Маскировка танка КВ из 1-й гвардейской танковой бригады Красной армии. Западный фронт, район обороны 16-й армии, декабрь 1941 года.
В ноябре Ставка в соответствии со стратегическим планом сосредоточила шесть армий в районе Москва — Загорск — Рязань — Ряжск (1-ю ударную, 20-ю, 24-ю и 60-ю) за стыком Западного и Юго-Западного фронтов. Западный мог получить до 450 000 человек свежих войск. Но для развертывания армий в середине ноября требовалось 15–20 суток, поэтому фронтам поставили задачу упорной и активной обороной не допустить прорыва врага к Москве: Западному — удерживать противника на рубеже р. Лама — Дубосеково — Скирманово — р. Нара — р. Ока — Тула — Богородицк и контрударами на волоколамском и серпуховском направлениях срывать его перегруппировки. Калининскому — удерживать свои позиции и контратаками препятствовать переброске войск противника против Западного. Юго-Западному — прикрыть ефремовское и елецкое направления, не позволить перерезать сообщение Москвы с южными районами, организовать контрудар в районе г. Ливны.
А у Жукова в первой половине ноября все дни и часы были заполнены подготовкой фронта, особенно на флангах, к обороне и прежде всего противотанковой. Ее организация существенно осложнилась, потому что на помощь немцам пришел «генерал Мороз», тот самый, который до сих пор иногда выставляется главным виновником поражения немцев под Москвой. Напротив, немцам мешала осенняя распутица, а затвердевшие от первых заморозков поля и дороги Подмосковья стали проходимыми для всех видов тяжелой немецкой техники — танков, штурмовых орудий, тягачей и т. п.
Немецкий корректировщик артиллерийского огня спрятался за подбитым танком БТ. Группа армий «Центр», декабрь 1941 года.
Советское командование укрепляло оборонительные рубежи. Замерзшие поля закрывали минами, бутылками КС, препятствиями всех видов, шоссейные дороги разрушали на глубину 100 км, чтобы лишить немецкие танки маневра. В полосах армий создавались опорные пункты и по 5–9 сильных противотанковых районов, с использованием всех видов артиллерии, с плотным насыщением истребительными подразделениями с ружьями и гранатами ПТО. Резервы создавались до полка включительно. Взаимодействие с авиацией, танками, артиллерией обеспечивали представители этих войск на КП каждой части.
Фон Бок атаковал, как и ожидалось, на флангах. 15 ноября — на волоколамско-клинском, а спустя два дня — на каширском направлении. Отражение первых атак непредвиденно затруднилось для Жукова внезапным решением Ставки, которая решила упредить события.
Танк огневой поддержки Pz.Kpfw. IV Ausf.F1 на подступах к Москве. Западный фронт, декабрь 1941 года.
Накануне Сталин позвонил и сказал:
— Мы с Шапошниковым считаем, что нужно сорвать готовящиеся удары противника упреждающими контрударами. Один контрудар надо нанести из района Волоколамска, другой — из района Серпухова во фланг 4-й армии.
Жуков — суровый реалист, действовавший всегда наступательно, но отнюдь не опрометчиво, категорически возразил:
— Этого делать сейчас нельзя. Мы не можем бросать на контрудары, успех которых сомнителен, последние резервы фронта. Нам нечем будет подкрепить оборону, когда противник перейдет в наступление своими ударными группировками.
Но тут «коса нашла на камень». Сталин не захотел выслушать возражения и положил трубку.
БА-20М из разведподразделения 112-й танковой дивизии РККА. Западный фронт, декабрь 1941 года.
Подбитый советский танк Т-34/76 в зимней маскировочной окраске. Западный фронт, декабрь 1941 года.
Преждевременные контрудары, в основном конными корпусами Белова и Доватора, естественно, оказались безуспешными и привели лишь к напрасной гибели людей и растрате с трудом накопленных резервов.
