— Послушайте, мисс! — воскликнул механик, теряя терпение. — Я не слабак, не голубой и не боюсь женщин. Но я в последний раз повторяю: ступайте в свою каюту!

— А что будет, если я не послушаюсь? — с вызовом спросила Розина, поводя бедрами.

— Тогда… В общем, вы пожалеете об этом! — прохрипел он.

— Ох, напугал! — Розина расхохоталась ему в лицо. — Мог бы и предложить мне чашку чаю, здесь очень жарко.

Механик провел пальцем по ее животу, резко нажал на клитор и ухватил ее всей своей огромной лапой за передок.

— А ты действительно вспотела, крошка, — ухмыльнувшись, прохрипел он и схватил ее другой рукой за набухшую грудь.

Розину обдало адским жаром. Ей показалось, что пламя, растекшееся от промежности по всему ее телу, вот-вот испепелит ее.

— Пожалуй, я дам тебе возможность охладиться, — продолжал Перкинс, орудуя рукой в ее лоне. — За бортом сейчас более чем прохладно. Но сперва я тебя свяжу и хорошенько продраю все твои втулки. Ну, и что ты на это скажешь, крошка? Язык проглотила с перепугу?

Розину бросило в дрожь, она с трудом удержалась на ногах. В промежности у нее случилась судорога. Она сделала глубокий вдох и воскликнула:

— Если ты не шутишь, тогда начинай, Перкинс! Какую втулку будешь драить в первую очередь?

В подтверждение своей готовности подвергнуться этой процедуре она ухватила его рукой за выпуклость в штанине.

Механик отшатнулся, внимательно посмотрел на нее и произнес:

— Боже правый! Да ведь ты просто бесстыдная стерва!

Розина горделиво вскинула подбородок:

— Зато я четко знаю, чего хочу. Ну, так и будем топтаться на месте и обмениваться любезностями? Или ты все-таки начнешь действовать как мужчина?

Не дожидаясь ответа, Розина расстегнула молнию на ширинке и выпустила наружу его петушка. Его вид переполнил чашу ее терпения, и она принялась массировать свою кнопочку греха. Перкинс мрачно посмотрел ей в глаза и сурово произнес:

— Тебя определенно следует проучить, нахальная ковырялка.

Розине стало немного не по себе от угрожающего тона его голоса и тяжелого взгляда. Похоже было, что она перегнула палку. Вид судового механика сулил ей серьезные неприятности.

Перкинс припер ее к перилам мостков и прорычал:

— Шутки в сторону, соплячка! Теперь я возьмусь за тебя всерьез! — С этими словами он поддел указательным пальцем, потемневшим от гари и машинного масла, ее розовый упругий сосок, ткнул им ей в пупок, так что у нее перехватило дух, и, опустившись на колени, раздвинул ей руками ноги. Волосики у нее на лобке зашевелились от его горячего дыхания, клитор затрепетал в предчувствии массажа. Розина напряглась и застыла, ожидая подвоха.

Но она ошиблась — намерения у механика были действительно серьезные: он просунул язык в расселину между ее половыми губами и стал им там проворно орудовать, словно отверткой.

Розина пошире раздвинула ноги и выпятила низ живота, облегчая доступ Перкинсу к ее заветным чувствительным местечкам.

Он стал ощупывать руками ее бедра.

Влагалище и анус Розины начали непроизвольно сжиматься.

Перкинс потискал ее попку, похлопал по бедрам и ввел ей в преддверие лона оба больших пальца. Затем он проскользнул у нее между ног, сел на мостки и, задрав голову, взглянул ей в глаза, лазурные, как Средиземное море в спокойную погоду.

Розина вцепилась руками в поручень и присела.

Перкинс лизнул ей половые губы, подразнил их языком и, свернув в трубочку, просунул его во влагалище. Колени Розины подкосились, она опустилась еще ниже. Перкинс вытянул язык из ее горячего и влажного тоннеля и начал обхаживать им ее набухший, словно распускающийся бутон розы, клитор. Нервы Розины напряглись, как струны виолончели. Она балансировала на грани потрясающего оргазма, дрожа от внутреннего жара.

