========== Глава 5 ==========

Осеннее утро было прекрасно, но не для Кая. Он, наглотавшись аспирина, чтобы снять похмельный синдром, вышел к стайке девушек, ожидающих его к завтраку. Его охрана была с ним рядом. Как хорошо, что у них такие отстранённые лица, как будто вчера они ничего не видели и не поняли, что там было. Или они привыкли к таким игрищам тех, кого охраняют? С достоинством выдержав завтрак, Каю удалось выскользнуть из-под контроля невест. Охранники сказали девушкам, что он в библиотеке занимается и будет только к обеду. Девушки оживились и побежали на кухню порадовать Кая своими кулинарными способностями.Кай, слыша это, с облегчением вздохнул, затем с благодарностью взглянул на зашедшего Тодзиро, но в ответ только тёмные очки пристально смотрели на него.Посидев в библиотеке, он вышел на задний дворик, после вчерашнего он даже на книгах сосредоточиться не мог.Там он столкнулся с Тоями… – Ты не против пройтись по саду? – практически официальным тоном обратился к Каю Тоями.Кай был не готов его увидеть. Он даже не знал, как ко всему вчерашнему ему относиться. Он растерялся и в нерешительности кивнул головой.Они пошли по аллее сада в сторону небольшого, но очень красивого искусственного пруда с огромными карпами. Сзади, на близком расстоянии от них, шли охранники. Такое близкое расстояние от Кая тоже определил Хакадзимэ. Кай и Тоями догадывались для чего, даже говоря негромко, всё равно часть беседы будет им слышна. «Умный старикашка», – опять подумал Тоями, чувствуя у себя за спиной две практически одинаковые фигуры в чёрном.Легкий осенний ветерок играл опавшими листьями под их ногами. Солнышко ласково освещало листву, придавая красным листьям клёна ещё более насыщенный цвет. – Как лужицы крови, – задумчиво произнёс Кай, завороженно глядя на тропинку в алых пятнах кленовых листьев. Тоями быстро взглянул на него, но промолчал. Он тоже видел кровь под своими ногами…Кай любовался этим днём. Красота осенней природы Японии его завораживала. Хотя он не любил осень. Осень – это процесс увядания, а потом разрушение и белый саван смерти – чистый и холодный снег и тишина…Вот и сейчас эти листья, почему ему видится кровь и странное внутри беспокойство…Повторенное Каем вслух недавнее ощущение Тоями внутренне очень сильно его взволновало – какое одинаковое восприятие. Но почему он в этих красивых красных листьях не увидел что-то другое? Почему кровь…Они свернули к пруду, на поверхности которого плавали опавшие листья клёна. Мокрые от воды, отражая лучики солнца, они поражали яркостью алого цвета, такого яркого, как будто капли крови растекались по воде.Кай и Тоями, замерев, стояли поражённые этим видом. Тоями понимал, что сейчас видит Кай – это кровь, свежая алая кровь… – Завтра будет праздник у господина Хакадзимэ и показательные бои. Зачем ты согласился на бой? Твое здоровье… ты ещё лечишься.Кая удивила эта беседа. Тоями за этим пошёл с ним в сад, чтобы поговорить о предстоящем бое? А о вчерашнем он не хочет поговорить? – С моим здоровьем всё в порядке. Спасибо, что волнуешься за меня, – без всякой издевки сказал Кай. – Ты же сам знаешь, насколько почётно участвовать в таком бою, и я не мог отказать просьбе господина Хакадзимэ. Да и мечи всё равно деревянные. – Да, мечи деревянные, но удары они наносят больней, чем боевые, – Тоями смотрел на красивый профиль лица Кая. За всё это время Кай избегал встречаться с ним взглядом. Вот и сейчас он смотрел на поверхность пруда.Кай шагнул чуть ближе к кромке воды, зеркальная поверхность которой отражала небо и редкие облачка на нём. «Как давно это было: пруд, небо, отражённое в его поверхности, и он, маленький мальчик, непонимающий, почему он так одинок, почему его отвергли, отвергли самые близкие люди, которых он так любит?»