Пробормотав что-то невразумительное, солдат, в обнимку с пивом, нетвердой походкой удалился к дальнему столику, где его друзья сослуживцы горланили застольную песню и предавались всем прелестям безудержного пьянства.

– Дичают, – виновато кивнул бармен, выставляя передо мной стакан с янтарным напитком. – Скучно им здесь. В карты или кости играть неинтересно, каждый уже знает, кто на что способен, дуэли запрещены военным кодексом. Остаются шлюхи и алкоголь, вот и пьют без удержу, спуская за вечер жалованье, да грезят о горных компаниях. Вы только не подумайте ничего плохого, господин Дмитрий, все они, в сущности, отличные парни, готовые, если что, закрыть тебя грудью от вражеского арбалетного болта, но как выпьют, дураки дураками.

– Мой предшественник, – кивнул я и пригубил предложенный напиток. Крепкий, терпкий, со странным, абсолютно незнакомым, но любопытным привкусом, он мне явно понравился. – Негоциант Андрей. Хотелось бы более подробно узнать, что стало причиной столь печального конца?

– Интриги, – улыбнулся бармен. – Интриги и обычаи. Вы, наверное, не знаете, что, вступаясь за даму, вы обязаны вызвать обидчика на дуэль?

– Ну почему же, – пожал я плечами. – Когда-то и у нас был схожий обычай. Только было это очень давно, и с тех пор придумали массу менее кровопролитных способов решения таких вот споров.

– А у нас, видать, осталось, – пожал мой собеседник плечами. – Заступился ваш коллега за даму, вызвал обидчика на дуэль, да не учел, что тот, в случае вызова, волен выбирать то оружие, что лучше в руку ложится.

– И что же произошло? – Я отхлебнул из стакана и глазами поискал пепельницу.

– Сущая безделица, упал в обморок прямо перед тем, как поклониться королю. Его Величество страх как любит зрелища, а если дело доходит до дуэлей, так сам не свой. Скрепя сердце указ о запрете сего зрелища в армейских кругах подписывал, да и то, чтобы друг друга не поубивали. Оскорбление высшей меры! Неслыханная наглость! Вот ему и решили голову от тела отделить. Спасибо Его Величеству, смерть легкая, почетная.

– Странная история, – кивнул я.

– А то, – вдруг зашептал бармен. – Более странной истории я слыхом не слыхивал. Разговаривал я с господином негоциантом, много с ним разговоров вели по делу и не очень, много алкоголя выпили и никогда, слышите меня, никогда Андрей не страдал обмороками или слабостью. Здоровый был как бык. Доктора к нему, если только на званый обед ходили.

– Мда… – Я допил неизвестный мне напиток и поставил опустевший стакан перед собой. – Дело темное. Кстати, что это?

– Дубовая настойка, – улыбнулся смотритель. – Понравилось? Не желаете еще?

– Спасибо, – покачал я головой. – Крепка чертовка, а мне кажется, что ясность мысли мне пригодится как никогда. Вот от кружки доброго пива я бы не отказался.

– С луковыми кольцами? – подмигнул мне господин Арнольд.

– Да вы гурман, – хмыкнул я. – Ну что уж тут скажешь, давайте с луковыми кольцами.

В обшарпанной старенькой хрущевке на окраине Москвы встретились четверо. Внешне неприглядный район, удел неудачников, бедняков и мелкого криминалитета должен был стать одной из отправных точек грандиозной по своему масштабу операции, совместного действия ФСБ, Моссад, Ми‑6 и ЦРУ. Знали бы жители окрестных домов, какие словесные баталии происходили на пятом этаже, на крохотной пятиметровой кухне, наверное, пришли бы в ужас.

На вид, правда, все было просто и буднично. Ровно в три часа по московскому времени на крохотную парковку вкатил «гелендваген» с наглухо затонированными стеклами. Выбравшись с водительского сиденья, невысокий широкоплечий крепыш в дорогом английском костюме спокойно прошел к подъезду. Сигнализация «мерседеса» сработала исправно, и брелок в руках мужчины пискнул, а в тон ему ответил ключ домофона. Уже через пару минут он стучал подошвами ботинок по грязной бетонной лестнице.

– Ну и райончик, – бубнил про себя крепыш, уверенно двигаясь мимо потертых дверей и залепленных жевательной резинкой дверных глазков. – Экономят. На всем экономят, будто мы не супердержава, а страна третьего мира, Никарагуа, не иначе.

