– Я уверен, потому что обладаю даром, – не сдавался Хэтчет. – Я ощущаю такие вещи. Я чую их. У меня бывают видения. Кроме того, я только что заглядывал в окно вашей кухни и видел ключ на кухонной стойке.

– Кто нашел, тот и хозяин, – заявил Дизель.

Глаза Хэтчета едва не вылезли из орбит, лицо покрылось красными пятнами.

– Он должен быть нашим! Так сказал мой хозяин. Вы отдадите его мне или умрете!

Он поднял меч и сделал шаг в мою сторону, но в этот момент в воздух взмыл Кот 7143 и вцепился Хэтчету в лицо.

– ОЙЙЙЙ! – завопил Хэтчет и, бросив меч, принялся отбиваться от Кота.

Дизель сгреб тунику на груди Хэтчета и приподнял его над полом.

– Позволь теперь мне с ним разобраться, – сказал он Коту.

Кот отпустил физиономию Хэтчета и, грациозно спрыгнув на пол, небрежно стряхнул с лапы клок волос Хэтчета, зацепившийся за коготь.

Дизель на вытянутой руке отнес Хэтчета к выходу, вышвырнул на улицу и запер за ним дверь.

БАМ-БАМ-БАМ! Хэтчет принялся стучать снова.

Дизель открыл дверь и взглянул на него сверху вниз.

– Что еще?

На лице у Хэтчета были видны ссадины и царапины от кошачьих когтей, которые уже начали кровоточить.

– Кажется, я оставил свой меч у вас в гостиной.

Дизель принес меч и сунул его Хэтчету в руки, после чего снова запер дверь.

– Ты никогда не задумывалась над тем, чтобы повесить шторы на окна в кухне? – спросил у меня Дизель.

– Они денег стоят.

– Возможно, мне следует сегодня переночевать здесь. Для твоей безопасности.

– В этом нет необходимости. У меня есть Кот.

Мой радиобудильник включился в 4:15 утра. За окном было еще темно. Кот спал в ногах моей кровати. Дождя слышно не было. Все это были пока что хорошие знаки. Я нехотя вылезла из постели, приняла душ и оделась в свою обычную униформу, состоявшую из джинсов, футболки и кроссовок.

Полы в доме были выстланы широкими досками из желтой сосны. Некоторые из них были очень-очень старыми, другие – совсем новыми. Низкие потолки. Стены оштукатурены и побелены, как это делали в старину. Оконные рамы деревянные, с небольшими стеклами. Кухня – далеко не хай-тек, но все очень функционально. В ней я чувствовала себя уютно. Над небольшой рабочей зоной на крюках, привинченных к потолочной балке, висели все мои кастрюли и сковородки.

Я начала варить кофе, потом насыпала в миску немного корма для Кота и налила ему свежей воды. В ожидании, пока будет готов кофе, я ела маленькую упаковку черничного йогурта и строила планы на грядущий день.

Сегодня понедельник. Это означало, что предстоит испечь все мои обычные кексы плюс дополнительно сорок пять клубничных для еженедельного сборища за ленчем в яхт-клубе у мистера Нельсона. А еще нужно будет помочь Кларе с хлебом, потому что мистер Нельсон закажет также еще сорок пять сдобных кренделей с солью. На вторую половину дня и вечер никаких планов не было, но складывалось впечатление, что Дизель обязательно найдет, чем заполнить этот пробел.

Я налила готовый кофе в походную кружку с закрывающейся крышкой, плеснула туда немного молока со сливками, надела куртку и взяла сумочку. Дизель забрал ключ Лавея и бумаги Риди с собой, но антология Шекспира до сих пор лежала на кухонной стойке. Я уставилась на книгу и почему-то подумала о Вульфе и Хэтчете… которые могут прятаться где-то в темноте между моим домом и машиной, готовые напасть на меня.

Если бы я позволила Дизелю заночевать здесь, он бы защитил меня от этих отвратительных, грубых монстров, жаждущих крови. Проблема только в том, кто бы тогда защитил меня от Дизеля? А Дизель – это шесть футов три дюйма чистого мужского искушения, от которого пересыхает во рту и замирает сердце. Он был невозможный, обворожительный, нахальный тип, практически источавший тестостерон. К тому же от него всегда прекрасно пахло. А еще он безбашенный. Он считал, что если двое людей со сверхъестественными способностями идут на одно дело, то один из них теряет свой особый дар, причем никогда нельзя сказать заранее, кто именно его лишится. Это полный облом, потому что если бы я точно знала, что это буду я, то с радостью пошла бы на такую жертву. К сожалению, если бы нам с Дизелем пришлось спасать мир только за счет моих способностей, я бы чувствовала себя беспомощной, словно в байдарке без весла посреди бурного потока.