Кай поднял глаза: то же небо, как и тогда, но сколько всего произошло в его жизни за этот промежуток, когда маленький мальчик стоял на берегу пруда в Подмосковье, и сейчас он стоит на берегу пруда в Японии. Он попустил глаза, чувствуя, что Тоями успел перехватить его взгляд. Солнечные зайчики отразились от поверхности воды, Кай на секунду закрыл глаза и пошатнулся, потеряв ощущения пространства. Сильная рука обняла его за плечи. – Ты что-то вспомнил о прошлой жизни? – склонившись к лицу Кая, прошептал Тоями.Эта рука – ощущение защищённости, ощущение, что тебя любят… Кай так и стоял с закрытыми глазами. «Как всё странно в этом мире… Понимать, что твоя жизнь дорога и не безразлична, стоя на краю света в объятиях мужчины… но такого странного и непонятного для него. Почему он вчера так поступил? А теперь опять другой, такой, как прежде… А может это дружба? Может, он запутался и путает искренние дружеские чувства с любовью? Но нет! Он лишь ищет оправдания для себя и своей слабости. Нет, этот мужчина любит, но любовь его слишком странна и мучительна для них обоих. Их отношения, всё, что между ними происходит. Что он хочет от него? Его тела? Его души? Полностью подчинить себе? Сломать, слиться воедино и растворить его в себе, в своих извращенных фантазиях, сделать его рабом своих желаний… А их отношения? Но ведь ему хорошо с ним и хорошо сейчас, несмотря ни на что, и когда он сейчас его обнимает, душа чувствует рядом тепло его души… Но нет! Он не имеет права так думать и даже мыслить об этом!Веками жизней людей на этой земле встают против такого. Весь мир разделяет желание их душ быть вместе. Человек слаб и греховен. И каждый раз, видя Тоями, Кай понимал мудрость этого слова».Кай аккуратно отстранился от Тоями. – Пожалуйста, не сейчас. – А когда? – Тоями, погиб Мефодий, мне действительно очень плохо. У меня сейчас не то состояние. Просто нужно, чтобы прошло время.Впервые за всё это время Кай решился искренне поговорить с Тоями, попытаться ему объяснить, почему он так себя ведёт, что происходит у него в душе. – Хорошо, сейчас тебе нужно время, чтобы пережить смерть Мефодия, а до этого, когда ты бегал от меня, что тебе нужно было пережить? – Я хотел прекратить наши отношения, – честно сказал Кай. – Что у тебя было с Мефодием? Я же видел, как он на тебя смотрел. Этот ты из-за него решил меня бросить? Замену мне нашёл. – Замолчи! – А что ты так взволновался? Он уже побывал у тебя в штанах? Получил то, что я не могу от тебя добиться?Кай нанес удар в лицо Тоями, тот отлетел в сторону и, пошатнувшись, упал на одно колено. Подняв голову, посмотрел на Кая. Из его разбитой губы текла кровь.Тоями встал, достал платок и приложил его к губе.Затем окинул Кая ледяным взглядом, развернулся и, не говоря ни слова, пошёл в сторону дома.Кай стоял и смотрел ему вслед, понимая, что пропасть между ними становится всё больше и больше…Ему было очень больно, больно от слов Тоями о Мефодии. Ну, зачем он так! Больно от осознания того, что он ударил Тоями. Но разве такие слова можно простить? Зачем Тоями это сказал? Зачем? Ведь теперь он не сможет его простить. Он не сможет быть с человеком, который так отозвался о его погибшем друге.Значит, так тому и быть. Вот он, конец всему. Он же сам пытался всё разрушить, порвать, расстаться с ним, а Тоями сделал это за него…Да, действительно правы, когда говорят: «Словом можно убить». Сейчас Тоями убил всё! Тогда он должен радоваться. Тоями всё сделал своими руками.Но почему тогда так больно…Кай ступил на деревянный выступ к пруду. Опустился на колени и сел в позу сейдзэ. Сзади него встали два охранника. Как долго он так сидел, он потерял счёт времени. Времени не стало. Перед ним была поверхность пруда с алыми пятнами кленовых листьев и небо, отражённое в воде.***Забеспокоившись его отсутствием, госпожа Саори начала искать Кая. Но первым она нашла своего сына. Сделала вид, что не заметила разбитой губы на его лице, но её беспокойство за Кая только усилилось. Наконец ей доложили, что Кай сидит у пруда в позе сейдза, его охраняет личная охрана.