улице, урою гниду.

– Прежде всего, нужно убедиться, что мы не спим. – Взяв из рук майора молоток, Давыдов

легонько размахнулся и приложил себя по пальцу левой руки. Зачем он пошел на такие крайние

меры, когда, по мнению Всеволода достаточно было себя просто ущипнуть, он, наверное, и сам не

понял, но главное было достигнуто. Зажав здоровой рукой рот, чтобы не заорать, красный и с

выпученными глазами Семен пустился плясать по комнате, размахивая поврежденной

конечностью. – Больно-то как. – Выдавил он сквозь сжатые зубы.

– Ты бы себя еще по голове ударил, воин, – саркастически хмыкнул Курехин. – Я, после твоей

выходки, тому парню в телевизоре даже верить начинаю. Каков носитель, такова и копия.

– Но больно же!

– Конечно, все это похоже на бред или затянувшуюся шутку. – Начал рассуждать майор. –

Мы ощущаем боль, запахи, вибрации и различаем цвета, следовательно, все это происходит не во

сне, а наяву. Осталось только понять, что тут происходит, а для этого нужно, по меньшей мере, выглянуть за дверь.

И тут тварь ударила вновь. Называть её существом или животным не поворачивался язык.

Бессвязное бормотание и всхлипы сменялись с гулкими, точными ударами по креплениям и

косяку. Раз, другой, первая планка вместе с гвоздями отлетела в сторону, едва не угодив в голову

19

майора. Третий, четвертый… события начали развиваться столь стремительно, что время на

раздумья не оставалось.

Подхватив с пола молоток, оброненный Семеном, Курехин ногой толкнул стойку, на которой

стоял телевизор, и тот, отлетев на пол, бухнулся на доски кинескопом вниз. Следуя инструкциям

человека с экрана, майор размахнулся и вмазал молотком по доскам. Схрон под полом был.

Зеленый жестяной ящик с двумя ручками, больше похожий на цинк с патронами. Слава богу,

запаян он не был, и замка не имелось.

Немного помешкав, Семен бросился помогать товарищу по несчастью, и через секунду

тяжелый ящик оказался на поверхности. Откинув крышку, Веволод присвистнул.

– Если уж это чья-то проекция, то точно моя.

– А почему не моя? – Позабыв о беснующемся за дверью демоне, включился в игру Давыдов.

– Знаешь, сколько я стрелялок прошел.

– Ага. – Сморщился майор. Времени спорить решительно не было, но желание утереть нос

зарвавшемуся гражданскому взяло свое. Схватив первый попавшийся ствол, Курехин начал

набивать его патронами, посекундно оглядываясь на дверь. Куска доски сверху уже не было, а

тварь бесновалась внизу, пытаясь вынести косяк вместе с частью стены. – Тогда что это такое?

– Ружье. – Развел руками уверенный в победе Семен.

– В гузле у тебя ружье. – Оскалился майор, убеждаясь, что третий патрон лег на место. – Это, мой маленький друг, не иначе как карабин. Старая советская конструкция. Продольное скользящее

цевье для перезарядки и ударно спусковой механизм куркового типа заставят облизнуться самого

прожженного милитариста. Жаль, что патронов в него лезет мало, но у нас их, как погляжу, целая

коробка, а калибр заставит проявить уважение любого наглеца.

Договорить Всеволод не успел. Очередной удар окончательно разрушил преграду. Просунув

морду в образовавшийся проем, на него уставилось странное нечто. Росту оно было не больше

полутора метров и выглядело настолько нелепо, что если бы не весь ужас ситуации, Курехин

просто бы рассмеялся. Узловатые длинные лапы заканчивались массивными отростками, чем-то

отдаленно напоминавшими кулаки. Обросшие грубыми мозолями они были похожи на колотушки,

и именно ими существо так ловко выбило дверь. Мощный торс, обвитый жгутами мускулов, ярко

контрастировал с почти атрофированными нижними конечностями, крохотными ножками-

копытцами. Передвигалось существо, опираясь на руки, приволакивая за собой ножки-обрубки, и

передними же конечностями оно крушило преграду. Но невероятней всего выглядела морда,

