– Спасибо за предупреждение, доктор. Вы мне скажите, доктор, когда это я успел стать героем?

– Так вчера же и успели! Ворвалась вчера в миссию толпа вооруженных людей, я поначалу подумал, – улыбнулся врач, – башибузуки напали. Потом вас принесли без сознания. Спасай, говорят, нашего героического капитана! Кстати, имени вашего они сообщить так и не удосужились.

– Капитан Барти, честь имею!

– Доктор Мирлованов, глава миссии. Так вот, они-то про ваши подвиги и поведали. Наш капитан, говорят, всех османийцев в Алзане разогнал и всю их артиллерию на штык взял! А если ты его, такой-сякой, не спасешь, то мы тебе… Как бы это помягче сказать, операцию на трахее сделаем без наркоза.

– Горло пообещали перерезать?

– Можно сказать и так.

– Эти могут, – согласно кивнул Алекс. – А пушки они все вывезли?

– Об этом мне ничего не известно, я людей лечу. Помимо вас мне еще одиннадцать раненых привезли, один уже умер, еще трое в критическом состоянии. Если же хотите что-то узнать, то я сейчас позову одного из тех молодых людей, что вас сюда привезли. Он, знаете ли, так в коридоре и сидит со своим ружьем. Сюда никого, кроме меня, не пускает и персонал пугает одним своим видом.

– Да зовите уже, – улыбнулся Алекс.

Доктор вышел, и через некоторое время в дверь бочком протиснулся Драган с винтовкой. Хорошо еще штык примкнуть не догадался. В медицинской миссии себриец чувствовал себя неловко, а потому двигался осторожно, стараясь ничего случайно не задеть и производить как можно меньше шума.

– Винтовку к стене поставь, никто ее тут не украдет. И сам садись, не стой столбом. А теперь рассказывай. Все рассказывай. Пушки вывезли? Потери большие? Как я сюда попал? Последнее, что помню, – лошадиное копыто над собой, даже гвозди на подкове рассмотрел! Ну, говори, не томи.

Драган поерзал, устраиваясь на табурете, и понемногу ситуация начала проясняться.

– Я даже выстрела не слышал, смотрю, а ты падаешь прямо под копыта. Я тебя за ногу схватил, дернул. Едва успел, а тут этот пузатый опять свой револьвер поднимает. Я у него револьвер вырвал и рукояткой ему в лоб.

После такого удара османиец мог и не выжить, а с учетом полученной до этого пули в живот наверняка отправился к гуриям. Но капитана больше интересовало другое.

– Дальше. Что было дальше?

– Чего было… Третий фургон от головы остановился, тебя туда погрузили, там же и перевязали, потом сюда привезли.

– Потери большие?

– Точно не знаю, не видел.

Врет, в глаза не смотрит, значит, большие.

– Ладно, ступай.

Драган поднялся с табурета, потоптался, затем извлек из кармана маленький револьвер. В его лапище оружие казалось детской игрушкой.

– Вот. Пусть у тебя будет, мне ни к чему.

Уж конечно ни к чему, вряд ли его палец в скобу спускового крючка пролезет. Алекс проверил барабан – одна стреляная гильза и пять целых патронов. Калибр мелкий, но патрон центрального боя с блестящей желтой гильзой, а пуля серая, свинец без оболочки. Теперь понятно, почему пуля неглубоко вошла. Не боевое оружие, а так, скорее, пугач.

– Стой! Винтовку покажи!

Драган вынужден был вернуться от самой двери и с явным нежеланием передать оружие командиру роты. Алекс открыл затвор, спину дернуло болью. Поморщившись, капитан потянул носом.

– Почему не чищена?!

– Так ведь…

– Никаких «ведь» быть не может! Выстрелил – почисти! Десять минут тебе на устранение!

– Будет сделано, командир.

Алекс постарался сохранить на лице выражение самого сурового недовольства, хотя сам едва сдерживал улыбку. Стоило только представить, как, разложив посреди больничного коридора детали винтовки, здоровенный чернобородый себриец начнет шуровать в стволе шомполом. То-то врачи порадуются! Жаль только лично наблюдать эту картину нет никакой возможности.

