- Ожидаем указаний, - говорю я в нерешительности, потому что слышу разговоры абордажников, которые не обращают на нас внимания, - звено тяжёлых истребителей.

- Клим, - отвечает мне уверенный мужской голос, - капитан-лейтенант Сапожников, - отсекайте дронов от моих ребят, чтобы мы могли продвинуться. Остальное мы сделаем сами.

- Есть. Будет выполнено.

Это мне лично нравится ещё больше. Не конкретные указания, а постановка боевой задачи. Просто поубавить количество дронов в условном объёме. Вот это отлично. Мы с Ранни вместе с другими истребителями начинаем отстрел.

Корабль отаиона на самом деле огромен. Намного больше наших крейсеров, и, скорее, ближе к полноценной космической станции. Однако сейчас он напоминает обглоданный скелет. От основного корпуса в стороны отходят большие элементы конструкций - остов, нужный для того, чтобы корабль оставался жёстким, несмотря на то, что состоит из множества мелких машин. Улей, слепленный из пчёл.

Эти силовые элементы приходятся очень кстати в том плане, что за них легко уйти, обогнуть, выйти врагу в тыл. Дроны, конечно, ориентируются ещё лучше, как-никак, обороняют родной дом, но сейчас это уже не играет роли. С каждым заходом их становится всё меньше, а весь корабль уже, похоже, попал в ловушку и не может сдвинуться. Впрочем, кроме как в подпространство, ему идти уже некуда. Стоит ему выйти из-за станции, то наша задача упростится - нужно будет лишь уйти, чтобы по остаткам вражеских формирований отработали крейсеры.

Корабль зажат, и у того, кто владеет им, и сейчас находится внутри, практически не осталось шансов. В лучшем случае он сможет оказать приличное сопротивление при штурме, но это не отменит его поражения, лишь отсрочит. Но, зная характер отаиона, можно даже не раздумывать над манерой его действий - он будет бодаться до последнего, так что нашим парням из абордажных команд нужно запастись силами и храбростью. Сложно сказать, что это чудище сможет устроить, находясь в своих безраздельных владениях.

- Клим, выдвиньтесь к нам, - командует Сапожников, - мы подходим, прикройте нас.

- Есть. Ранни, ты как?

- В порядке, иду за тобой.

- Принято.

Хотя на деле это больше приятно и радостно. Осознание того, что она рядом. Только сейчас я начинаю осознавать, что такое любовь, хотя, именно в этот момент, это, пожалуй, лишнее. Мы ещё не движемся в ангар, так что расслабляться рано, очень рано. Ситуация может развернуться за секунду, поэтому нельзя терять концентрацию.

Капитан, зажатый внутри своего улья, как внутри похоронного склепа, всё ещё сохраняет контроль над своими машинами и над ситуацией, даже несмотря на то, что в данных объёмах мы доминируем.

Дроны делают рывок к абордажной связке - они знают, что это самая большая угроза, потому что это знает капитан. Он не стремится уйти, но пытается отсрочить штурм. Что же, если бы кто-то его спрашивал насчёт того, каким он хотел бы видеть этот бой, мы бы сейчас не находились здесь и не делали бы заходы на дронов.

- Выходи на параллель, накроем их на курсе перехвата.

- Есть, - отвечает Лена.

Я замедляюсь, жду, пока она выйдет на один уровень со мной, и мы врываемся в боевую зону, сметая дронов, которые уже начали подавлять боевые системы абордажных кораблей. Одно точное попадание дезинтегратора уничтожает одного дрона. Главное - точно прицелиться, с чем у нас нет проблем. Наоборот, слабым звеном в этой связке являемся не мы, а боевые системы. Мы можем атаковать почти беспрерывно, они - нет. Системе нужно некоторое время, чтобы накопить энергию, необходимую для посыла импульса.

Мы закручиваемся в спираль вокруг идущих ровным порядком абордажников и существенно прореживаем ряды дронов. Их огневая мощь тает, а остатки достаются оборонительным системам поддерживаемых нами кораблей. Ещё одна задача на сегодня.

Однако радоваться триумфу всё ещё не время. На поддержку окружённого капитана уже выдвинулись дроны от других его союзников, и нам нужно сделать так, чтобы они не смогли его деблокировать. Станция всё ещё под угрозой, и мы движемся, чтобы не дать врагам осуществить их план.

