— Прости, — сказала она и начала укачивать меня. — Я не хотела тебя расстроить.

— Дело не в тебе.

Я обняла ее. Она была единственным человеком в моей жизни, который постоянно находился рядом, и я любила ее больше, чем кого-либо.

— Дело в том, что «Paragon» стал уязвим. Я не могу это выдержать. Я этого не потерплю.

Отстранившись, я вытерла лицо. Ярость все еще пульсировала во мне, перемешиваясь со слезами и бессилием.

Ханна убрала волосы с моего лица.

— Тебе нужно пойти поспать. Но подумай о предложении Гейба. Если ты становишься сильнее, когда он рядом с тобой, то, может, пришло время рискнуть.

— Я не рискую.

Я невесело ей улыбнулась, посмеиваясь над собой.

Она улыбнулась в ответ.

— Тогда иди на обдуманный риск. Серьезно. Просто подумай над этим.

Я думала об этом весь следующий день. Я сделала в голове список плюсов и минусов партнерства с «Dynamica», размышляла над тем, стоит ли мне принять предложение Гейба о технологической помощи, пока готовилась к встрече с Советом директоров, который я созвала. Я хотела проинформировать Совет об успешных испытаниях, которые мы провели на прототипе, и которые, как казалось, произошли уже миллион лет назад.

Я также собиралась представить на их суд предложение Габриэля. Решив не информировать их о бреши в системе безопасности и о предложении партнерства с Клайвом Уорреном, я решила взять всю ответственность по этим вопросам на себя, по крайней мере, на какое-то время. Я нарушала этим свой долг по информированию Совета обо всех предложениях, которые должны быть вынесены на его рассмотрение, и я знала это. Но мне нужно было справиться с ситуацией прежде, чем все бы вышло из-под контроля. Круг людей, знавших о нарушении, был небольшим: я, Ханна, Гейб, техническая команда, которую я наняла, и мой отдел безопасности.

И Клайв. Клайв знал. Я ничего не могла с этим поделать. Пока нет.

Я не хотела, чтобы кто-то узнал о том, что случилось. Клайв состоял в Совете, и у него все еще могли оставаться друзья в нем. Вдобавок, я должна была встретиться с инвесторами на следующей неделе. Я не могла позволить, чтобы информация о взломе вышла наружу. Это могло скомпрометировать старт моей разработки, что в итоге могло поставить под угрозу мою компанию, что в итоге привело бы к разрушению всего.

Я не собиралась позволить этому случиться, моя фидуциарная обязанность (прим. пер. Обязанность агента действовать честно и грамотно в интересах заказчика) состояла в том, чтобы раскрывать информацию о нарушениях, будь они неладны.

Как я вчера сказала Ханне, я не доверяю никому, кроме себя.

Я представила результаты исследования Совету. Как и ожидалось, они были в восторге. Объяснив, что проведу встречи с инвесторами, чтобы попросить у них дополнительные средства на выведение технологии на рынок, я получила горячую поддержку от Совета.

Я изложила им условия предложения Гейба. Как и ожидалось, они полагали, что данное партнерство даст нам быстрый выход на международный рынок. Они проголосовали, одобрив его. Я согласилась, что это отличный вариант для «Paragon» для выхода на глобальный рынок, чтобы достичь цели гораздо быстрее чем, если бы нам пришлось делать это своими силами

Голосование по вопросу сотрудничества с «Dynamica» было единогласным.

Габриель будет в восторге, но что он пока еще не знает, так это то, что я планировала сохранить наши с ним отношения в сугубо деловом русле. Я что-то испытывала к Гейбу, но в моей жизни не было места для каких-либо волнений.

Еще кое-что я собиралась сделать с Клайвом Уорреном, которому хватит впечатлений до конца жизни.

После встречи я позвонила Гейбу, чтобы рассказать ему о решении Совета по поводу партнерства.

— Это отличная новость, Лорен, — сказал он.

Я прямо-таки почувствовала по его голосу, что он улыбается. Я смогла представить его ямочку. Я крепко сжала глаза, как будто это смогло бы заставить исчезнуть его образ из моей головы.

— Не хотела бы ты поужинать, чтобы отпраздновать это? — спросил он.

Я испытывала сильное желание увидеть его. Это было по-настоящему, и боль, которую я испытывала, можно было почти сравнить с душевной болью. Я попыталась выкинуть из головы эту мысль, и приготовилась дать ему отпор.