Госпожа Саори тяжело вздохнула.«Бедный мальчик. Между ними что-то произошло, – она вспомнила лицо своего сына, – и теперь он переживает это. Явно такая медитация у пруда неспроста».Она попросила сообщить ей, когда Кай вернётся в дом.Очнувшись от странного состояния созерцания, Кай понял, что нужно возвращаться в дом. Он вспомнил о невестах и с ужасом подумал, что сегодня он не готов к их обществу.Уже идя по тропинкам парка, он размышлял над тем, что дав согласие участвовать в бое, он сейчас не может уехать отсюда. Но теперь, в этой ситуации, после того, что между ними произошло, он очень хотел уехать – вернуться в Афган. Но он не мог. Он дал слово главе клана. В доме его ждала пытка – это девушки и ужин в их обществе. Иногда Кай чувствовал на себе взгляды его охранников, которые стояли поодаль от стола, и ему казалось, что он чувствует в них сочувствие. Или ему это казалось. Чёрные непроницаемые очки и лица без эмоций. Да, наверное, показалось…Выдержав вечер с достоинством, Кай, вежливо извинившись, удалился в свою комнату. Его комната, как и полагалось комнате почётного гостя, состояла из нескольких смежных, первая комната предназначалась для охраны.Его охранники с профессиональным видом осмотрели все комнаты и только тогда пропустили Кая внутрь. Он, дойдя до дивана, устало упал на него.«Тяжелый выдался сегодня день», – подумал он. – Оставьте меня, – приоткрыв глаза, Кай увидел, что охранники стоят в этой же комнате.Охранники, стоявшие с отстраненным видом, поклонились.«Как безжизненные роботы», – Кай смотрел, как они вышли за дверь. Кай был неправ, хоть Тодзиро и Ивасиро и стояли с отстраненным видом, они были под сильным впечатлением от происходящего. Когда их господин Хакадзимэ сказал им, что теперь они будут личными охранниками у Кая, это их очень порадовало. Они тоже много слышали о нём, как о человеке, достигшем вершин в искусстве обладания клинком, неустрашимый воин, полководец, и их порадовала честь быть с ним. Конечно, они не совсем поняли, что там с Тоями, но решили, что разберутся с этим по ходу дела.Впервые увидев Кая на встрече, они были поражены его изяществу и красоте, в их представлении он был другим.А вот сцена у пруда заворожила странностью взаимоотношений. Хотя они в своей жизни имели опыт отношений и с женщинами, и с мужчинами, но это были чисто физические контакты и ничего более. Сегодня они увидели, что отношения бывают ещё и другими. Точное определение увиденному им было тяжело дать в своем мозгу, о таком они слышали, но сами никогда не испытывали. У пруда они наблюдали странное для них действо, а сейчас им даже стало его жалко, хотя они никогда ни к кому не испытывали никаких эмоций. ***До праздника в течение этих трех дней ничего не происходило. Жизнь текла своим чередом. Кай продолжал находиться под пристальным контролем девушек и двух охранников. Его жизнь шла по строго установленному графику: врач, приём настоек, иглоукалывание, затем завтраки обеды и ужины в присутствии прекрасных японок. В промежутке между этим прогулки по саду, разговоры в беседке, чайные церемонии, и всё это, естественно, в окружении девушек. За все это время Тоями он больше не видел. «Может, и к лучшему», – убеждал себя в этом он. Но почему-то ему было так грустно без него…В очередной вечер, спасаясь от преследования девушек, Кай скрылся в библиотеке.Он устал от общения с ними: соблюдение этикета, разговор на возвышенные темы, чтение строчек поэтов, конечно, сначала всё это забавляло, но сейчас начало раздражать. Он хотел остаться один в тишине, тем более в библиотеке было столько интересных книг, которых он не читал, а здесь толпа озабоченных барышень преследующих его везде. Кай, слыша их оживлённые голоса в коридоре, бросился к охраннику. – Тодзиро, придумай что-нибудь, я сегодня не могу с ними общаться… – он в отчаянье тряс охранника за руку. Тодзиро аккуратно отцепил его руки от своего пиджака. – Не волнуйтесь хозяин, – ровным голосом произнёс он, поклонился и вышел из библиотеки.