Достигнув площадки пятого этажа, мужчина остановился и начал в замешательстве вертеть головой. Номера на квартирах отсутствовали, и предстояло определить, к какой из дверей подходит ключ от конспиративной квартиры. Первая, обитая вагонкой, отпадала сразу. Из-за непрочной преграды явственно доносились детский плач и лай собаки. Ни детей, ни животных в квартире ФСБ присутствовать не могло. Вторая дверь поразила своей архаичностью, по-видимому, осталась с того самого момента, когда полвека назад это панельное убожество пошло в серию. Оставались третья и четвертая дверь, но с этим получилось разобраться без лишних хлопот. В одной из них явно был ригельный замок, а в кулаке агента ключ от «цербера» с ребристой бородкой сложной конструкции.

«Вот она», – решил крепыш и, подойдя к двери, вставил ключ в замочную скважину. Так все и вышло. Умный импортный замок щелкнул раз, потом другой, и агент оказался на пороге пустой квартиры. В ноздри ему тут же ударил стойкий запах хлорки вперемешку с нафталином. Не снимая обуви, он поспешил на кухню, чтобы открыть окно на проветривание.

Американец появился четырьмя минутами позже. Подойдя к двери, он нажал на кнопку звонка, и конструкция внутри однокомнатной квартиры разразилась мерзким, выбивающим мозги звонком. Дверь тут же распахнулась.

– Вы быстро, Джонсон, – кивнул крепыш, отступая в коридор и давая американцу пройти. – Вас в посольстве и рекомендовали.

– И как же меня охарактеризовал наш резидент? – с усталой ухмылкой поинтересовался Джонсон, с интересом осматривая выцветшие обои в горошек и вспучившийся паркет стандартного русского жилища. – Вы не стесняйтесь, Александров. Мы же теперь в одной команде. У одних опыт, у других технологии, у третьих лобби и интересы. Все мы, как говорит ваш президент, в одной лодке, и смысла нет её раскачивать.

– Хотите что-нибудь выпить?

– От содовой не откажусь.

– Вот и славно. – Пройдя на кухню, Александров потянул за ручку старенького холодильника «Беларусь» и, отметив хорошую работу тылового отдела, вытащил с верхней полки бутылку шипучки. – Стаканов нет, – усмехнулся он, оглядывая пустые полки потрескавшегося от времени кухонного гарнитура.

– Да я не в претензии. – Приняв из рук коллеги холодную бутылку, Джонсон ловким движением руки сдернул крышку, потянув за жестяное кольцо.

В дверь снова настойчиво позвонили, и новый хозяин квартиры поспешил принять гостей.

– Привет. – Хмурый тип в мышиного цвета костюме нехотя помахал рукой и с тоской осмотрел прихожую. – Пробки.

– Господин Мак-Лохлен! Здравствуйте. – Агент ФСБ напялил на свое лицо дежурную улыбку радушного хозяина. – Проходите, не стесняйтесь. Джонсон уже здесь.

– Кон задержится. – Не снимая обуви, Мак-Лохлен прошел на кухню и, кивнув американскому коллеге, оседлал старенький табурет, видевший, наверное, самого Никиту.

– Как задержится? – не понял Александров.

– Да завернул не там, – кровожадно оскалился агент Её Величества. – Мы сначала вместе ехали, а потом он решил натянуть мне нос и нарвался на вашу дорожную полицию.

– Должны отпустить, – улыбнулся крепыш.

– Как же, – добродушно отмахнулся англичанин. – Дудки. Он на ваших номерах, и под легендой белорусского инженера. Вытрясут как липку, а может, и еще чего придумают.

С полчаса просто разговаривали, делились последними несекретными новостями и потягивали шипучку прямо из бутылок и, наконец, раздался третий звонок.

Кон был хмур, зол и обижен.

– Твари, – заявил он с порога. – Твари ваши менты.

– Ну что вы, Оз, право слово. – Александров поспешно прикрыл дверь на кухню, откуда доносился сдавленный кашель англичанина. Тот как мог скрывал свой смех, но выходило у него это плохо, а может быть, он и вовсе не старался.

– Как сказать, Сергей, как сказать. – Немного успокоившись, Кон пригладил пятерней взъерошенные волосы и поинтересовался: – Все в сборе?