12.09.1983
Игорь Яковлевич на оперативке изображал начальника. Потом стал зачитывать какие-то бумаги. Марков возьми, да и состри. Игорь Яковлевич взвился: - Вы ведёте себя неадекватно. Забыли о субординации. Позволяете себе выходки!
Видимо, что-то между ними уже было.
- И вообще, у Вас кроме усов ничего не выросло, - заключил Игорь Яковлевич и успокоился.
Зачитал приказ о поощрении (два прокурора и несколько помощников, все ОН). Я ещё не слыхал, чтобы кто-то поощрял помощников с милицейского надзора, их только долбят, да коллегией пугают.
Я долго думал, аж минут 20, потом возбудил дело по ст. 206 УК и ст. 200 УК. После чего вынес интересный отказ, а точнее, отказ по интересному материалу – тётка восстановила свой год рождения и на три года раньше вышла на пенсию. Тут же анонимочка. Но всё чисто, напутали ей с годом рождения во время войны. Теперь исправили. С удовольствием для себя непонятным этот отказ вынес. Видимо, из ненависти к анонимщикам это удовлетворение выросло.
Моя восстановленная ст. 209 УК пошла в суд с обвинительным заключением. Пустячок, а приятно.
Свалил Игорю Яковлевичу накопившиеся отказные материалы. Заодно и архивные дела сбагрил. Надо было справку по отказным написать, но силы кончились. Завершил работу в 17-00.
Завтра выходит шеф.
13.09.1983
На приёме никого. Сел за справку по отказным материалам. Напечатал, да понял, что в своих листочках не разобрался. Пришлось всё перекраивать. От второго листа отрезал кусок, на третьем допечатал. В общем, сделал.
Получил ровно десять жалоб. Это верный признак того, что лето кончилось, все сидят по домам, воюют с соседями.
Заходил Прохоров. Из дежурных по РУВД его вновь перевели в ОБХСС. Реуцкая распечатала изменения в КЗОТе. Мне достался один экземпляр изменений.
Навестил меня Сергей Николаевич Чухра (КМТ). Поболтали о жизни. Сбагрил Глазову (ОБХСС) исковые производства по плодоовощной конторе. Марков уходит в отпуск. Купил торт и пару сухого. Торт сожрали. Вино оставили нетронутым.
Игорь Яковлевич рассказывал о поездке за границу. Привёз из Венгрии бижутерию, джемпер и спортивные трусы. Бижутерию носит жена, джемпер отобрал сын (приёмный), Игорю Яковлевичу остались трусы.
Вышел шеф. Долго сидел в кабинетом с проректором ВЮЗИ. Игорь Яковлевич утверждает, что шеф устраивается туда соискателем. Сейчас они выбирают тему.
14.09.1983
Приснился сон про дачу, шофёра Ролана Быкова и Зотова (МИЭМ), на которого упал столб.
Обработал почту, отписал и сдал на машинку давешние жалобы. Звоню в комиссионный магазин, интересуюсь, когда смогу прочитать лекцию.
- Какую лекцию? У нас капитальный ремонт!
- Хорошо, но мне нужно отметить путёвку.
- Приходите, хоть сейчас.
Я подхватился и вприпрыжку к магазину. Директриса влепила мне запись о том, что лекция в связи с капитальным ремонтом прочитана быть не может, заверила печатью, и я, счастливый, отбыл.
Только вернулся, встречает шеф: - Владимир Владимирович, Вам нужно съездить к Солдатовой. Сердце моё упало. Вот он, сон. В руку.
- Ничего, ничего, - говорит шеф, - давайте, до обеда успеете.
Делать нечего. Поехал. Приехал.
1. На двухтомное дело Ивановой заключение написано на ½ листа. Безобразие.
2. Не полностью проверена жалоба Леншина. Плохо работаю. На исправление дают срок
до 20.09.1983 г.
3. Не привлекли к уголовной ответственности фельдшера м/вытрезвителя, где несколько часов лежал Калмыков. Я не знаю закона.
Не хотел возражать, но чёрт меня дёрнул. Не удержался.
1. Заключение – не процессуальный документ. Я его считаю мотивированным, Вы – нет. Где критерий? В размере? Так надо не мои бумажки, а дело читать. На его основании выводы делать.
2. Леншин врёт, хоть десять проверок проводи. Для отказа материалов достаточно. Любая дополнительная проверка лишь подтвердит обоснованность принятого мною решения.
