- Что это значит мы! - И прогнусавил. - Мы Николай Второй!

Все захихикали, а фюрер пробубнил:

- Нам нужно абсолютное оружие! Мы должны использовать летающие тарелки и бластеры! И лазеры!

Все окружения Адольфа бесноватого поддержало такой призыв. И ревело:

- Фюрер на тарелке! Русских словно деток!

А на стадионе происходила катавасия. Мальчишки уже получили друг от друга раны, и резко активизировалась. Упал чернокожий паранек, с пробитой артерией на шее. За ним рухнуло еще трое: двое красных и синий... Таким образом количество участников сократилось до трех с каждой стороны. Упавшим пацанам уже по традиции мавры прижигали пятки. Те дергались и затихали. Один из красных правда сумел вскочить и бросился в бой.

Фюрер опять обратился к Зауэру:

- Советский МИГ-15 не слишком силен вооружением и уступает последним немецким моделям в скорости, но зато он превосходит нас в маневренности. Мы с этим мириться не намерены!

Министр самолетостроения логично заметил:

- Маленькое всегда маневреннее крупного. То, что также как Т-54 превосходит в подвижности "Мамонта", хотя и уступает в скорости по шоссе "Королевскому льву". Но наши самолеты лучше вооружены и сильнее в бронировании. Не сделаем их более ловким, как например НЕ-362 с четырьмя 30-миллиметровыми пушками, и опять будем бить русских!

Упало еще два мальчика, они корчились в тяжелой агонии причиненными разрезами причем не слишком умелыми мечей. Красный теперь было в строю трое против двух. Один пацан правда серьезно ранен и с обожженной от факела ступней. Но все равно соотношение сил стало в полтора раз больше в пользу алых оружием.

Фюрер потирал довольно руки. Его ставка выигрывала. Но мысль о том, что Люфтваффе утрачивает на СССР превосходство, казалась невыносимой!

Бесноватый полководец неожиданно предложил:

- Давайте растеривать каждого десятого мужчину из числа отступающий частей!

Майнштейн осторожно возразил:

- Каждый солдат у нас на счету!

Гитлер с яростью заметил:

- А монголы если бежал один десяток, казнили целую сотню! А сколько той было Монголии? И мы должны действовать таким образом!

Окружение бесноватого Адольфа подхватило хором:

- Слава великому фюреру!

Майнштейн логично предложил:

- Тогда давайте жеребьевку поводить только среди иностранцев. Иноземцев в Вермахте уже почти три четвери, и их не так жалко!

Гитлер с силой двинул по столу и просипел:

- Да будет так!

И его окружение хором заквакало:

- Да святиться имя фюрера!

Упал еще один синий мальчуган. Уцелевший мальчишка уже получил несколько царапин. Не желая умирать, он завопил об пощаде и в стал на колени... Триумвират израненных бойцов остановился. Подросток с перекошенным от боле детским лицом стоял на коленях. Его сбитые в каменоломнях подошвы торчали наружу, а с мускулистой спины стекал пот и кровь.

Гитлеру не понравилась подобная сдача в плен и оглушительно проорала:

- Сжечь его немедленно живьем! Пусть знает мерзавец, что значит противиться воле великого фюрера!

Мавры схватили изнемогшего в схватке мальчишку и поволокли его в стальному столбу. Там уже слаживали солому, и лили на дрова керосин. Заранее приготовлено место для тех, кто посмел ослушаться фюрера. И уже скакали женщины-шаманки в своей агрессивной наготе.

Пацана привязали цепями, и уже без всякой жалости подожгли. Это жуткая казнь, когда тебя вот так палят заживо. Но разве фашистам подобное делать впервые?

А фюрер все хохотал как бешенный паяц. Он буквально балдел от чужой боли... Да до ложа главаря Третьего Рейха донеслось запахом жареного мяса.

Но когда мальчишка затих, то Гитлеру это уже стало не интересно и он ткнул Бормана ногой в бок:

- Давай следующий номер!

На сей раз зрелище предстояло более и более масштабное. На арену вытолкнули дюжину пацанов от тринадцати до пятнадцати лет - половина вооружена трезубцами и сетью, а половина мечами и кинжалами.