Кай с ужасом отступил в центр комнаты, представляя себе, что будет, когда эти девицы сюда ворвутся.Вернулся Тодзиро. – Сегодня вас никто не побеспокоит, – сказал он с поклоном.Кай прислушался, за дверями было тихо. Он не стал выяснять, что им сказал его охранник, что девушки отступили. – Спасибо, Тодзиро, – сказал он.На Кая смотрели солнцезащитные очки, которые были надеты на Тодзиро даже в комнате. – Ты всегда в очках? – спросил Кай. – Да.Он не стал выяснять почему. Постояв немного в растерянности, пошёл к полкам с книгами, и с этого момента реальность для него перестала существовать – он погрузился в мир книг.***В назначенный день все приглашённые приехали в поместье господина Хакадзимэ. Поместье было огромно, как и подобало главе мафии. Приглашенных было много. В приближенные клана входили все относящиеся к клану родственники. Поэтому данный праздник действительно поражал своим масштабом и количеством людей.Кай прибыл в поместье господина Хакадзимэ в лимузине со своей личной охраной и семьей Тоями. Самого Тоями опять не было. Он случайно услышал, что Тоями едет на другом лимузине.Японский праздник – это красочное костюмированное действие. Кай с удовольствием просматривал из ложи для почётных гостей разворачивающееся перед их трибунами красочное представление. Ему было это интересно, он о таком раньше только в книжках читал, а сейчас у него была уникальная возможность смотреть на это вживую.«Всё-таки жизнь удивительна», – думал Кай, смотря на всё это.Он поискал на трибунах справа от себя и слева Тоями. Его нигде не было. Ему стало опять грустно.«Я идиот! Всё кончено. Это безумие завершилось. Этот период моей жизни, когда я был слаб и настолько низко пал, что противен себе – закончился. Больше ни один мужчина не прикоснётся ко мне. Теперь в моей жизни будут только женщины. Всё! Прошлое осталось в прошлом. Сейчас я другой. Я принял решение бороться с собой, с этим грехом, который живет во мне… – Кай стиснул кулаки и перевёл взгляд на пеструю толпу перед трибунами. – Зачем ему искать Тоями. Какая разница, есть он или нет…»После часа дня объявили перерыв, после которого должны были начаться бои. В перерыв всем гостям предложили перекусить. В саду стояли столы, ломящиеся от выставленной на них еды. Кай тоже пошёл туда. Госпожа Саори настояла, чтобы он шёл с ней, но потом, к великой радости Кая, её отвлекли какие-то приехавшие родственники, и у него появилась возможность раствориться в толпе.Он с равнодушным видом прошёл мимо столов с едой и, найдя незанятую скамейку, сел на неё. В нём шла внутренняя борьба. Суть её он боялся даже озвучить себе. При всех выводах и принятых им решениях, как он будет жить дальше – а будет он жить правильно, почему-то его мысли постоянно возвращались к Тоями. Он думал о нём каждую секунду этого праздника. Он так хотел, чтобы рука Тоями взяла его ладонь, и он ощутил его тепло. Он так хотел почувствовать его руки на своих плечах. Он так хотел услышать его голос… – Это вам. Кай поднял глаза, перед ним, склоняясь в поклоне, стоял Тодзиро и протягивал тарелку с едой. На тарелке лежало что-то очень странное, раньше он такое точно не видел. Видно, это было ассорти из разных видов продуктов. – Это очень вкусно. Вы не так давно в Японии и, наверное, не пробовали такое, – произнёс Тодзиро ровным голосом.Кай взял протягиваемую ему тарелку с едой.Странно, Тодзиро говорит совсем без эмоций, равнодушно, а при этом принёс для него еды… Кай пристально посмотрел на Тодзиро.