3. Фельдшер м/вытрезвителя – не субъект. За должностное преступление его привлечь нельзя, он не должностное лицо. Поэтому халатности нет.
Оказалось, я не в курсе, за что мне деньги платят; что если я не понимаю, как надо писать заключения, мне это коллегия объяснит; что в комментарии к УК РСФСР написано, что медики – должностные лица, и Солдатова сама поддерживала обвинения против продавцов, которых осуждали за должностные преступления.
Особенно меня разозлило то обстоятельство, что меня зарплатой попрекают. Мы основательно сцепились. Когда я вышел, руки у меня тряслись, чего я от себя не ожидал. Уж, верно, стареть начал.
Напоследок получил указание все свои постановления утверждать у шефа, т.к. я мелкая сошка. Сослался на ст. 34 (или 32) УПК – разъяснение терминов. Не помогло. Знать ничего не желает. Вот пусть мне теперь и не звонит, всё с прокурором решает.
Получил Леншина, Иванову и Калмыкова вместе с наказом доложить о разговоре шефу. И кто меня за язык тянул? Съел бы её выверты, и дело было бы в шляпе. Выдержки не хватило. Видать, всё же стареть стал.
Приехал в контору. Захожу к шефу, объясниться.
- Завтра, завтра, завтра.
Отпечатал Минакову (46 о/м) возврат дела на дослед и поехал в м/вытрезвитель. Кое-что разузнал, но, в основном, всё ещё организовывать предстоит (это по Леншину). Уж больно времени мало дали. Пять дней. Из них два на выходные падают.
Сорокин (29 о/м) на машине довёз меня до 92 о/м. а до конторы я пешком дошлёпал.
Пришли Вохминцев (ОБХСС) и Гусев (ОБХСС) со ст. 10 УПК по спекуляции. Им подписали, хотя скупка и не установлена. Но дело было на ярмарке, спекулировали товарами, бывшими в продаже.
Потом сел на телефон и долго звонил в разные концы, вызванивая свидетелей и устанавливая их местонахождение.
Завтра посмотрим, что это даст.
15.09.1983
Ни к 10-00, ни к 11-00 мент из м/вытрезвителя не появился. Звоню начальнику. Тот божится, что послал. Сгонял внештатника в архив «скорой помощи», чтобы по номеру вызова узнать состав наряда, забравшего Леншина из м/вытрезвителя. Неудача. Сведения ещё в филиале. Где-то в Очаково. Будут только в понедельник. В чём, впрочем, я сомневаюсь.
Снарядил внештатника в 36-ю горбольницу. Во-первых, Солдатовой нужна оттуда справка, во-вторых, возможно, там есть сведения о составе наряда. Пока же сел и напечатал новое заключение по Ивановой (полтора листа).
Зашла Лина Михайловна. Долго сидели, обсуждали, что делать с ментами по делу Волчкова. Можно поступить и так, и так. Оставили решение шефу на усмотрение.
Я просочился к прокурору раньше других. По Калмыкову шеф тоже начал, было, с того, что надо сажать фельдшера. Потом передумал, предложил посадить дежурного по м/вытрезвителю. В отличие от Солдатовой я его быстро убедил, что это невозможно. Зато шеф напрочь отказался утверждать мои постановления: - А Беляев на что?
- Беляев Вас замещает, а я Вам помогаю.
- Да она, сука, с ума что ли сошла? У Беляева что, своих обязанностей нет? Отсылайте так!
И не стал ничего утверждать.
Долго судили-рядили с материалом по Зельникову. Игорь Яковлевич против возбуждения уголовного дела, шеф – за. Я меж двух огней. Но, склоняюсь к мнению, что дело возбудить всё же нужно. Игорь Яковлевич высказывает опасения, что потом не отпишемся, поскольку одно дело уже есть, их придётся соединять и идти в Республику за отсрочкой (основание есть).
В конце концов, Игорь Яковлевич заявил, что таким надзором заниматься не желает и, расстроенный, ушёл. Шеф настоял на возбуждении уголовного дела по ст. 94 УК. Что касается дела, возбуждённого на ментов 46 о/м по жалобе Волчкова, то велел его вчистую прекратить.
Заходили: Машков (92 о/м), Лаврухин (29 о/м), Прохоров (ОБХСС).
