- Эдди Корриган. Воет, что в штаб-квартире не прижился, гибкость позвоночника не та.
- Этот потянет, он толковый.
- И я так думаю. Выкладывай про своё дело.
- Ты не хотел бы в поле сходить? Так сказать, "его прощальный поклон". Оформим, естественно, уже, как вольнонаёмного привлечённого специалиста со всеми вытекающими денежными выплатами.
- Да, деньги-то не волнуют...
- С каких пор? Алмазную жилу нашёл?
- Алмазную, но не жилу, а жену.
- Слышал краем уха, что ты теперь двоеженец. Говорят, что когда вы втроём вечером идёте по местному Бродвею, наши самцы истекают слюной. Так, Сабля, что, богата?
- Слегка. Давай к сути.
- Вторая мировая. Концлагерь в Германии. Вытащить оттуда двоих ребятишек. Один - будущий великий математик. Русский. Иван Шалаев. Должен погибнуть в газовой камере. Второй - при бомбёжке Дрездена. Сын начальника концлагеря. Ганс Биллер. Будущий великий композитор и художник.
Капсула шестиместная. Джо Поллак - пулемётчиком, Вова Ерохин - снайпер, Слава Зенкович - сапёр. Ты - командир группы. Я бы и сам сходил, японцы ведь у немцев в союзниках были. Но много мороки с самурайским мундиром, с переводчиком. Короче, сложная легенда. А так - четыре бравых гитлеровца являются в концлагерь и... У Славы баварский диалект и чисто арийская внешность. Ты и Ерохин - типичные берлинцы. И Лимонадному Джо Ведьма наколдовала прекрасный гамбургский выговор.
(Лимонадный Джо только, что не молился на Вику. Из-за незнания языков его хотели отчислить из "Гроны-хроно". Вика поколдовала и Джо стал отлично владеть немецким и русским языками со знанием сленга, идиом и ругани.)
Мундиры и оружие вам приготовлены возле места высадки. Карты и документы получите. День на выработку плана и обсуждение, на согласование действий. Завтра вечером - выход. Про согласие не спрашиваю. Вижу, как глаза загорелись. Вторая мировая - твой конёк.
- Во всём мире настоящие солдаты - немцы и русские. Ещё финны хороши, но там принцип: "Не тронь меня, и я тебя не трону".
- А американцы?
- Фу! Таких, как Лимонадный Джо - единицы. А прочие без пипифакса и передвижных борделей воевать не могут. И трёхразовое питание им подавай. Только немцы и русские воюют "без дураков", ибо прирождённые вояки.
- Пожалуй, я с тобой соглашусь. Собирай свою команду, получайте снаряжение, устраивайте личные дела, потом - мозговой штурм. Завтра - штурм огневой. Но лучше всё сделать по-тихому.
- Эт точно.
Однако по-тихому не получалось.
- Ты что обещал? Ты какие клятвы давал?- Вика точно копировала жену таможенника Верещагина.
- Виченька, я не мог отказать Чангу. Со мной же Лимонадный Джо идёт...
- Да хоть Пепсикольный Майкл! Вон в полку сколько немцев! Больше послать некого?
- Эти немцы умеют сутками сидеть по горло в болоте, проламывать черепа кулаками и прочая. А в рейд идут двое русских, белорус и американец. Тут не только знание немецкого необходимо, но и знание военной истории, опыт хронорейдов.
- Всё равно, откажись.
- Не могу. Я - солдат.
- Ты уже не солдат. Ты - муж двух жён и будущий отец четверых, нет, шестерых детей. Ты - лицо гражданское.
- Меня и посылают, как вольнонаёмного специалиста.
- Ага. Командиром группы. Серёжка...
- Ну, что мы спорим попусту, любимая. Я должен вернуться и я вернусь. Предсказание Ядвиги ещё не сбылось до конца.
- Оно не стопроцентное. Ядвига Машу не увидела.
- Но Маша же ещё от меня должна сыновей зачать...
- А вдруг и моё не стопроцентное. Я буду волноваться, а детям это вредно.
- Детям вредно знать, что их отец не исполнил свой долг.
- Маша, ты-то чего молчишь?
- Что говорить? Серёжа прав,- и шепнула что-то Вике на ушко.
- Нет, он гад и сволочь, манкирующий своими мужниными обязанностями,- продолжала возмущаться Вика. Но я хорошо её знал и крошечную нотку притворства уловил.
Послал со своего КПК(карманного портативного компьютера) сообщение Петеру Лемке, готовя его к грядущему событию. И не ошибся.