Признаться, после такого удачного боя нужно контролировать своё сознание, чтобы оно грешным делом не уверовало в собственную неуязвимость. Если позволить ему, оно до предела обнаглеет, а потом тебя в неудачный момент сцапает один из дронов, который просто окажется в нужном месте в нужное время. Нет, после такого удачного боя нельзя позволить себе так нелепо погибнуть.

Капитана в тот день так и не взяли. Он был убит при штурме. Об этом мы узнали, когда уже направлялись в ангар. Турбины не выкручены на полную тягу, боекомплект пуст, система извещает о том, что энергетический запас слишком мал для зарядки космического дезинтегратора на залп. Примерно так же ощущаю себя и я. У меня нет сил - только желание поскорее оказаться в душе и объятиях любимой. Можно и по очереди, но лучше одновременно.

Однако учитывая, что всё наше соединение сегодня отработало на отлично и почти одновременно вернулось, то уединиться под тёплыми струями воды нам удалось очень нескоро. Задора добавляет то, что в полку, активно участвовавшем сегодня в бою, нет потерь убитыми. Есть только раненые, которые в ближайшие дни снова встанут на ноги и будут готовы занять свои места в кабинах боевых кораблей.

Но подлинным триумфом для меня и Лены стало то, что наша связка сегодня уничтожила дронов больше, чем все остальные. Если брать личный зачёт, то моя ненаглядная меня опережает, но по сумме мы в лидерах, за что получаем открытую благодарность от командования в лице Островой и Симоновой.

На деле же, лучшей наградой для меня является моя Лена. Я еле дождался того момента, когда наши губы соприкоснулись, и я смог ощутить её запах. Жаль, мы совсем не можем вместе спать. Если мы узаконим наши отношения, учитывая офицерские звания, можно будет просить об отдельном блоке. Пусть и маленьком, но жить там будем только мы. Конечно, сейчас война, самый напряжённый её момент, по крайней мере, на данном этапе, поэтому нет времени на такую кучу формальностей. В будущем, когда ситуация на фронте станет легче и стабильнее, можно будет подать заявку.

Сейчас же мы не знаем, что принесёт нам завтра. Один из отаионов уже убит, что, учитывая их невысокую численность - серьёзная потеря, но это совершенно не значит, что мы сломили их. Сколько ещё представителей этой нации выйдут из подпространства несмотря на нашу блокировку? Они будут не одни - с ними будут их персональные армии, которые способны давать нам серьёзный отпор. Может быть, со временем врагов здесь станет только больше, и мы вынуждены будем сдать свои позиции. Может быть, но я приложу все силы, чтобы этого не произошло.

- Если это сражение пройдёт хорошо, то можно попросить отпуск на два дня и слетать к моему отцу, - говорит Лена, когда мы окончательно решили собираться и идти в свой блок.

- Думаешь, Симонова отпустит?

- Если мы скажем ей о настоящих причинах, то да.

- Хорошо, - улыбаюсь я.

- Ты ведь не боишься?

- Чего? - усмехаюсь я, - твоего отца? Чего мне его бояться?

- Он очень строгий, говорю сразу. И он старше нас по званию.

- Хорошо. Это примерно то, чего я ожидал.

- Намного старше, Саша.

- Хорошо, - снова киваю я, - адмирал?

- Адмирал, - отвечает она, а я искренне удивляюсь. Я думал, что он не старше капитана первого ранга.

- Ну, ладно. Или он мечтал выдать дочь не меньше, чем за капитан-лейтенанта?

- Для него звание не важно. Он разбирается в людях и без погон. Просто будь собой, и ты ему понравишься.

- Тем более.

Она уже успела надеть штаны, и стояла по пояс голая, отыскивая верхнюю часть белья. Ответив, я поднялся, поцеловал её и положил руку на талию, прижимая к себе.

- Не начинай, - мягко говорит она, немного отстраняясь, - мы только-только начали одеваться. Сейчас я захочу ещё.

- Это не проблема, - улыбаюсь я.

- Да. Я знаю, но нам нужно идти спать. Не забывай, где-то рядом идёт война, и завтра мы отправимся на ещё один заход. Нужно отдохнуть.