Практиканта отпустил. Сам занимался макулатурой – выдирал из «Воплей» занятные писания. Потом сел и сшил всё выдранное в одну книжечку.

К вечеру зашёл Колдаев.

19.08.1983

Что-то отписывал. Открывается дверь, заходит Шаталова: - Мне нужно поговорить. Села, и началось. Практикант слушает, открыв рот. Одно непонятно, что ей от меня нужно. Спас появившийся в конторе после некоторого отсутствия Юрий Витальевич, который зачем-то заглянул ко мне в кабинет. Шаталова тут же выплыла вслед за ним.

Не боясь соригинальничать, скажу – Шаталова, на мой взгляд, лечит людей, чтобы подтвердить свою теорию, добыть факты, а, надо бы, наоборот, теорию для лечения людей использовать. Однако у Шаталовой слишком космогонистические намерения (в пределах Союза, конечно). Меня не покидает ощущение, что она уже в маразме. При том, что выглядит бодрой и ухоженной.

Жаловалась мне: - Я вылечила одного человека от диабета, а Минздрав сказал, значит, у него не было диабета. А куда, спрашивается, девать десятилетнюю историю его болезни?

После Шаталовой на мозги мне стал капать Игорь Яковлевич: - Почему не написано постановление, а точнее, представление по делу Палатника? Почему само дело лежит без движения? и т.д. и т.п.

Сел, отпечатал сопроводиловку. Дал ответ в город (промежуточный). Игорь Яковлевич подписал.

 - А теперь давай представление.

Сел, сижу. Вызывает Игорь Яковлевич: - Ты напишешь, или нет?

- Пишу.

- Ответ в город не отправляй. Солдатова звонила, он её не удовлетворяет. Она знает, что срок по делу закончился.

Я пожал плечами: - А мы что, утверждаем, что он не закончился? Мы пишем, что решение по дело не принято, и это чистая правда.

Сел, сижу. Вызывает Игорь Яковлевич: - Давай, отписываться по жалобе Листровой.

- Руки не дошли.

- Ты почему не написал мне рапорт и т.д. и т.п.? Иди, пиши рапорт.

- У меня в работе представление по Палатник.

- Отложи представление.

Отложил. Сел, написал. Отнёс. Возвращает с резолюцией – возбудить служебное расследование для поисков отказного материала.

- Мы не вправе возбуждать служебные расследования.

- Всё равно, пиши. Нужно срочно дать ответ в город, присовокупить к нему письмо о служебном расследовании. Машина уходит через 20 минут. Давай!

Сел, написал. Появился Хан (СО РУВД). Я на него насел, и он вспомнил, что жалоба Листровой проверялась 46 о/м в порядке персонального поручения, ответ же давала Петровка, так, что материал точно на Петровке.

Еле отбился от ОБХССников (Проценко быстренько прислал команду заполнить на отдел карточки, узнав, что мы по ст. 92 УК возбудили уголовное дело по Полякову из СДЮШОР).

В конце рабочего дня положил на стол Игорю Яковлевичу представление.

22.08.1983

Игорь Яковлевич с видимым удовольствием проводил оперативку. Заслушали отчёт по жалобам. Потом заслушали отчёт  Алексеенко. Потом у Хавронина нашлась бутылка пива. В процессе приёма-передачи профсоюзных дел мы её выпили (с 25.08.1983 г. Хавроша в отпуске). Он рассказывал, как встретил Сапога и как натравил на него милиционеров.

Сел отписывать жалобы. Пошёл с делами к Игорю Яковлевичу. По делу Вагнера он сказал постановление отменить. По делу Штода ничего не сказал, несмотря на заданный два раза прямой вопрос. Всё пытался узнать, а что я сам думаю по этому поводу. Потом велел написать заключение и только потом приходить к нему с этим делом.

А без заключения он не может сказать, что мне с делом делать, собака злая!

Пошёл, написал заключение.  На этом заключении Игорь Яковлевич тут же нацарапал письменные указания. Сказать словами он не мог.

Так и проваландались до обеда. А к 15-00 потащился в суд. Авилов судил тунеядца. Я попросил 1 год ИР-20%, он дал 1 год ИР-15%.