Перкинс сжал своими грубыми мозолистыми руками ее нежные бедра и стал вылизывать вульву шершавым языком. Когда он втянул в рот клитор и стал его сосать, Розина принялась ритмично приподниматься и опускаться на цыпочках, словно балерина на сцене. Перкинс замычал и засопел, входя во вкус дегустации ее нектара. Розина не поскупилась и щедро оросила им все его лицо. Он стал покусывать ее нежные местечки и просовывать язык в анус еще проворнее. Дрожь охватила Розину с головы до ног. Она схватила механика за уши и начала тереться передком о его лицо. Задыхаясь, Перкинс укусил ее за промежность. Розина завизжала и кончила.

Перкинс выбрался из-под нее, встал и хрипло спросил, сжав пальцами ее щеки:

— Ты этого добивалась так настойчиво?

Розина медлила с ответом, отупев после оргазма, Перед глазами у нее маячил огромный фаллос. Перкинс расценил ее затянувшееся молчание как неуважение к нему и прорычал:

— А вот я сейчас возьму да отхлестаю тебя ремнем по заднице, похотливая дрянь!

Розина почувствовала себя рядом с этим разъяренным матросом крохотной беззащитной зверушкой и окончательно онемела.

Перкинс схватил ее рукой за волосы и вынудил склонить голову. Его фаллос стал еще длиннее и толще за время их разговора. Розина жалобно заскулила. Перкинс снова дернул ее за волосы и, запрокинув ей голову, впился ртом в ее губы. У Розины перехватило дух от соприкосновения с его влажной кожей, а в клиторе моментально возникла пульсация. Головка члена Перкинса уперлась в ее вульву, словно бы норовя проткнуть ее насквозь. Розина утробно застонала. Перкинс сжал одной рукой ее ягодицу, сдавил ей другой рукой горло и заставил выгнуться дугой, выпятив тугие груди. Живот ее напрягся, волосы зависли золотистым снопом над пролетом, а голубые глаза едва не вылезли из орбит.

Розина шире раздвинула ноги и подалась лобком вперед, навстречу его разъяренному пенису. Скользнув по волосикам, он лег плашмя на ее живот. Мошонка шлепнулась по ее трепетному бугорку и словно бы прилипла к нему. Перкинс стиснул руками ее груди, сжал пальцами соски и принялся тереться о вульву яичками. В ответ Розина ошпарила их соками лона. Перкинс больно ущипнул ее за соски.

Она взвизгнула и зарычала, словно раненая тигрица.

— Ага! — удовлетворенно воскликнул Перкинс. — Значит, тебе больше по вкусу грубые ласки! Ты решила осуществить свои девичьи фантазии!

Глаза его вспыхнули сатанинским огнем. Он стянул джинсы.

Розина судорожно сглотнула ком, боясь его спугнуть неосторожным словом. Перкинс провел ладонью по ее животу, присел и просунул головку члена между ее половыми губами. Розину затрясло, на лбу у нее выступила испарина.

Она зажмурилась, млея от долгожданного ощущения пениса в своем истосковавшемся по нему влагалище. Соки лились из нее горячими ручьями. Она знала, что спустя считанные мгновения наконец-то почувствует оргазм.

— Отвечай, стерва! — хрипел судовой механик, вертя ее соски пальцами. — Ведь тебя привело ко мне желание материализовать свои грязные мечты! Так расскажи мне, чего тебе больше всего хочется? Наверное, потрахаться с простым работягой и потом хвастаться этим перед своими подружками, увешанными драгоценностями? Рассказывать им, как это грубое животное терзало твое изнеженное тело? Как он тарабанил тебя в задний проход, привязав к поручням и отхлестав ремнем?

Розина захрипела и забилась в конвульсиях, пронзенная миллионами раскаленных иголочек. Груди ее болели, стенки влагалища судорожно сжимали толстенный пенис. Но как она ни вертелась, как ни извивалась, оргазм все не наступал.

— Отвечай, дрянь! — прорычал Перкинс и просунул палец ей в анус. — О чем именно ты грезила?

Розина лишь тяжело вздыхала, мотая головой.

Палец вошел в ее узкий потайной тоннель до упора.

Розина почувствовала, что она близка к истерике.

Перкинс вытянул из ануса палец и, вновь вогнав его туда, укусил ее в шею.

— Ладно, молчи, упрямая стерва, — пробурчал он. — Сейчас я преподнесу тебе сюрприз.

Он стал угрюмо исследовать своим натруженным указательным пальцем ее задний проход. О большем она и не мечтала. Райское блаженство растеклось по всем клеточкам ее обнаженного тела, распухшие половые губы зачавкали, пытаясь покрепче ухватить основание пениса, клитор приготовился к взрыву.