— Не могу. Я должна работать допоздна.

— Я тоже должен работать допоздна, — произнес Гейб.

— Извини. Сегодня не получится. Но я свяжусь с тобой в самое ближайшее время.

— Лорен, не бросай трубку. А как начет других вещей, которые мы обсуждали с тобой?

Я понимала, что он говорит о своем компьютерщике и предложении по дополнительной защите меня. Он был осторожен, подбирая слова, потому что он, вероятно, был таким же параноикам, как и я, и это заставило меня тосковать по нему еще больше.

— Я все еще раздумываю об этом. Я дам тебе знать. Ладно?

— Ладно.

Но его ответ прозвучал так, что он, однозначно, не смирится с этим.

— И мы еще кое-что обсуждали …, — мой голос затих.

— Да?

— Это останется между нами, ладно? Давай оставим ограниченным круг тех, кто посвящен в этот вопрос.

— По крайней мере, эта идея неплоха. Но то, что ты не хочешь поужинать со мной, похоже на катастрофическую ошибку.

— Согласна, по крайней мере, в отношении первой фразы, — сказала я, игнорируя вторую часть. — Я свяжусь с тобой позже.

Было похоже на то, что он собирался спросить меня о том, когда именно я собираюсь связаться с ним, поэтому я быстро повесила трубку, все еще держа глаза плотно сомкнутыми.

В конце концов, я решила, что не буду работать допоздна. Я чувствовала себя так, словно была с похмелья или что-то в этом роде, а я никогда не испытывала похмелья в своей жизни. Наверное, это было эмоциональное похмелье… от недели, заполненной двумя свиданиями; очень великолепным миллиардером, преследующим меня; еще одним миллиардером, пытающимся проникнуть в мою компанию и пожирающего меня глазами, и тем фактом, что я нагло врала моему Совету директоров.

Я планировала отправиться домой и натянуть на себя пижаму. Я, вероятно, выпью бокал вина и доем остатки индийской еды

«Ты — беспредельщица, Лорен», — голос Гейба звучал в моей голове, и я улыбнулась назло себе.

Я ушла с работы в шесть часов вечера в понедельник, когда на улице еще было светло. Можно сказать, я пустилась во все тяжкие..

Я направлялась к своей машине, когда Клайв Уоррен выскочил из своего роскошного седана, находящегося в середине стоянки, и помахал мне рукой. Мое сердце остановилось, а потом начало сильно биться.

Клайв. Чертов. Уоррен.

— Лорен.

Он имел наглость улыбаться и смотреть, как будто ничего не случилось. Я подошла к нему, стараясь сохранить нейтральное выражение лица. В это время множество людей покидали здание, в том числе и некоторые члены Совета директоров. Я не могла позволить показать, что между мной и Клайвом что-то не так. Меня интересовал вопрос, а что если он догадывался об этом.

— Что ты здесь делаешь, Клайв? Ты что-то забыл?

Его глаза сканировали мое лицо, ища подтверждение того, что я знала о том, что он сделал. Убедившись, что нашел этому подтверждение, он снова улыбнулся.

— Я надеялся, что ты захочешь еще раз рассмотреть предложение, которое я сделал тебе тем вечером. В свете новых … обстоятельств.

— Каких обстоятельств?

Я почувствовала, что моя кровь закипает.

Он сдвинул очки на нос, и мне пришлось сжать руки в кулаки, чтобы не сорвать их с его капризного маленького личика и не втоптать в землю.

— Вероятно, тебе следует сесть в машину, чтобы мы могли обсудить этот вопрос в приватной обстановке. Уверен, ты не хочешь прибегать к помощи сотрудников.

Клайв кивнул в сторону моего представителя службы безопасности, стоявшего наготове.

— Привет, Боб! — крикнул он ни с того, ни с сего, улыбнулся и помахал рукой одному из членов Совета, находящегося на другой стороне парковки.

— У тебя есть одна минута, — произнесла я сквозь зубы, также помахав рукой Бобу, пытаясь казаться обычной. Я подошла с пассажирской стороны автомобиля Клайва прежде, чем он смог бы устроить еще большую сцену. Оказавшись внутри, я написала Тимми и моему водителю: «Одна минута. Я в порядке».