Он не хотел лукавить с ними, и поэтому сказал: – Я не чувствую вкуса еды уже давно, это что-то нервное, – смотрящие на него солнцезащитные очки остались с той же безразлично стеклянной поверхностью. – Но если это вкусно, помоги мне. Расскажи, что должен чувствовать человек, съедая вот это? – Кай взял палочками первый кусок. – Что это? Что я должен чувствовать, когда я это ем? Расскажи мне об этом, Тодзиро.Тодзиро, шокированный, стоял и смотрел в это красивое лицо. Он давно ничего не испытывал, он вообще никогда не испытывал эмоций. Ему всё было безразлично. Он жил. Его жизнь определял господин Хакадзимэ, и его это устраивало. У него была работа, и он был лучший в ней. И поэтому он сейчас здесь, с этим человеком… но почему он так внутренне неуверен, когда его глаза встречаются с этими изумрудными глазами?Ивасиро пришёл на помощь Тодзиро и начал спокойно объяснять Каю из чего сделан данный кусочек суши и какой вкус должен ощущать человек, съев его.Кай внимательно слушал и ел. Он ничего не чувствовал, но Ивасиро был хорошим рассказчиком, и поэтому Кай мозгом осознавал, что он ест.Съев треть тарелки, он сказал, что это всё и так много, он никогда не ест. Мимо скамейки, на которой сидел Кай, прошла группа ребятишек, у каждого в руке было по мороженому. Но это было не просто мороженое, это было произведение искусства: из вафельного стаканчика поднималась лавина шоколадно-фруктовых брызг, застывших в момент взлёта. Красиво изогнутые формы, застывшие в высшей стадии совершенства, перемешивались с кусочками свежих фруктов в шоколадной глазури, облитые свежими сливками, пахнущими ванилью.Такое изысканное произведение в виде мороженого Кай видел впервые. Он проводил взглядом прошедших мимо него детей с такими морожеными и сглотнул слюну. – Господин. Вам принести такое мороженное? – спросил Тодзиро, наблюдавший за лицом Кая. – Да! – воскликнул Кай, затем смущенно добавил. – С шоколадом, я чувствую его вкус.Тодзиро поклонился и ушел, через несколько минут он вернулся с таким мороженым.Кай с восторгом принял из рук Тодзиро это произведение искусства и увлечённо начал его есть.На третьей поглощенной им ложке он услышал за спиной голос Тоями. – Заедаешь сладким потерю любовника, – проходя мимо сидящего на лавке Кая, сказал Тоями.У Кая всё оборвалось внутри…Тоями прошёл, не останавливаясь, лишь бросив в Кая эту фразу.Кай увидел перед собой лицо Мефодия в гробу. Его висок с запёкшейся кровью и вкус холодных губ, к которым он припал в последнем поцелуе…Кай подошел к мусорному ведру у скамейки и выбросил туда практически нетронутой рожок мороженого.Он отстранённо посмотрел на охранников и, сказав, что нужно идти переодеваться перед боем, как зомби пошёл в сторону арены.Тодзиро и Ивасиро переглянулись между собой и как обычно с непроницаемыми лицами последовали за своим хозяином. ***После обеда начался бой. Это было великолепное театральное представление. Сначала выступали актеры в национальных костюмах, затем стали вызывать бойцов, которые сражались по всем законам боя, но только на деревянных мечах. Публика ликовала и была в восторге от происходящего действа.Наконец пришла очередь и Кая. Он переоделся в специальное кимоно самурая, оно было полностью чёрного цвета.Его вызвали на ринг.Он с легкостью отражал удары нападавших, чем их очень злил, но зато вызывал массу восторга у публики.Кай сражался сначала один на один с противником. Потом с двумя, тремя, четырьмя бойцами. Затем против него вышло восемь, как он понял, очень почётных воинов. Он держал их удары. Видя явную победу Кая в этом поединке, господин Хакадзимэ поднял руку. Бой прекратился. Кай поклонился господину Хакадзимэ, который сидел в почётной ложе по центру арены, тем самым показывая, что всё, что он делал, было в его славу.