Саша подошел, вытащил из руки убитого трубку и приложил к своему уху. Шел длинный гудок. Слава богу, не успел дозвониться, иначе бы караул выслал на дрезине подмогу и остановил поезд.

Саша выбежал из дежурки, замахал руками. Это был условный знак – пусть несут к мостику бомбу.

Он затащил в дежурку тело убитого часового и помчался на другой конец моста. Задняя стенка будочки, невидимая со стороны путей, была изрешечена пулями. Сергей дал очередь на уровне груди, вторая строчка пуль легла на высоте ног. Грамотно и метко стреляет, надо взять на заметку.

Он уже собрался бежать к ближайшему телеграфному столбу, как заметил, что телефонные провода идут по железным фермам моста. Прямо удача! На гладкий столб взобраться – та еще задачка, не то что по фермам.

Саша посмотрел направо. Старшина и сержант быстрым шагом пытались нести бомбу, но получалось у них не очень слаженно. Старшина был ниже ростом, плотен и не поспевал за Сергеем, семенил. Бомбу дважды роняли. Ну-ну, лишь бы дотащили.

Он полез к двутавровым балкам, перерезал ножом провод, перелез дальше, отцепил его от проволочных креплений – и так до другого конца моста. Смотал провод в кольца. Метров пятьдесят получилось. Маловато, конечно, но время – деньги. Не успеют – вся затея насмарку пойдет.

Ребята это тоже понимали. Пыхтя и обливаясь потом, они подтащили бомбу к будке охраны.

– Держать неудобно, – пожаловались они.

– Некогда отдыхать, парни! Сергей, быстро на ту сторону, убери часового с путей – затащи его в будку. И забери их оружие с патронами. Если пожевать чего найдешь – тоже бери.

– Так точно!

Сергей побежал к будке охраны. Пусть заодно и на дело своих рук полюбуется. Пулеметчик не всегда видит результаты своей работы – вот подходящий случай.

Взрывать Саша решил среднюю опору моста. Впрочем, она была единственной, двумя другими концами мост опирался на укрепленный бетоном берег.

– Ну-ка, старшина, берись.

Вдвоем они подхватили бомбу, донесли до опоры и стащили по железной лестнице вниз, на бык из камней. Самое уязвимое при взрыве место: мост рвется пополам, и оба пролета падают в воду. Желательно – с поездом.

Саша привязал срезанный телефонный провод к бомбе.

– Старшина, бери провод, тяни на берег и там принайтуй к чему-нибудь. Потом – бегом к будке, забери оружие у убитых. Оттуда – к базе, и ждите меня там.

– Понял.

Старшина по лесенке полез с быка на мост.

Саша уложил бомбу вплотную к опоре, сунул под ее круглый бок небольшой камень, валявшийся на быке, – для надежности, чтобы не покатилась. Потом он достал из гранатной сумки «колотушку» и подсунул ее под стабилизатор бомбы – поближе к тому месту, где был тротил.

Старшина уже взбирался на насыпь, к будочке. К ближнему концу моста бежал Сергей с двумя винтовками на плече, в руке он держал солдатский ранец и подсумки на ремне.

И Сергей, и старшина подбежали к сторожевой будке одновременно. Не задерживаясь долго, забрали оружие и патроны.

– Старшой, мы все!

– Теперь руки в ноги – и к дневке. Сергей, будь у пулемета, если что – мой отход прикроешь.

Оба тяжело побежали к лесу. Железа на них много, шагов и поезда пока не слышно.

Саша выкрутил из торца деревянной ручки гранаты фарфоровую пробку, осторожно привязал к ней телефонный провод. У немецкой гранаты был устаревший терочный замок. Стоило резко дернуть за фарфоровую пробку, как срабатывала терка, воспламеняя пороховую мякоть в замедлителе.

Саша взобрался на мост, побежал к берегу, спустился по насыпи, нашел конец телефонного шнура. Старшина привязал его к маленькому кустику орешника. Фу, успел! Теперь осталось только ждать. Маловат провод – всего полсотни метров, разлет осколков у бомбы больше. Конечно, часть осколков примут на себя бык и железные фермы моста, но часть полетит в его сторону.

Саша почувствовал себя немного неуютно. Глупо погибнуть самому от собственными руками организованного взрыва. Окопчик бы ему, но лопаты нет. Он начал работать ножом, подрезая дерн и складывая впереди – наподобие бруствера. Укрытие слабое, но хоть замаскирует немного.