Фюрер и его окружение приготовились к тому, что ребятня начнет драться между собой, но неожиданно на арену выбежало сразу три африканских льва. Хотя фашистам и принадлежала теперь вся Французская Африка и Эфиопия с Ливией и Сомали, но все равно сразу три зверя такого рода на один бой - почти расточительство.

Но Борман мог себе это позволить, так с Африки только что доставили изрядный зверинец, и Гитлера даже ожидал приятный сюрприз.

. ГЛАВА ? 8.

Львы набросились на мальчишек, но их босоногий, белобрысый предводитель скомандовал и сразу четыре трезубца вонзились в окантованную гривой морду. Нума заревел, ему больно поплыло по глазам и отпрыгнул назад. Правда, второй лев умудрился допрыгнуть до мальчишек. Один из пацанов оказался сбит, попав под толстую лапу хищника. Его сухие ребрышки хрустнули, и мальчик захлебнулся кровью. Предводитель был самый крупный из мальчишек, с развитой в каменоломнях мускулатурой. Мало того пацан завел в рудник себе любовницу из числа немецких надзирательниц. Та удовлетворяла с ним животную похоть, в обмен, подкармливая и поставив на работу в находящемся на поверхности карьере.

Конечно, и на солнце лучше дышать, чем шахте. Святополк привык

работать голышом и в зиму, из своих четырнадцати, он восемь лет трудился в каменоломне говорило об феноменальной живучести и выносливости.

Самыми кошмарными были для шестилетнего мальчика первые месяцы. Таких как он маленьких использовали для работ в узких глубинных шахтах, и в среднем ребенок в них жил по три-четыре месяца. Но Святополк оказался на редкость жучим, недаром он из многодетной сибирской семьи. Продержался в это аду два с половиной года, и даже умудрился подрасти.

Питание, разумеется, скудное и мальчишка ловил крыс, насекомых, червей и как-то его желудок переваливал все, включая коренья. Когда Святополк стал побольше, его перевели на поверхность. Там он продолжал работать. Ему, правда все больше и больше хотелось сбежать. Спустя два года последовала попытка... Но специально обученных немецких собак обмануть не удалось. Поймали... Святополк опасался смертной казни, могли даже на кол посадить, но немцы поступили прагматично. Выпороли, надели тяжелые цепи и отправили снова под землю. Рабы в шахтах мрут как мухи, а зачем терять такую выносливую и сильную лошадку?

А под землей не как на поверхности. Во-первых, сильная вонь. Рабы справляют нужду прямо в щелях шахты, туда же бросают и умерших! Смрад стоит сильнейший, и нос с непривычки сворачивает словно тебя ткнули в парашу. Потом, правда принюхиваешься и привыкаешь.

Но жить в таком обстановке долго не слишком получается... Святополк снова попытался бежать и даже сумел удалиться на значительное расстояние. Его правда тоже поймали, и выпороли, сначала в СС, затем стали пороть и в самих каменоломнях. Святополк был очень выносливым, и его можно стегать каждый день не опасаясь, что он откинет копыта. Лупила его надзирательница Швиндер. Такая еще молодая, и очень здоровая, упитанная баба. Лицо у нее лошадиное, но фигура неплохая, кожа упругая, и некоторым мужчинам она могла бы показаться привлекательной. Святополк ей глянулся, тем более совершенство в мальчишки оказалось не по годам внушительным.

Так и возникла между ними любовь. Странная конечно, как между палачом и жертвой. Швиндер очень нравилось своей крупной плотью заниматься с ним Эросом, и она добилась перевода пацана-мачо на поверхность. Носила продукты, хотя Святополк по-прежнему работал, как и остальные по шестнадцать часов в сутки, но оброс мускулатурой.

Его вид стал настолько здоровым и сильным, что подростка без споров сразу же записали в школу гладиаторов. И хотя это его первая битва Святополк быстро учился, и не оробел перед львами. Мальчишке хотелось жить и отомстить фашистам, из-за которых он восемь провел босоногим и голым в каменоломнях, где постоянно жалят кнуты надсмотрщиков.

И вот его трезубец попадает в глаз второму льву... Тот теряет око и отчаянно ревет. Но Святополк вовсе не мальчик. Тут им всех надо действовать слажено, чтобы выжить. А там даст Бог или кто там еще, и они победят фашистов.