— Ой, Ганс, смотри! Котик, здесь, в пустыне! Ганс кивнул:

— Вижу. Во имя всех преисподних, Нотабль, что ты здесь делаешь?

Очень большой и очень рыжий кот немедленно подошел к Гансу и принялся тереться всем телом о его ногу. Проделывая эту приятную процедуру, кот невероятно громко мурлыкал. Когда кот потерся о лодыжку Шедоуспана боком, настала очередь гибкого сильного хвоста, который сперва наполовину обвился вокруг ноги, а затем соскользнул прочь. Сделав пару шагов, кот развернулся и решил повторить церемониал, на сей раз двигаясь в обратную сторону. Помимо мурлыканья, он издавал и другие звуки, очень тихие, но в то же время весьма настойчивые.

— Глазам своим не верю! Он шел за нами! Я же видел, но потом подумал, что мне показалось! Именно это я и видел! То есть я хочу сказать — я видел его! Нотабля!

— Это и есть Нотабль? Но это же невозможно! Всю дорогу от Санк… Ганс, это Нотабль, тот самый кот, о котором ты мне рассказывал?

— Он самый. Ox! — Ганс воткнул длинный клинок в землю и присел на корточки, убрав в ножны метательный нож. Он осторожно, как бы пробуя, положил ладонь на спину Нотабля — кот немедленно выгнул хребет и принялся тереться мордой о ладонь, издавая звук, похожий на журчание ручья. Вторую руку Ганс протянул к Мигнариал.

— Нотабль. Нотабль, смотри. Друг… Нотабль, проклятье, смотри! Нотабль, это друг. Мой.., мой лучший друг, Миг-на-ри-ал. Мигнариал, Нотабль. Друг! — Почти не разжимая губ, Ганс тихо произнес:

— Мигни, это не игрушки. Он очень свирепый. Не вздумай приласкать его.

— Мра-ар?

— Какой у него кошмарный голос, Ганс! И он урчит совсем не так, как другие коты! Он ни разу не сказал «мяу». Привет, Нотабль! Ты такой большой и красивый. Меня зовут Мигнариал.

Нотабль наклонил голову, держа уши торчком. Придав своей морде умильное выражение, он издал вопросительно-ласковое «Мя?». А затем громко замурчал.

— Ох, какой милый котик! Какой славный маленький.., ну, в общем, очень славный кот. Ганс! Отпусти мою руку, я не собираюсь… Ой, Ганс! Он, должно быть, умирает с голоду!

— Хм. Нотабль.., во имя всех преисподних, зачем ты ушел следом за мной? Ахдио, наверное, рвет и мечет. Стены кулаком прошибает.

— Мияурр!

— Ладно, ладно! — Улыбнувшись, Ганс вытянул руку. Нотабль отступил на пару шагов и уставился на него, хлеща хвостом из стороны в сторону.

— Мауу!

— Ладно, хорошо. Мигни, может, ты дашь ему что-нибудь поесть, чтобы.., хм.., чтобы понравиться ему? Поверь мне, это не просто кот. Нотабль — бойцовый кот, он приучен нападать. Бросается — глазом моргнуть не успеешь. Но только на тех, кто ему не нравится. Или на тех, кто угрожает Ахдио. Ну или мне теперь. Он принадлежал Ахдио и…

— Я помню, — отозвалась Мигнариал, доставая еду из вьюков. — Этот кот любит только одного человека. Ты говорил мне, что Нотабль ненавидел всех, кроме Ахдио, а ты ненавидел котов. Но Нотабль сразу же научил тебя уважению к нему, а потом он стал твоим другом по гроб жизни. А я…

— Да. Ты видела для меня. Ты сказала, чтобы я взял его с собой в ту ночь, когда я собирался забраться во дворец, чтобы украсть скипетр Бейсы для мятежников из НФОС. Ты ведь не знала, что я буду делать, и никогда не видела Нотабля. Ты просто велела мне «взять с собой рыжего кота». Я его взял. И он спас мне жизнь. Нотабль спас мне жизнь! Однако после этого я отнес его обратно к Ахдио и никогда даже не мечтал, что… Проклятье! Во имя жаркого ада, как ты тут оказался, Нотабль? Мы уехали из Санктуария три дня назад!

Нотабль и виду не подал, что услышал Ганса, — лишь повел хвостом при звуке своего имени. Кот преданно смотрел на Мигнариал, не сводя глаз.

— Это какая-то загадка, Ганс, и все же он здесь. Ты здесь, Нотабль, славный.., ой! Он действительно голодный!

