Мои щеки краснеют, когда он вытаскивает из меня свои пальцы и погружает их к себе в рот. Зачарованно я наблюдаю, как он облизывает свои губы, словно только что чем-то полакомился. Медленная ухмылка появляется на его лице, когда он видит мою реакцию.

— Ты когда-нибудь пробовала себя, любимая?

Если бы можно было покраснеть еще больше, я бы это сделала.

— Нет, — признаюсь я.

Мой голос звучит более кротко, чем мне хотелось бы. Если Николас удивлен, он этого не показывает. В действительности, он, кажется, доволен. Не раздумывая, он погружает в меня один палец, а затем подносит его к моим губам. Все мое тело напрягается, когда он медленно проводит своим мокрым большим пальцем по моей губе.

— Покажи мне, как сильно ты хочешь меня.

Эти слова звучат не как просьба. Это требование.

Я открываю рот, в нетерпении попробовать свой вкус. Мое волнение быстро исчезает, когда мой взгляд встречается с горящим взглядом Николаса. Звериный голод, который излучают его глаза, может с легкостью сжечь мою одежду. Я беру в рот его большой палец и сосу сладость, покрывающую его. Николас стонет, пока я вожу языком туда-сюда по его большому пальцу.

— Детка, я хочу твой ротик на моем члене.

Я сосу сильнее, заработав еще один стон наслаждения от моего жениха. Через секунду он отодвигается и тянется к карману его брюк. Я наблюдаю, как он садится на корточки, обнаженный, твердый и готовый. Волнение захватывает меня, когда я вижу, как он вытягивает из своего кармана презерватив. Он разрывает упаковку и раскатывает его. Я хочу сказать ему, что уже поздно. Я уже беременна, но внезапное ощущение его члена рядом с моим входом сразу же останавливает меня. Каждый толчок его члена лишь усиливает боль между ног. Он начинает двигаться медленно, но каждый его толчок приводит меня в состояние крайнего возбуждения. Я задыхаюсь, когда его яйца бьются об меня, вызывая головокружение. Этого звука и давления достаточно, чтобы я кончила.

— Ник, — вскрикиваю я.

— Да, детка. Ты, блядь, моя. Ты вся.

— О, Боже.

— Особенно эта тугая маленькая киска, — говорит он, протянув руку и лаская мой клитор.

— Больше, — шепчу я. На мгновение он отодвигается, заставляя меня непроизвольно всхлипнуть. — Не останавливайся.

Николас поднимает мою ногу, отводя ее чуть в сторону, и хватает меня за задницу, трахая меня. Единственное за что можно ухватиться, это окно позади меня. С каждым толчком мои руки упираются в темную кожу его салона.

— Ник, мне нужно тебе кое-что сказать, — стону я.

Его движения становятся более быстрыми и еще более решительными.

— Что такое? — задыхаясь, говорит он, когда прижимает мои ноги к груди для более глубокого проникновения.

Волна наслаждения проходит через меня, когда его головка растягивает меня еще больше. Его ребристый член наполняет меня экстазом, пока он продолжает вбиваться в меня. Николас оставляет дорожку мучительных поцелуев от соска в сторону к моим ребрам, заставляя мои нервы пылать. Каждое новое прикосновение более нежное, чем предыдущее. Его бедра бьются о мою задницу, когда он достигает предела. Вскоре я чувствую себя полностью открытой под ним.

— Я люблю тебя, Ребекка.

— Ник, я —

Мои слова тонут в его гортанном рыке, когда он кончает в меня. К тому времени когда он замирает, мои легкие горят. Тяжелая тишина повисает между нами, когда он выпутывается из моих объятий. Через секунду он притягивает меня к своей груди, обнимая меня руками.

7

РЕБЕККА

НА ЗАДНЕМ СИДЕНЬЕ автомобиля Николаса тесно, но мы каким-то образом умудряемся улечься в обнимку. Я понимаю, что что-то не так с той самой секунды, когда Николас еще крепче сжимает меня в своих объятьях. Проходит вечность, прежде чем я чувствую его голос сзади, в моих волосах. Его внезапное молчание говорит мне о том, что его что-то беспокоит. Я ощущаю напряжение, исходящее от его кожи. О, Боже. Что, если Эмили рассказала ему о беременности? Нет, он бы сразу спросил об этом, когда мы встретились за ужином. Правда?