Фон Бок обрушил на правый фланг фронта (на 30-ю армию Д. Лелюшенко и 16-ю К. Рокоссовского) удар огромной силы. 30-я под напором 300 немецких танков отходила с тяжелыми боями южнее Волжского водохранилища, а 16-я, уступая натиску 400 танков, но непрерывно контратакуя, медленно отступала на тыловые позиции. Именно в полосе 16-й армии и произошел бой панфиловцев. Его наблюдал Рокоссовский с НП 316-й дивизии генерала Панфилова. Немцы, в конечном счете, доползли до Крюкова и Красной Поляны, подойдя здесь к Москве ближе всего.
В дни основного натиска немецких группировок сказались последствия ошибочного решения Ставки. Жуков, имея ограниченные резервы, не мог эффективно парировать удары, не хватало войск.
Между 30-й и 16-й армиями образовался разрыв. 16-я армия, чтобы избежать окружения 23 ноября оставила Клин. Жуков для закрытия разрыва создал оперативную группу Ф. Захарова с задачей не допустить врага к Дмитрову и Яхроме.
О предельном ожесточении боев в ноябре, героизме бойцов и командиров ярко написал К. Рокоссовский: «Вспоминая те дни, я в мыслях своих представляю себе образ нашей 16-й армии. Обессиленная и кровоточащая от множества ран, она цеплялась за каждую пядь родной земли, давая врагу жестокий отпор; отойдя на шаг, она вновь была готова отвечать ударом на удар, и она это делала… Обе воюющие стороны находились в наивысшем напряжении сил… Командующий Западным фронтом делал все возможное, чтобы хоть немного подкрепить ослабевшие войска, но при этом не втягивать в бой по частям прибывавшие стратегические резервы. Они решением Ставки подтягивались к Москве, к районам наибольшей опасности. Их нужно было сохранить до решающего момента. Для этого требовался строгий расчет и огромная выдержка».
Боевые действия в районе Тулы в ноябре 1941 года.
Подбитый немецкий танк Pz.Kpfw.III со знаком 2-й танковой группы Гудериана.
Полководцу в критической ситуации необходимо найти то решение, которое приведет противника к неизбежному поражению. Для этого очень важно не дрогнуть, не заметаться, не потерять выдержку и способность к трезвой оценке ситуации.
Приняв решение отразить удары врага только наличными силами фронта и, тем самым, сохранить резервы для контрнаступления, Жуков, генералы и офицеры его штаба проявили себя с лучшей стороны. Это было смелое и рискованное решение. Но оно оправдало себя.
На что рассчитывал Жуков?
Прежде всего, на стойкость войск, вдохновленных святой идеей защиты Родины. То, что сказано Рокоссовским о 16-й армии, полностью приложимо ко многим соединениям, сражавшимся под Москвой. Такие дивизии как, например, 316-я И. Панфилова или 78-я А. Белобородова, дрались с превосходящим противником героически. Попадая в «мешки», они упорно продолжали сражаться, и, вырвавшись из окружения, вновь держали оборону. В те дни для многих бойцов и командиров призыв «Стоять насмерть!» не был просто лозунговой метафорой. Они гибли под огнем, бросались с гранатами под гусеницы танков, но держались на рубежах.
Зенитчики на подступах к Туле готовятся к отражению атаки немецких танков.
Другое основание принятого решения вытекало из тщательного анализа действий противника. Немецкие генералы, как будто завороженные идеей окружения Москвы, прорывами танковых и моторизованных дивизий, расположенных на дальних краях 800-километрового фронта от Калинина до Тулы, упорно гнали свои фланговые группировки вперед, во что бы то ни стало. А те, наталкиваясь на эшелонированную и контратакующую оборону русских, все более истекали кровью и теряли пробивную способность. В то же время в центре фронта немцы не смогли организовать наступление. И это, как пишет Жуков, «дало нам возможность свободно перебрасывать все резервы, включая и дивизионные, с пассивных участков, из центра к фланговым и направлять их против ударных группировок врага».