Саша посмотрел на часы. После прохода поезда прошло двадцать шесть минут. Обернулся назад. От опушки ему помахал руками Сергей – мол, все в порядке, мы наготове.

Теперь оставалось только ждать. Из оружия при Саше были только «парабеллум» в кобуре и нож. Если пойдет поезд и ему удастся взорвать мост, оружие вроде автомата не пригодится, только мешать будет. Немцы – если кто-то и уцелеет после взрыва – будут несколько минут в шоке, и им будет не до стрельбы по нему. Так ведь и он ждать не собирается, пока они очухаются. До леса сотня метров, за десять секунд он ее не пробежит – не спортсмен, но за полминуты успеет.

Медленно тянулись минуты. Солнце жгло спину, хотелось пить. Вода – вот она, в трех метрах, но подниматься и обнаруживать себя не стоило. Вдруг немцы дрезину ручную впереди поезда пустили или пеший патруль?

Саша сорвал травинку, сунул в рот и снова посмотрел на часы. Прошло уже сорок восемь минут. Интересно, звонят ли немцы на мост перед проходом поезда, и как часто они по телефону интересуются охраной? Этого он не знал и не узнает теперь никогда.

Далеко заревел паровозный гудок. Укрытие Саши располагалось низко у реки, и насыпь закрывала обзор. Что за поезд и далеко ли он? Саше был виден лишь участок пути метров за триста-четыреста от моста. Потом Саша услышал одышливое дыхание паровоза, стук колес. Все ближе и ближе, вот уже и рельсы загудели.

Показался паровоз, вернее – даже два. А за ними – теплушка и платформы с танками. Вот это удача! Прямо фарт!

Саша как-то внутренне подобрался. Сейчас его занимал только один вопрос – когда потянуть за шнур? У немецкой гранаты замедлитель срабатывает через 5–7 секунд. Какую часть пути за это время преодолеет поезд? Максимального эффекта от взрыва можно достичь, когда паровоз будет над бомбой.

После моста начинается подъем, и машинисты должны разгонять поезд, поддать пару, чтобы было легче взобраться. Тогда после взрыва, по инерции, все вагоны должны упасть в реку.

Поезд был все ближе и ближе, уже слышны шумные выдохи паровой машины.

Переднему паровозу оставалось пройти метров сто, когда Саша потянул провод, выбрал слабину. Ну! От паровоза до первой фермы полсотни метров.

Саша со всей силы дернул за провод и замер. Одна секунда, вторая… Паровоз вкатывается на мост… Третья… На мост въезжает второй паровоз… Четвертая… Первый паровоз благополучно минует бык. Не получилось? Пятая секунда… Второй паровоз подходит к быку, где заложена бомба…

Между быком и паровозом взметнулось пламя и ахнул сильнейший взрыв.

Саша прижал голову к земле и прикрыл ее руками. Взрывной волной на него швырнуло срезанный им дерн.

Он протер глаза и приподнял голову. Оба пролета моста упали в воду, передний паровоз каким-то чудом выскочил с моста, а следовавший за ним – боком упал в реку. На него валились платформы с танками, все еще въезжающие на мост.

Грохот стоял ужасающий. Платформы уже забили русло реки, а сзади по инерции напирали другие платформы, они наползали на передние и переворачивались. На платформах начало что-то гореть, скорее всего – горючее в баках танков.

Саша увидел, как в его сторону по воздуху летит теплушка. Чтобы не быть раздавленным, он вскочил и помчался к лесу. Так быстро он еще не бегал никогда!

Сзади тяжело ухнуло. Саша сбавил шаг, обернулся. На том месте, где он только что находился, лежала платформа. У нее еще крутились колеса. Мало кто мог уцелеть в этой железной давке, а если даже кто и уцелел, то думал только об одном – как спастись, как выбраться из чудовищной мясорубки.

Саша побежал по направлению к лесу, правда – уже не так быстро. Он взобрался по косогору к опушке, к своим товарищам, которые с нетерпением ожидали его. Остановился, переводя дыхание, и обернулся.

Зрелище было не для слабонервных. Мост перестал существовать. На его месте громоздились платформы, вагоны, покореженные танки. И все это горело. Потом начались хлопки – это от жара стали взрываться снаряды и патроны в боевых машинах.