Но реформа не могла быть радикальной и окончательной, а рождение человека относится больше к божественным, чем к человеческим, законам. Оставаясь поэтом в своих живописных работах, Григорий Сорока пытался найти правду в мире официальных установлений. Согласно некоторым источникам, он подал на высочайшее имя жалобу на бывшего хозяина, помещика и своего родича. Власть землевладельцев оставалась еще значительной, и этот документ был обращен против художника. Его самоубийство стало, скорее всего, результатом этой жалобы: она вернулась к бывшему хозяину, и тот оказался вправе подвергнуть художника телесному наказанию; но и царское правительство не имело объективных возможностей окончательно ссориться с поместным дворянством…

Крестьянский быт и помещичьи «дворянские гнезда» необычайно лирично отразились в живописи Григория Сороки. Те же сцены удивительно бережно отображены в повести Михаила Казовского, рассказывающей нам о примере, как сказали бы мы сегодня, «социального лифта», трагически застрявшего на половине подъема. И все же та страна, в которой живут его герои, кажется нам теперь прекрасной.

Сергей Шулаков