искаженная, морщинистая, в странных бородавках и наростах, она чем-то смахивала на светлый

образ экс-тещи майора, Клавдии Петровны, с коей он был в конфронтации с момента знакомства и

до самого развода с бывшей женой. За три года совместной жизни, где теща прилагалась как

бесплатное, но обязательное дополнение, детей завести не успели и после очередной ссоры с

благоверной, закончившейся разводом, Курехин с радостью расстался с веселым семейством,

внутренне недоумевая, зачем вообще ему пришло в голову жениться. Позже майор пересмотрел

свои взгляды на брак вновь, но это уже совсем другая история. И ведь забыл почти Клавдию

Петровну, а тут такое.

Руки сработали быстрее головы. Ствол карабина дернулся вверх, прицел встал напротив

хари и, передернув цевье, Всеволод на выдохе, почти по-снайперски нажал на курок. Башку твари

разметало к чертовой бабушке. Лишившись своей основной достопримечательности, та рухнула на

пол, пульсируя струей крови из шеи.

– Матерь божья. – Ошалело отступил в сторону Семен, указывая на труп дрожащей рукой. –

Что это было?

– Ну, то, что матерь, это еще могу понять, а вот на счет божья я бы поспорил. Это, похоже, тоже моя фантазия, а впереди еще пара месяцев в Гудермесе, да спецоперации по зеленке, так что

держись, Сема.

– Я наружу не пойду, – замотал головой Давыдов. – Если это, – дрожащий палец аналитика

вновь указал на чудище, – цветочки, то что же будет когда ягодки пойдут?

– Хочу напомнить, – Всеволод осторожно потыкал зверотещу прикладом и, убедившись, что

больше она докучать не будет, осторожно выглянул наружу. – Что таких вот красав может быть

еще много и все они, почти наверняка, решат заглянуть на огонек. Интересно, как она

передвигалась?

– Наверное, на руках, – немного отойдя от шока, Семен подошел к остывающей туше. Верх,

как всегда взяло нездоровое любопытство. Он присел на корточки и начал изучать существо. –

Ноги намеренно не развиты. Либо его собрали из запчастей, либо специально выращивали вроде

20

китайских карликов. И кровищи-то, кровищи, будто ведро вылили, а в такую тушу, хоть и здорова, столько не влезет.

– Ты пока стой на стреме, а я покопаюсь в хабаре, – решил Всеволод и, всучив Семену

карабин, шагнул к сундуку. – Обращаться умеешь?

– А то!

– Ну, вот и карауль тогда.

– Слушай, Всеволод. – Семен выглянул в унылый обветшалый от времени коридор и потянул

носом сырой воздух. – Значит, версию хмыря из телека берем за рабочую?

– А куда деваться? – Курехин задержался около трупа монстра, а потом, махнув рукой,

шагнул к сундуку. – В нашем, настоящем мире, такие твари точно не существуют.

Содержимое ящика его приятно поразило. Крыса из телевизора играла по крупному, но и

своим жертвам давала шанс на выживание. Простой человек, вроде Давыдова не нашел бы

применения половине всего что оказалось в «Пещере Аладдина», но у старого вояки и мента

Курехина просто глаза разбегались.

Гранаты, десять штук. Колобашки РПГ-40, уложенные рядком, будто сонные поросята, в свое

время верой и правдой служили дедам и отцам в тяжелые времена Второй Мировой. Специальных

крепления у них не было. Боец, вооруженный таким нехитрым оружием должен был носить ее,

засунув за ремень. Старо, но действенно. Потянет.

Патроны от карабина, их оказалось аж три коробки, пришлись как нельзя кстати, а рядом с

ними обнаружились и поясные патронташи. Снаряжать их и носить на манер американских

засранцев Всеволод хотел не очень, но таскать их в хлипких картонных хранилищах тоже было не

вариант. Там же обнаружился еще один карабин, который майор тут же зарядил и отложил в

сторону.

Кольт М-1917 в кобуре, вызвал у Всеволода легкий приступ скептицизма. Оружию было лет

сто, не меньше, а он выглядел как новый и еще пах заводской смазкой.