— Что случилось? — спрашиваю я.

— Боюсь, если скажу тебе, ты меня бросишь.

Брошу его? Миллион мыслей проносится у меня в голове. Что такого он может сказать, что я захочу от него уйти? У меня сердце сжимается, когда я переворачиваюсь на другой бок к нему лицом и замечаю беспокойство на его лице. Что бы он не сделал, это не может быть хуже, чем поступок моего бывшего жениха Майлса. Николас никогда со мной так не поступит. Я это знаю. Несмотря на все мои комплексы, я знаю, он достаточно уважает меня, чтобы причинить боль таким образом. Прежде чем я успеваю что-либо сказать, он наклоняется вперед и захватывает мои губы в быстром горячем поцелуе. Его рука держит мой подбородок, в то время как вторая зарывается в мои волосы. Ощущения успокаивающие, но все же я не могу побороть мучительное беспокойство от его слов. Когда он наконец отстраняется, жар в его глазах проходит, а его место занимает бескрайнее море уязвимости.

— Что тебе нужно мне сказать? — спрашиваю я.

— Только пообещай, что не оставишь меня, — его голос срывается.

— Николас, ты пугаешь меня.

Последний раз он был так расстроен на благотворительном вечере Lit For Kids. На черты его лица падает тень, пока он продолжает смотреть мимо меня. Что он скрывает?

— Ник, пожалуйста…это твой отец?

Он дергается от моих слов. Конечно же это он.

— Это имеет отношение к нему, — говорит он, не раскрывая никаких подробностей.

Вот почему он так неохотно рассказывал мне о встречи с ним? Он игнорирует мой вопросительный взгляд и тянется к своему портфелю, лежащему на полу у переднего сиденья. Я смотрю, как Николас открывает портфель и вытаскивает длинный белый конверт. Имя издательской компании, напечатанное на лицевой стороне, быстро мелькает у меня перед глазами.

— Мой отец хотел, чтобы я передал это тебе. — он протягивает конверт мне, прикрывая рукой свое лицо. — Я боялся, что будет, если я отдам его тебе.

При виде нервного выражения на его прекрасном лице мой желудок сжимается. Я кручу конверт в руках в поисках какой-либо зацепки такого сильного расстройства Николаса.

— Но я устал скрывать это от тебя. Я не хочу иметь от тебя секретов.

— Что это?

— Открой его, — говорит он.

Я открываю конверт и нахожу там чек. Я чувствую растерянность от того, что Николас избегает смотреть на меня. При виде семизначного числа, написанного на чеке, у меня чуть глаза на лоб не вылезли. Внизу чека стоит подпись Стефана.

— Четыре миллиона долларов?

— Да, — неохотно произносит Николас.

— Для чего они?

Вряд ли это щедрый свадебный подарок, уж я-то в этом уверена. В противном случае Николас бы не был так расстроен сейчас.

— Ты помнишь мой первый день, когда я вернулся в офис?

— Да…

— Я пришел рассказать отцу, что мы с тобой женимся. Что ему придётся смириться с этим, но позволил его цинизму взять надо мной верх. Он сказал, что, если предоставить тебе возможность уйти от меня с этим чеком, ты ею воспользуешься. С того самого дня я ношу его с собой. Я хотел рассказать тебе о нем сразу же, но чем больше я думал о нем, тем больше начинал сомневаться во всем.

Мое сердце сжимается от реальности слов Николаса. Он думает, что я бы выбрала чек вместо него? Каким же человеком он меня считает? Правда ранит. Тупая боль, выворачивающая мое нутро, накрывает меня. Что-то поднимается вверх по моему горлу, пытаясь выбраться наружу, когда я наклоняюсь вперед, готовая облевать машину Николаса. Я зажимаю рот, стараясь сдержать эмоции, рвущиеся наружу.

— Любимая, ты в порядке?

Николас тянется, чтобы прикоснуться ко мне, но я останавливаю его своей рукой. Он дергается от моей реакции. Я знаю, это ранит больнее, чем что-либо, но не могу себя остановить.