— Ладно, дай ему еще поесть. Проклятье, Нотабль! Мне еще повезет, если старина Ахдиовизун не явится и не набросится на меня. Ахдио такой здоровенный, что ему не нужно оружие! Ну и что нам теперь с тобой делать?

Нотабль дернул хвостом. Он смотрел только на Мигнариал, точнее, на руки Мигнариал, и при этом урчал так громко, что впору было пугать маленьких детей — если бы здесь, в пустыне, были дети. Кот сожрал вторую порцию еды, не успела Мигнариал и глазом моргнуть. Лишь после этого несносное животное соизволило обратить внимание на Ганса и подало голос с требовательными нотками.

— Ну нет! Нотабль.., в это время ночи? Мы хотим спать! Нотабль повторил свое требование, на сей раз угрожающе. Одна из лошадей нервно вздрогнула и ударила копытом о песок.

— Ох! — воскликнула Мигнариал. — Бедный котик! Он наверняка хочет молочка.

Ганс искоса взглянул на нее. Затем вздохнул и поднял с земли глиняную миску. Ноги, натертые за день в седле, болели и не желали передвигаться. Постанывая, Ганс неохотно направился к одному из кожаных вьюков. Не к тому, который звенел, а к тому, который булькал. Когда Ганс поставил миску на песок, Нотабль молнией бросился к ней, утробно урча и посматривая то на миску, то на человека. Затем кот издал такое «Мрау!», что Мигнариал в изумлении всплеснула руками.

— Ганс, ты же не собираешься поить кота пив… Нотабль принялся жадно и шумно лакать пиво еще прежде, чем Ганс закончил наполнять миску.

— Этот кот, — произнес Ганс, — обучен нападать. Большой, рыжий бойцовый кот, умеет сторожить и действительно любит меня. К тому же он жил в таверне, не забывай — в таверне у Ахдио. Нотабль обожает пиво.

Мигнариал хлопнула в ладоши и шлепнулась на песок, хохоча, в вихре разноцветных юбок. Ганс заметил, что она по-прежнему носит под ними темно-красную траурную одежду.

«Проклятье, я просил ее не делать этого. А она нацепила поверх еще одну юбку и блузку». Нотабль с удовольствием лакал и попутно издавал невообразимый звук, мурлыча с открытой пастью. Ганс оторвал взгляд от ног Мигнариал и уставился на огромного рыжего кота, покачивая головой и зевая.

— Иии-аааа!

— Ох, заткнись, проклятый тупой осел, пока я не натравил на тебя этого кота-демона!

Нотабль довольно облизывался.

На следующее утро Ганс и Мигнариал наблюдали странное зрелище: огромный рыжий кот, ступая по песку неспешной, почти царственной походкой, присущей порою всем котам, по очереди подошел к каждому из трех верховых животных. Постепенно лошади и онагр успокоились. Судя по всему, четвероногие каким-то образом сумели познакомиться друг с другом.

— Мне кажется.., мне кажется, что этот кот — не совсем тот, — задумчиво произнесла Мигнариал, глядя на Нотабля.

— Во имя очей Ильса, не говори так! — отозвался Ганс, понизив голос, а затем вернулся к навьючиванию поклажи на спину онагра, стараясь, чтобы вьюки уравновешивали друг друга. — Молодчина, Тупица, хорошо! Оставил целую кучу навоза для тех, кто будет здесь после нас. И ты тоже. Черныш. Ну, Инджа, а ты чем похвалишься?

Спустя некоторое время Ганс сказал Мигнариал, что можно отправляться в путь. Он помог девушке забраться на спину ее гнедого. Когда Мигнариал поставила ногу в сложенные «ступенькой» ладони Ганса и уселась в седло, он нежно похлопал ее по колену. Мигнариал дернула ногой, едва не пнув Шедоуспана в бок.

— Прекрати немедленно!

Ганс склонил голову набок и удивленно посмотрел на Мигнариал, вскинув брови, словно бы задавая безмолвный вопрос.

— Ох! Прости меня, милый! Эта привычка… Извини меня! — И девушка выставила колено, чтобы Ганс мог еще раз похлопать по нему.

Ганс, конечно же, предпочел пропустить это мимо. «Напряжена, как тетива лука, — угрюмо подумал он. — Лунный Цветок слишком долго держала ее под крылышком». Тревожные мысли о будущем вновь пробудились в голове Ганса. Он повернулся спиной к виновато понурившейся Мигнариал. Однако Ганс не стал успокаивать девушку. Вместо этого он мрачно вскарабкался в седло, к которому питал глубокую ненависть — поскольку оно находилось на спине у лошади.

Устраиваясь в седле, Ганс ворчал себе под нос, что к лошадям неплохо бы приспособить еще и подставки для ног.