворостом. Факел быстро превратился в костер, солдаты подстелили Азильде оставленный Валером плащ и устроили ее поудобнее. Сначала ей хотелось их пошпынять, злоба искала выход, но оказалось, что сил на это просто нет. Она задремала у костра и последней злорадной мыслью к ней пришло понимание, что она так и не рассказала ни магу, ни любовнику, что больше не является законной женой Амондиранского князя.

Первой раздавила свой амулет Тина. Она пришла в себя в темноте среди высоких деревьев. Не стала даже подниматься на ноги: тут же поползла в сторону, боясь, как бы Лина не приземлилась ей на голову. Тут впереди раздался шум и треск: артефакторша немного промахнулась и сейчас вылезала из кустов черемухи. Что это она, Тина догадалась по слабому запаху, шедшему от земли. Черемуха отцвела, но под ней догнивали лепестки, все еще источавшие когда‑то сильный, а теперь чуть слышный аромат, и чуткий нос ведьмы — целительницы не мог его не учуять.