"Сегодня совершенно не имеет значения, какой вы расы!" — воздев молот над головой, выкрикнул Трон, обратившись лицом к товарищам по оружию. — "Паладин ты, дворянин или фермер — все мы чада Света! И будем сражаться изо всех сил, чтобы отбросить Тьму! То, что мы делаем сейчас, мы делаем для всех, кто живет в Свете! Мы делаем это для Утера… и за Андорал!" "За Андорал!" — прозвучал единый крик полусотни воинов, воодушевленных пламенной речью паладина.
Протяжный звук горна разорвал тишину, и отряд, ведомый Маддоксом, ворвался в городские врата Андорала… Воины в недоумении остановились на центральной площади, не встретив ни малейшего сопротивления; город казался откровенно покинутым. Отряда, должного атаковать с западного направления, нигде не было видно, однако спустя какое-то время на площадь вбежала боевая лошадь, седло которой было залито кровью. Дурной знак…
Торн спешился и в сопровождении верных товарищей — Арифа, Лелиора и Сиарина — сделал несколько шагов по направлению к черному зеву городской часовни, от которой тянулся кровавый след. "Ариф… подсвети немного", — попросил паладин. Чародей с готовностью сотворил заклятие, озарившее внутренний чертог… и великое множество мертвяков немедленно хлынули на опешивших воителей. По приказу Торна воины немедленно образовали оборонительный строй, но со всех сторон из-под камней выползала нежить, беря незваных гостей в кольцо.
Ночной эльф разил тварей стрелами, и, обернувшись посмотреть, как дела у Сиарина, заметил, как копье одного из мертвяков пронзило грудь отважного дворфа. Заметил это и Хальсанд. "Целителя!" — немедленно завопил селянин, наряду с Лелиором бросившись к павшему, но сейчас же понял, что рана смертельна. "Упрямый мул…" — выдохнул эльф, опустившись на колени рядом с другом. — "Не смей так поступать со мной…" "По крайней мере теперь…" — выдавил Сиарин, — "мне не придется видеть… твое уродливое лицо…" С этими словами дворф скончался; последняя шутка все же осталась за ним.
"Да… да!" — исступленно вопил Маддокс, благоразумно держась за спинами орудующих клинками и молотами воинов. — "Пусть Серебряная Заря и пала, армия Плети продолжает уменьшаться с каждыми взмахами ваших мечей!" Пламенную речь его прервал рев, и с западного направления на площадь ступило несколько гигантских созданий, именуемых "поганищами" — големов из плоти, коих злая волшба наделила извращенным подобием жизни. "Думаю, теперь понятно, что стало со вторым отрядом", — пробормотал Ариф.
"Назад, назад!" — закричал Торн, понимая, что против угрозы со стороны поганищ им не выстоять. — "К восточным воротам!" Боевой дух дворянина стремительно пошел на убыль, лицо его посерело. "Вы должны защитить меня!" — заскулил он. — "Должны защитить меня, ну пожалуйста!"
Лелиор закрыл Сиарину глаза, медленно поднялся на ноги, сбросив с себя доспехи и с обнаженным клинком в руке выступил против поганищ и сопровождавших големов мертвяков. "Нападайте, демоны!" — рявкнул он. — "Сейчас Ночной эльф покажет вам, как погибают истинные воины!"
Хальсанд не успел опомниться, как челюсти мертвяка сомкнулись у него на шее, однако затем внимание нежити привлекло нечто иное и она избрала себе нового противника. Селянин же пал на колени, обвел помутневшим взором поле брани, отметив, как копье пронзило тело Арифа. Неужели конец? Похоже, обещание, данное Мире, он так и не исполнит.
Кто-то дернул его за руку, принуждая подняться на ноги. Торн, в другой руке которого слабо трепыхался Маддокс. "Что ты делаешь?" — возопил дворянин, видя, как паладин усаживает фермера на коня. — "Оставь его! Тебе я плачу жалованье!" Но голос его прервался, когда дворянина разорвали мертвяки. Набросились они и на Торна, и тот что есть силы ударил коня по крупу. Тот пустился в галоп, Хальсанд изо всех сил ухватился за уздечку. "Не оглядывайся назад!" — кричал Торн ему вслед, а затем голос паладина затих… навсегда.
Прижавшись щекой к шее коня, Хальсанд смутно сознавал, как проносятся мимо заваленные телами павших кварталы Андорала, и одна лишь мысль оставалась в его измученном разуме: "Мира… Не нужно мне было оставлять тебя…" Один из мертвяков бросился на него с крыши, выбил из седла, и Хальсанд, кувыркаясь, полетел в мутные воды протекавшей у дороги реки.
Немедленно, на лодыжке его сомкнулись когти иного мертвяка, стремящегося утянуть добычу в мрачные глубины, но селянин, выхватив из кармана единственное оружие — деревянную трубку, — погрузил мундштук в глаз твари. Та пошла ко дну, а Хальсанд забил руками, всплывая. "О, нет…" — простонал он, выбравшись на берег, где его терпеливо дожидался верный конь. — "Я наглотался ядовитой воды… И теперь должен спешить… У меня совсем мало времени…"
Близился вечер, и Мира позвала детишек в дом ужинать… когда заметила какое-то шевеление в саду. Заглянув за кусты, заметила она скорчившегося Хальсанда, прячущего от нее лицо. "Н-нет… Отойди… пожалуйста…" — прохрипел он. — "Не хочу, чтобы ты меня видела… Пожалуйста, не подходи ко мне… Я просто хотел посмотреть на тебя… на детей… в последний раз… Мне не стоило отправляться с ними… будь проклята моя глупая гордыня… Они все мертвы, Мира! Торн, Лелиор, Сиарин… все… они все мертвы… и… я тоже".
Селянин отнял руки от лица, на котором явственно означились признаки разложения. "Хал?" — в ужасе отшатнулась Мира. "Я наглотался ядовитой воды", — объяснил Хальсанд. — "Эта мерзкая тварь утащила меня под воду… и я наглотался воды… Я думаю, что погляжу на вас в последний раз и уйду… далеко-далеко… Но… боюсь, уже слишком поздно… Я чувствую, как безумие… поглощает мой разум… Ты… знаешь, что нужно сделать… Должна защитить себя… и детей…"
"Нет, Хал!" — выдохнула Мира, в ужасе прижав руки ко рту. — "Я не могу!" "Ты должна!" — выкрикнул Хальсанд, раззявив пасть, полную острых зубов. — "Убей меня, Мира! Убей, пока я не разорвал тебя…" Он упал, пронзенный мотыгой… сжимал в руках которую его маленький сын. Узнав в чудовище отца, он выронил "оружие", зарыдал. На крики из дому выбежали девчушки, окружили умирающего.
"Папа, я не знал…" — всхлипывал мальчуган, — "что это ты! Я думал, что ты… ты…" "Все хорошо, сынок", — через силу улыбнулся Хальсанд, коснулся ладонью щеки сына. — "Ты ведь защитник семьи… Я так… горжусь тобой… Я сдержал обещание… и вернулся к вам… Простите, что оставлю вас… оставляю снова… Моя… семья… Люблю вас…"
В звенящей тишине, воцарившейся над Чумными Землями, звучали лишь приглушенные рыдания осиротевших детей…
