— Ни к чему это, — махнула рукой, точно сухой веткой-корягой, ведьма и указала на лежащую да весело хрюкающую на полу принцессу. — Слушайте, что вам обоим сделать надлежит. Забейте свинью да подайте ее на пиру жареной, тушеной и вареной, пусть все твои придворные, король, отведаю это кушанье, это нежное, сочное, мягкое мясцо. Пускай наслаждаются до последнего кусочка и славят государя. Из шкуры же сделайте барабан, но небольшой, а всего лишь безделицу для ребенка, да спрячьте до времени. Правое ухо отдайте вороне, левое же — черной собаке, которую встретите на дороге. Голову отнесите в темный лес и бросьте на поживу волкам. А пятак отрежьте. В полночь посадите в саду яблоню и прикопайте под ее корни пятак, и пусть саженец растет себе. С первого урожая снимите плод и отдайте его жене свинаря, девушке, на которой он должен жениться по любви, и пусть съест она его. Тут же она забеременеет, и через неделю разродится прелестной девочкой. Та девочка и будет возрожденная, чистая, нетронутая чарами злыми Изобель. Твой дочерью станет она, свинарь, и ты будешь любить ее больше жизни, больше всего, что в подлунном мире было, есть и появится когда-нибудь. Но тебе не сделать ее своей женой, и в том твое бремя. Если готов ты нести его, то сделай по-моему. Ежели нет, до конца дней своих Изобель будет ни человеком, ни зверем, а зловонной насмешкой для здравомыслием и позором королевства.

Крепко задуматься пришлось королю и свинарю. Сердца их разрывались от горя, разум помутился, словно лужа, в которую бросили камень, подняв со дна комья грязи.

Плакали король и свинарь, сокрушались, но решили сделать как говорила старуха.

— Тогда помни, юноша, забить свинью должен ты сам! — С теми жестокими словами захохотала ведьма и вмиг исчезла, рассеялась, точно морок ночной поутру.

— Исполню, что судьба велит, — сказал Томазо, упав на колени перед возлюбленной. Услыхав его, та посмотрела на него почти человеческим взглядом. — Будет моя дочь Изобель внучкой тебе, государь.

Окончательно едва не лишился рассудка Альфред, белым стал что лунь; ответил он:

— Быть по сему!

Отвели принцессу на бойню и оставили свинаря одного. Взял парень тот самый нож, которым убил ведьму, да приготовился нанести удар. Взбесилась тут свинья и давай бегать, смерть чуя близкую и не желая становиться окороком, как и ее товарки, которых на мясо пускают. Много сил потратил свинарь, чтобы справиться с Изобель, но припер ее к стенке и полоснул лезвием по горлу. Захлестала кровь фонтанами алыми, густыми, еще пуще забилась принцесса, завизжала так, что со дворца едва крыша не слетела; но недолго она дергалась, потому что вскоре испустила дух в луже крови.

Потом разделали тушу, отнесли куски на кухню, где уже взялись за дело королевские повара; а с ушами и головой поступили так, как сказала ведьма. Пятак же свиной парень оставил и после пира, где толпа придворных, блюдолизов и обжор, а также и сам король угощались Изобель с удовольствием, посадил в саду яблоню. Положил пятак туда, куда было велено, — под корни саженца.

Росла яблоня, и пока наливалось деревце соками, крепчало, искал себе парень девушку в жены. Наконец, нашел и женился на ней, а там уж и первый урожай подоспел. Съела жена Томазо первое яблоко румяное да сразу сделалась на сносях. И, как было предсказано ведьмой, через неделю родилась у свинаря прелестная, небесной красоты девочка-куколка, вылитая Изобель во младенчестве. Приехал к Томазо король, тестюшка венценосный, и привез много разных подарков. Не могли свинарь и король налюбоваться чудным дитя; при взгляде на красотку юную просветлялось в их душах, и у сердец вырастали крылышки. Не обманула, входит, их та старая карга, правду сказала.

Привез король Альфред девочке, которую так же и назвали — Изобель, барабанчик, сделанный из шкуры принцессы. Радостно вцепилась в него девочка ручонками и давай баловаться, смеяться-заливаться от восторга.

— Будем теперь беречь нашу Изобель и жить в радости да любви, — провозгласил король, поднимая кубок. Выпили монарх, свинарь и его жена самого дорого вина за удачное разрешение дела.

Но слышат вдруг: кормилица испуганно вскрикнула, точно змею на подоле увидела; смотрят, уже мчит к ним со всех ног, трясет дородными розовыми телесами, а девочка у нее на руках.

— Не виновата, не виновата я, — взмолилась женщина, — это сама она!

Не поймут свинарь и король, о чем она говорит, но тут стало ясно. Била девочка в барабанчик, резвилась и приговаривала, смеясь беззубым ротиком:

— Сучка! Свиная жопа! Дерьмо!

Тут уж закричала и молодая жена Томазо. И была для того причина. Прямо на глазах у всех нос девочки превратился в свиной пятачок, а уши сделались точно в точь-в-точь поросячьи.

Вот так сказывают да клянутся, что это чистейшая правда.