Господин Хакадзимэ встал и в ответ поклонился Каю. Это было признание его способностей владения мечом. Затем, по завершению битвы, господин Хакадзимэ произнёс пламенную речь о воинах меча и провозгласил победителям Кая и ещё нескольких бойцов. Кай опять поклонился в ответ. Хоть он и делал всё, как требовала церемония данного мероприятия, но в его душе был мрак. Слова Тоями опалили его душу. Там сейчас была пустота. Он был просто роботом. В момент боя Каю было некогда отвлекаться на трибуны, но сейчас, пока шла долгая церемония награждения всех участников битвы, Кай рассматривал трибуны. Он увидел Тоями. Они встретились глазами с ним: холодный блеск стали и ещё ненависть. Да, глаза Тоями выражали ненависть. Тоями ненавидит его, потому что он лучший. Он лучше его, искусней как воин. Тоями никогда не достигнет такого совершенства во владении мечом. Его даже на эту битву не пригласили, не посчитали нужным, тем самым больно задев его самолюбие. Тоями только одним способом может победить его, обладая им, подчинив его себе физически, сделав своей игрушкой в извращенных фантазиях. Частично это уже было. Другого между ними быть не может. Тоями нужна победа над ним, это Кай прочёл в его глазах. Но разве это любовь?«Я ошибался! Как же я ошибался! Это тепло объятий я считал за душевное тепло, а это была лишь ловушка, в которую он уже готов был попасть. Какой я глупец! Захотел, чтобы кто-то просто любил меня. Просто любил…»Лицо Кая оставалось таким же спокойным, а в душе у него разверзлась буря.После награждения он пошёл переодеваться. Затем долго сидел в отведённой ему комнате для переодевания. Сил куда-либо идти не было. Обеспокоенные его отсутствием в комнату постучали. Не дождавшись ответа, зашли Тодзиро и Ивасиро. – Хозяин, вы лучший! Кай поднял глаза. Перед ним, почтительно склоняясь, стояли его охранники. – Спасибо. Пойдемте.В сопровождении охраны Кай вернулся на трибуны.***Вечером этого же дня он попросил аудиенции у господина Хакадзимэ. Кай спросил, может ли помочь ему господин Хакадзимэ с возвращением в Афганистан. На что тот ответил, что его личный самолёт готов вылететь, как только Кай пожелает. Он попросил сегодня ночью. Затем, найдя госпожу Саори, сказал, что срочные дела на фронте требуют его немедленного возвращения. Он искренне поблагодарил её за заботу и внимание о нём. Он хотел лично поблагодарить отца Тоями, господина Имагава, но госпожа Саори сказала, что он уехал по делам, и она передаст ему его слова благодарности. Праздник в поместье господина Хакадзимэ ещё продолжался, все ждали праздничного фейерверка.Каю подали лимузин, который его должен был отвести к самолёту.Проводить его пришёл лично господин Хакадзимэ. Он долго беседовал с Каем. Кай понимал, что мудрый японец, разговаривая с ним на разные темы, выясняет для себя, не ошибся ли он в своем выборе. Он Каю было всё равно. Ничего плохого от господина Хакадзимэ он не ожидал, поэтому спокойно отвечал на его вопросы. Удовлетворённый беседой, глава клана мафии поклонился Каю, затем обнял его за плечи, тем самым показывая окружающим, что этот человек приближен к нему. Кай поклонился в ответ. Господин Хакадзимэ со свитой удалился к гостям. Кай направился к лимузину. Уже подойдя к открытой дверце, он увидел на тёмном небе первые вспышки фейерверка. В ночном небе расцветали причудливые разноцветные цветы. – Красиво, правда? – спросил у Кая Тодзиро. Увидев, что Кай смотрит на небо. – Да, красиво, но я не люблю фейерверки.Для японцев отозваться неуважительно о салюте, это всё равно, что о национальном флаге – это их историческая традиция и гордость. Вспомнив это, Кай пояснил. – Артобстрел напоминают – неприятные воспоминания, – сказал он и сел в машину.Такое объяснение удовлетворило его охранников, которые сели с ним внутрь лимузина. Машину вел шофёр, поэтому Ивасиро сидел спереди, рядом с шофером, а Тодзиро напротив Кая.Всю дорогу Кай смотрел в окно, на проносящиеся ночные огоньки. Как жалко, что в эту поездку в Японию он нигде не был. Кай вспомнил, как они ездили с Тоями тогда, как им было хорошо вместе…Он прогнал эти воспоминания. Как вообще жалко, что всё так произошло…