Вернулся в контору. Пошли с Хаврониным в магазин, затарились лимонадом. По дороге выпили две бутылки.

Вечером притащили большую почту от Солдатовой. По одному материалу отказ она мне  всё-таки отменила (жалоба Максимова).

23.08.1983

С утра сел отписываться. Отписал немало жалоб, отменил прекращения по четырём делам, одно дело возбудил. Так весь день из-за стола и не вылезал.

Приходили: Лебедев (46 о/м), Коробенков, Хан (СО РУВД), Маргиев (СО РУВД), Глазов (ОБХСС).

На приёме своим посещением меня осчастливили три человека. Один из них оказался яростный родственник гражданки Блех. Когда я сказал, что согласен с прекращением уголовного дела, возбуждённого по её заявлению, он побежал к Игорю Яковлевичу. Тот такого ему наговорил, что ошалевший родственник стремглав кинулся в город, пообещав исторгнуть там  из себя страшную жалобу.

- В город он всё равно бы побежал, т.к. прочёл в «Правде» статью Федорчука, - сказал Игорь Яковлевич.

- Вот, и бежал бы в ГУВД или в МВД. А то читает Федорчука, а бежит к прокурору.

- Он под конец заявил, что у нас беспорядку больше, чем у них.

- У них, это у кого, не уточнил?

- Видимо, в Израиле.

24.08.1983

Принесли почту с машинки. Одну треть того, что я вчера отписал. Я её быстренько обработал и хотел, было, бежать в 46 о/м, как заявился Хавронин, рожающий постановление о прекращении уголовного дела в отношении следователя Люберецкой прокуратуры. В качестве шефской помощи додиктовал ему постановление до конца, внушив умные мысли, как опорочить работников милиции, производивших задержание этого следователя в ресторане. Вёл он себя некрасиво, но не преступно.

Додиктовал и побежал в 46 о/м (по жалобе Желтовой). Изловил милиционера, на которого она пожаловалась, быстренько опросил. В коридоре меня поймал Иван Петрович. Сказал, что субботнее убийство (по 92 о/м), вроде бы, раскрыто. Потом показал пару материалов, спросил совета.

Один БОМЖ болтался без копейки денег. На третий день не выдержал и шарахнул кирпичом по витрине магазина. Кузнецов интересовался, тут кража или хулиганство? Умышленное уничтожение государственного имущества, - сказал я.

В конторе отписал ответ Желтову. Сел за городской запрос. Игорь Яковлевич, действительно, не давал сообщений в МГП по прекращённым делам. Теперь мне с этим ковыряться.

Хавронин за отпуск поставил ящик «Световара». Даже тётки наши не выдержали, тем более, что Игорь Яковлевич пожертвовал одну воблу.

Татьяна Ильинична рассказывала, как звонила сама себе в трест, который проверяла. Набирала номер телефона той комнаты, в которой сама сидела вдвоём с Ракитой. Ругалась на чём свет стоит, что всё время было занято. Потом позвонила в канцелярию и говорит: - Что-то не могу дозвониться, девочки, позовите кого-нибудь из прокуратуры. Через минуту прибегает машинистка и говорит, что кого-то из прокуратуры просят к их телефону.

- Это, наверное, Титова, говорит Татьяна Ильинична и выходит, а Раките велит сидеть с трубкой в руке и ждать, когда кого-нибудь, наконец, позовут к телефону. Ракита сидит и слышит, как  через некоторое время на другом конце провода раздаётся недовольный голос Татьяны Ильиничны: - Алло, Реуцкая слушает.

От смеха они совсем ослабели, так что едва до конторы добрались.

25.08.1983

Вчера читал дело по факту смерти Хосе дель Прадо (сына Хорхе дель Прадо) из Перу. Заключение СМЭ: смерть наступила от алиментарной дистрофии с присоединившейся пневмонией. Последнее время не ел, пил только соки. Стал заговариваться. Жена позвонила в ЦК, референт тут же перезвонил в больницу. На спецквартиру приехала бригада – состояние крайне тяжёлое. От приёма лекарств категорически отказался. На момент смерти вес тела был равен 24 килограммам (умер в больнице на следующий день). В отношении Шаталовой Хавронин прекратил дело по ст. 5 п. 2 УПК.