Я выглянула из окна на свою машину. Она стояла под фонарем всего в нескольких шагах от моей двери. Вульфа с Хэтчетом видно не было. В окнах по всей улице было темно. Подавляющее большинство жителей Марблхеда еще спало. О мою ногу потерся Кот.

– Как думаешь, там безопасно? – спросила я у него.

Кот быстро моргнул, и я решила, что это должно означать «да».

Я открыла дверь и осторожно шагнула на улицу. У меня был план. Если кто-то набросится на меня, я стукну его сумкой, а потом ударю ногой в промежность. Я подумала, что нужно бы вдобавок еще и закричать, но очень уж не хотелось будить соседей. Я заперла дверь, быстро прошла к машине и прыгнула за руль. Никто на меня не набросился. Но внезапно из ниоткуда возник Вульф. Он стоял совершенно неподвижно, не давая закрыть дверцу, и молча смотрел на меня сверху вниз.

Я не успела набрать достаточно воздуха, чтобы закричать, да и бить Вульфа ногой в промежность тоже было уже поздно.

– Это место для тебя небезопасно, – сказал Вульф, голос у него был мягкий и вкрадчивый. – А у жизни, которую ты для себя выбрала, есть свои ограничения. Если бы ты играла на моей стороне, этих ограничений не было бы. Я мог бы дать тебе новую машину, собственную пекарню, дом, который еле держится на крутом склоне. – Он сделал паузу, и взгляд его немного смягчился. – Я мог бы сделать тебя нормальной.

Верхняя губа у меня покрылась капельками холодного пота. Откуда ему известно, что я бредила нормальностью? Я потянулась за ручкой дверцы, и взгляд мой уперся в идеально отглаженные брюки Вульфа. Ни единой складочки или даже морщинки. Глаза мои оказались на уровне его ширинки. Там у него тоже все было в норме, не слишком большое, не слишком маленькое – как кроватка младшего Мишутки из сказки про трех медведей. Как раз то, что надо.

– Благодарю, – сказала я, заставляя себя снова посмотреть ему в глаза. – Мне и так хорошо.

Через полчаса я заехала на небольшую стоянку позади нашей пекарни и припарковалась. Из открытых дверей лился на улицу яркий свет, в котором, словно волшебная пыль, парила мука́. Клара была уже за работой.

Кларина Даззл была последней из рода Даззлов, державших свою пекарню, появившуюся еще во времена пуритан. Ей принадлежало это историческое здание, где она жила в небольшой квартире на втором этаже. Ей было сорок лет, дважды разведена, в данный момент одна. Роста она была моего, пять футов пять дюймов, но казалась выше, в основном из-за своих волос. Я блондинка, и волосы у меня прямые, как спица. У Клары же волосы черные с проседью, спадают почти до плеч, но о длине судить сложно, потому что они бешено вьются и их очень много. В жилах ее течет кровь индейцев вампаноа – впрочем, очень незначительная ее часть.

Я сменила куртку на белый халат шеф-повара и повязала белый фартук.

– Сегодня все, как обычно по понедельникам, – сказала Клара. – Дополнительные сдобные крендели и кексы с клубникой.

По утрам мы с Кларой мало разговариваем. В это время гудят и жужжат машины, пока вымешивается тесто для хлеба и в него добавляется масло для выпечки. Я занимаюсь здесь всем, от подбора ингредиентов до подготовки форм для дрожжевого теста, мысли мои сосредоточены на выполнении текущей задачи, и весь предстоящий день лежит передо мной как на ладони. Обычно лежит. Но сегодня в мой день уже вмешались Хэтчет и Вульф. А в голове крутится черт знает что: какие-то мечи, ключи, грязные угрозы и идеально выглаженные мужские брюки.

– С тобой все в порядке? – спросила Клара. – Ты разговариваешь сама с собой, уставившись на тесто для сладких кренделей.

– Была беспокойная ночь. Помнишь Стивена Хэтчета?