Утром следующего дня в кабинет командира Базы вошла Вика. Она была в форменной рубашке с погонами подполковника и в форменной юбке.
- Доброе утро, Петер. Я вчера подала рапорт об отставке. Теперь прошу придержать его и не давать хода. Вернусь из хронорейда - перепишу.
За дверью кабинета послышался Машин голос:
- Я вас вместе с вашей спецназовской подготовкой засуну в одно место, Уилсон. Сказать, в какое? Просто из уважения к командиру Базы не хочу делать из его адъютанта калеку.
- Пропустите её, Боб,- сказал негромко Лемке по внутренней связи.
Маша была в парадной форме, при орденах.
- Так вот, прекрасные дамы, велено вас не пускать ни в какие рейды.
- Это Иванов, что ли велел?
- Нет, не он.
- Кто же тогда??!
- Вас, Виктория, не велят пускать Екатерина и Сергей Сергеевич. А Вас, Мария - Дарья и Александра.
- Вот, значит, что было в сообщении...
- Именно. Вы можете поручиться, что вашим детям не повредят хронопереходы?
- Ну, не знаю,- неуверенно сказала Вика,- через одиннадцать лет они будут выглядеть вполне здоровыми.
- А через пятнадцать? А как хронопортал повлияет на их психику? Исследований на этот счёт пока нет.
- Тогда Иванова не отправляйте в хронорейд.
- А вот это не удастся. На него заготовлена форма и документы, под него заточена легенда. Он уже в деле.
- Иванов, домой можешь не являться,- передала мне мысленно Вика.
- Совсем?
Она чуть помедлила, размышляя:
- Ты должен приползти на коленях, громко моля о прощении.
- Яволь!
- Фашист недобитый!
- Натюрлих, майне либе кляйне.
- Ненавижу, мерзавец, скотина, ублюдок, подонок!!!
- Оригинальный вид любви - крыть своего любимого на чём свет стоит,- съязвила Маша, для которой общение со мной и Викой не проходило даром. И добавила мысленно:
- Серёженька, и я тебя люблю, негодяй ты такой и разэдакий.
- Спасибо, нежные и чуткие вы мои. Ваши слова пролились бальзамом на мою душу. Но у нас тут совет идёт, мысли заняты. До вечера. Целую.
Перед тем, как я вошёл в капсулу, обе моих жены расцеловали меня горячо и очень нежно.
- Мы тебя у хронопорта дождёмся,- шепнула Вика,- по местному времени всего часа два-три пройдёт.
Маша добавила: - Пять девочек и мальчик ждут тебя. Возвращайся. Удачи всем нам.
- Люблю вас,- и шагнул в капсулу. Ребята терпеливо ждали, пока со мной попрощаются. Никто не шутил. Охотников шутить над Саблей и Ведьмой давно в спецназе не было.
Тайник с одеждой и оружием нашли быстро. Стали облачаться и вооружаться. По "Парабеллуму" с запасной обоймой каждому - это само собой. Славе и Лимонадному Джо досталась форма полевой жандармерии. Не удалось раздобыть четыре эсэсовских мундира. Зенкович взял себе снайперку Ерохина, поскольку шарфюрер СС со снайперской винтовкой - нонсенс. Я и Вова Ерохин повесили на плечо по "шмайсеру". Вова, будучи лишь шарфюрером, засунул запасной магазин за голенище сапога. Но гауптштурмфюреру такого не положено по статусу. И я спрятал свой запасной рожок в солдатский ранец, который пришлось навьючить на себя Славе. В ранце лежали ручные гранаты и две запасные ленты к пулемёту
МГ-42. Обер-фельдфебель полевой жандармерии не мог себе позволить обмотаться пулемётными лентами, как матрос гражданской войны. А вот МГ-42-й на плече - причуда здоровенного жандарма. Джо был влюблён в этот пулемёт, предпочитая его даже многоствольному авиационнику.
Раскидали ветки, которыми был замаскирован "кюбельваген". Расселись по своим местам, согласно диспозиции. Вова Ерохин плавно тронул машину с места. Немного потряслись по ухабам, выехали на шоссе.
Дождавшись глубокой ночи, спокойно проехали в концлагерь. Документы на компьютере изготавливались безукоризненно, вид имели слегка потёртый, не новый. Фото, печати - не придерёшься. План концлагеря имели подробнейший и сразу подъехали к дому коменданта. Часовой возле дома явно скучал, до конца смены ему оставалось немного. "Жандармы" остались в машине, а я и Ерохин, предъявив бумаги часовому, вошли в дом. И началась невезуха.