Все бы ничего, но ныла простреленная спина, томила неизвестность; раненые, с которыми удалось поговорить, тоже видели очень немного. А еще было невероятно скучно. Дважды приходил доктор, приносил утку, интересовался самочувствием. В разговоре с ним Алекс выяснил, что женского персонала в миссии нет, только руоссийские врачи-мужчины и добровольцы-санитары из местных себрийцев. Поначалу капитан даже расстроился, но потом вспомнил, что Драган в палату все равно никого не пускает, кроме Мирлованова, и немного успокоился по этому поводу.

Следующее утро было таким же скучным и лишенным каких-либо новостей, но едва только из-под Алекса вынесли вторую утку, как по коридору загрохотали чьи-то сапоги. Дверь решительно распахнули, на пороге стоял сам Гжешко, сияющий, как новенький медный пятак.

– Ай, молодец! Какое дело сделал! Три! Три пушки привез! И какие! Теперь у нас есть своя артиллерия!

Не пребывай Алекс в горизонтальном положении, переполненный эмоциями себриец непременно накинулся бы на него с объятиями.

– Не спеши радоваться, – капитан попытался хоть немного охладить пыл представителя «Свободной Себрии», – думайте, кто расчеты для них будет готовить и где для них боеприпасы брать. А они ох какие недешевые!

– Нет, – ухмыльнулся Гжешко, – это теперь и твоя забота тоже.

– Это еще почему? – Алекс не смог сдержать своего изумления.

– А потому, что вчера…

Голос себрийца звучал весьма торжественно. Только сейчас капитан обратил внимание на его одежду. Гжешко избавился от своих шаровар и револьверов за поясом, сейчас на нем был вполне приличный костюм-тройка, криво сидевший из-за спрятанного под ним оружия.

– На заседании комитета «Свободной Себрии» было принято решение назначить главнокомандующим капитана Барти и присвоить ему чин полковника! Поздравляю!

– Да вы… Вы…

Словарный запас капитана внезапно оказался абсолютно недостаточным, чтобы выразить его мнение по данному вопросу.

– Да вы с ума сошли! Какой из меня, к черту, командующий?! Какой полковник?! Я больше чем на батальон не рассчитывал!

Он бы еще долго бушевал, но у Гжешко не было никакого желания слушать столь эмоциональное выступление, а глотка у него была не менее луженой, чем у Алекса.

– Прекрати истерику! Ты – офицер, а не кисейная барышня! Лежи и лечись пока. И думай… Вылечишься – примешь командование, откажешься – никто тебя заставлять не будет, катись на все четыре стороны!

И ушел, хлопнув дверью. Вот и поговорили. Так ведь ничего толком и не узнал, ни о потерях, ни о дальнейшей судьбе своей роты. Алекс, по совету себрийца, попробовал успокоиться и принять взвешенное решение. Такое предложение только один раз в жизни делают, но и ответственность огромная, а опыта командования такой массой войск нет, как и знаний теории. И тут в палату произошло новое вторжение.

– Что за шум, а драки нет?

Похоже, доктор был не на шутку обеспокоен едва не разгоревшимся скандалом. Но появился он весьма кстати, как раз потребовалось прояснить некоторые моменты относительно собственного здоровья.

– Успокойтесь, доктор, все уже завершилось, и дальнейших боевых действий на территории вашей миссии не ожидается. Скажите лучше, долго мне еще здесь лежать?

– Нет, не долго. Рана у вас не очень серьезная, помощь вам оказали вовремя, поэтому осложнений не предвижу. Думаю, через недельку уже сможете вставать, а через месяц мы вас отсюда выпишем. Только постарайтесь первое время избегать физических нагрузок, а лучше съездите куда-нибудь отдохнуть.

– На отдых съездить?

– Да, на морское побережье или на воды. Заодно и нервы подлечите.

– Спасибо за совет, я непременно его обдумаю.

Три дня душу Алекса терзали сомнения, на четвертый доктор Мирлованов застал своего пациента на ногах.

– Что вы делаете? Вы с ума сошли, – возмутился медик, – рана может открыться!

– Вы же сами сегодня на перевязке сказали, что рана чистая, воспаления нет.

– А вы делаете все, чтобы оно было! Швы могут разойтись! Немедленно марш в постель!

Пришлось подчиниться. Но едва голова его коснулась подушки, как Алекс тут же поинтересовался: