— Что, черт побери, это было? — кричу я на нее. — Почему он ушел? Что он сказал тебе?

— Он просто сказал передать тебе, что будет на улице.

Я мчусь вниз по лестнице, пробираюсь к выходу, и, наконец, оказываюсь на 10-й Авеню. Я осматриваю улицу, и затем вижу черный внедорожник, он припаркован на углу рядом с пиццерией.

Когда я подхожу ближе, водитель выходит, чтобы открыть мне дверь. Я стою перед ней и нервно размышляю о том, что же ждет меня внутри. Я просто должна стоять на своем, я не сделала ничего плохого.

Я принимаю руку водителя, когда он помогает мне забраться на заднее сиденье, затем он закрывает за мной дверь. Нокс осматривает меня с головы до ног. Как будто пытается проверить, испортили ли меня прикосновения Алекса.

— Мы просто…

— Шшш! — он поворачивается в водителю, который отъезжает от тротуара. — Отвези нас домой.

— Я не хочу ехать домой! Я хочу поговорить об этом.

Он смотрит на меня, его грудь тяжело вздымается, а затем он качает головой и смотрит в окно.

— Мы не собираемся ехать к тебе, мы поедем ко мне.

Глава 9

Дорога к дому Нокса проходит в тишине. Я всю дорогу смотрю на него, но он только мельком поглядывает на меня. Не могу понять, разочарован ли он, или разрабатывает план мести в своей темной голове.

Наконец, мы останавливаемся перед его великолепным довоенным особняком с белым каменным фасадом и черной дверью. Я ожидала что-то более мрачное от Нокса, но видимо его он полностью устраивает. Это почти дворец, самое то для короля.

— Жди здесь, — говорит Нокс, хватая мое запястье до того, как я успеваю взяться за ручку двери.

Прикосновение его кожи крадет мое дыхание. В последний раз я видела его меньше двух дней назад, а у меня такое чувство, что он неделями не прикасался ко мне.

Я киваю, он отпускает меня и выходит из машины. Входная дверь открывается, пока он поднимается по ступенькам, и он исчезает внутри. Дверь за ним закрывается и мы ждем, водитель и я, сидим в тишине.

Когда дверь снова открывается, Нокс уже без пиджака и галстука. Он открывает дверь машины и подает руку, помогая мне выйти. Такой просто жест вызывает во мне дрожь. Может бы он вовсе и не разочарован мной, а может он всего лишь ублажает меня, чтобы наказать, когда мы окажемся внутри. В любом случае, я вся в предвкушении.

Он закрывает дверь машины, и ведет меня по лестнице в дом, такой же, как я и представляла. Он никогда не достиг бы такого уровня богатства, если бы остался в Бенсонхерсте, выполняя мелкие поручения моего отца.

На высоченном потолке ослепительно сияет люстра, на стенах кремово-белые обои с едва заметными серыми полосками. Выполненная на заказ изогнутая деревянная лестница, темная мебель, идеальное сочетание гламура и неизменности. Роскошь и комфорт.

— Это восхитительно.

Секунду он смотри на абстрактную картину, висящую на стене, а затем поворачивается ко мне.

— Пойдем со мной.

Я иду за ним к лестнице, но он проходит мимо. Он нажимает на книжную полку на стене рядом с лестницей. Мягкий щелчок, и полка открывается нам навстречу. Во рту пересыхает, когда я вижу еще одну лестницу в темноте.

Он щелкает выключателем, и деревянная лестница ведет вниз к хорошо освещенному коридору.

— Ты боишься?

Я смотрю на него, и вижу искорки веселья в его глазах. Вероятно, если я испугаюсь, он будет доволен.

Я качаю головой.

— Нет.

Он улыбается

— Хорошо, тогда пошли.

Мы спускаемся по лестнице, и идем по коридору, пока не доходим до последней комнаты слева. Он слегка приоткрывает дверь и щелкает выключателем, а затем открывает дверь полностью, чтобы я могла увидеть комнату.

— Если бы я знал, что ты так любишь танцевать, я бы привел тебя сюда раньше.

Комната размером с большую спальню. Плюшевые сиденья идут вдоль стены. В центре комнаты два пилона, от пола до самого потолка. Огоньки отражаются от стен и зеркал, висящих на стене.

— Ты хочешь, чтобы я танцевала для тебя? — спрашиваю я.

Он закрывает дверь и кивает на другую дверь.

— Ты будешь танцевать для меня, но не сейчас. Прежде всего, я должен преподать тебе урок по поводу свободы. Кажется, ты не усвоила его с первого раза.

Он открывает другую дверь, и моя челюсть буквально падает на пол. В центре комнаты стоит блестящий черный стол, примерно два фута в ширину и шесть в длину. Сверху стол покрыт белым винилом. Он похож на странную кушетку у врача. Но то, что я вижу на стене, подсказывает мне, что Нокс не собирается проводить медицинское обследование.

Различные цепи, кнуты, веревки и кожаные ограничители висят на стенах. Блики от цепей падают на какие-то удерживающие устройства. Мои внутренности пульсируют от страха, у меня все пляшет перед глазами.

— Теперь ты боишься?

Я поворачиваюсь к нему, и хватаю его руку для поддержки. А затем замечаю, что он закатал рукава рубашки, он готов к работе.

— Я знаю, ты никогда не причинишь мне боль.

— Определенную боль. — он подмигивает мне, и от его дьявольский полуулыбки мои колени слабеют. — Раздевайся и ложись, Ребекка.

Он одним движением расстегивает молнию на моем платье, и страстное желание проходит сквозь меня. Я пытаюсь не показать ему, как дрожат мои пальцы, когда стягиваю платье. Но я знаю, что он все равно видит это, и он наслаждается этим.

После того, как я разделась, он подхватывается меня на руки и нежно кладет на стол. Винил холодит мою кожу, мои соски тут же твердеют. Нокс замечает это, и гладит пальцем мой правый сосок.

— Это принадлежит мне. — он нежно сжимает его, и пульсация между моих ног усиливается.

Он вытаскивает два держателя из стола, оборачивает мои запястья овчиной, а затем связывает их. Я дрожу, когда он проводит пальцем по моему животу, бедрам, вниз к лодыжке.

Как он собирается связать мои лодыжки?

Совсем скоро я получаю ответ на этот вопрос, когда он вытаскивает два металлических хомута из стола. Он кладет мои ноги в них, и связывает мои лодыжки.

— Тебе удобно? — спрашивает он, его голос не такой грубый, как бывает обычно, он очень мягкий, заботливый. Он хочет, чтоб я знала, я в безопасности.

— Да.

— Хорошо. Закрой глаза.

Я делаю как он сказал, темнота одновременно успокаивающая и возбуждающая. Я жду, кажется, что вечность, когда, наконец, он прикасается ко мне. Я чувствую как мягкие кисточки кожаного кнута скользят по моей груди. Я хочу открыть глаза, но я знаю, что с Ноксом этот номер не пройдет.

Он ведет кнутом по моему животу вниз, между ног. Он наносит быстрый и сильный удар по внутренней стороне моего бедра, и я кричу.

— Твою мать!

Он сразу же кладет руку туда, где только что был кнут, и тепло от его руки успокаивает боль. Он не дает мне отдышаться, и снова ударяет меня, на этот раз по другому бедру. Он снова прижимает свою руку к больному месту, и я готовлюсь к порке.

Следующие две удара приходятся мой зад, по одному на каждую половинку. Каждый раз я кричу так же громко, как и в последний.

— Больно?

— Да!

Он снова шлепает мою задницу, но на этот раз задевает мои налившиеся складки. Я визжу, как только воздух касается моего клитора. Это добивает меня. Незамедлительно, он опускает рот на мой опухший узелок, успокаивает меня, облизывая мои раны.

Мои крики превращаются в крики удовольствия, и мои ноги начинают дрожать. Он сосет мой клитор, и целует каждый дюйм моей плоти. Он останавливается, как только понимает, что я вот-вот кончу. Эта сладкая пытка длится, по крайней мере, час. В конце концов, он прекращает эти мучения и дарит мне три крышесносных оргазма.

Он относит меня в танцевальную комнату. Мои конечности вялые, он кладет меня на один из диванов и приседает рядом со мной.

Он держит руку на моей чувствительной плоти и рычит мне ухо.

— Кому это принадлежит?

— Тебе, — выдыхаю я обессиленно, но мне удается дотянуться до него. Я обхватываю руками его шею и поднимаюсь, чтобы быть к нему ближе.