– Нет.

– Я хочу увидеть своего сына.

Дэн кашлянул, вспоминая увиденную им передачу по НТВ об уголовнице. О странной гибели ее сына и мужа.

– А разве…

– Знаю, о чем ты думаешь, Дениска. Мол, что я убила свою семью, так? Об этом ведь по всей стране журнашлюхи трубили.

«Мне вообще-то фиолетово», – подумал Дэн.

– Только я никого не убивала, – тихо промолвила она. – Ну, кроме охранника на зоне… Но у меня были основания. Меня поняла бы любая мать.

Еще один глоток.

– Скажи честно, Дениска. Я похожа на убийцу?

– Честно? – Самохин снова шмыгнул расквашенным носом. – Если честно, то да.

Надежда хохотнула:

– Я не ожидала от тебя другого ответа. Но все равно благодарю за честность.

– Я бы еще кое-что добавил, – осторожно сказал Дэн. – Если позволите. По вашим разговорам… ну, я имею в виду, что вы не похожи на уголовницу. У вас хорошо поставлена речь, в общем.

– Ты правильно заметил, – закивала Надежда, словно была польщена неуклюжим комплиментом заложника. – Я много читала, даже в застенках. И я всегда старалась дистанцироваться от блатной жизни. Меня бесит тюремный жаргон. Никогда не подчинялась законам зоны. Слава богу, у меня была сила постоять за себя. Тем более у меня была цель. Мой сын.

– Значит, ваш сын жив? И вы невиновны?

Помедлив, уголовница сказала, глядя в сторону:

– Перед законом – нет. Перед богом – да.

– Понятно, – сказал отсутствующим голосом Дэн. Очевидно, Надежда почувствовала равнодушие в его интонации.

– Ничего ты не знаешь, салага. Все, чего ты хочешь, чтобы я исчезла, испарилась, так?

– Так, – был вынужден согласиться Дэн. – А разве кто-то другой желал бы в моем положении чего-то иного?

– Потерпи немного. Скоро все закончится. Если, конечно, твой брат сдержит слово.

За окном яростно взвыл ветер, и Самохин непроизвольно посмотрел в окно. От дырки, оставленной пулей, во все стороны расползлись тоненькие трещинки. Дэн поежился, накинул на ноги покрывало.

– Холодно? – с сочувствием полюбопытствовала Надежда, и Дэн кивнул. – А ты когда-нибудь замерзал по-настоящему, а?

– Да нет вроде, – подумав, признался Самохин.

– Некоторые говорят, что умереть при замерзании легко. Но это не так. Когда наступает первая фаза охлаждения, организм увеличивает теплопроизводство. Убыстряется деятельность сердца, энергетические ресурсы истощаются. Усиление теплопродукции позволяет некоторое время сохранить нормальную температуру тела. Но энергетические запасы истощаются, и это равновесие вскоре нарушается. Температура тела начинает падать.

Дэн ровным счетом ничего не понимал.

– Зачем вы все это рассказываете?

– Жизненные функции постепенно угасают, – не обращая внимания на его реплику, монотонно говорила Надежда. – Замедляется частота сердечных сокращений и ритм дыхания. Изменяются функции центральной нервной системы.

Она сложила перед собой свои здоровенные руки, словно прилежная ученица.

– Не думай, что при замерзании быстро умирают. Этот процесс растянут во времени. Организм угасает не в результате отмирания собственно тканей, а по причине нарушения взаимосвязи между отдельными органами. У человека появляется озноб, мелкая дрожь, синюшный оттенок кожных покровов… Притупляются зрение и слух. И появляется страх.

Голос Надежды понизился.

– Человеку страшно, потому что он понимает, что умирает. И он не может ничего изменить. Безразличие к окружающему появляется у него лишь позже. Потом начинаются бред, галлюцинации, спутанность сознания, судороги. Затем начинается окоченение. При падении температуры тела ниже 25 °C наступает смерть.

В гостиной повисла пауза.

Дэн тоскливо считал про себя секунды, мысленно приказывая Андрею поднапрячься и побыстрее добраться до его дачи. Надежда водила своими толстыми пальцами по гвоздодеру, словно гладя некое домашнее животное.

– Ты хороший парень, Дениска, – внезапно произнесла она. Ее язык уже слегка заплетался. – Тебе немного мозги вправить, и все в порядке будет. Просто тебе нужна нормальная баба. Эта девушка, твоя любовница, она тебе не ровня. И судя по всему, с женой у тебя тоже ничего общего. Понимаешь, о чем я?

– Не совсем. Какое отноше…

– Я хочу, чтобы ты выслушал одну сказку, парень, – не дала ему договорить уголовница. – Я редко кому ее рассказывала. Но раз уж судьба свела нас, слушай.

– Надежда…

– Заткнись. Радуйся, что у меня неплохое настроение. Ты ведь не хочешь его мне испортить? – вкрадчиво поинтересовалась она, и в это мгновение на лице уголовницы проступило ее второе «я» – жестокое, свирепое, с исступленно сверкающими глазами и задранной вверх губой, как у взбесившейся собаки. – Не хочешь?!

– Нет, – пискнул Дэн, холодея. Искалеченное колено тут же отозвалось ноющей болью – уж что-что, а оно было хорошо знакомо с плохим настроением незваной гостьи.

– Тогда слушай, – прошелестела она. – Тем более вряд ли ты кому-либо ее когда-нибудь перескажешь. Это история о холодном сердце.

– Вроде «Снежной королевы»? – попытался улыбнуться Дэн, но, глянув в серьезное лицо Надежды, понял, что шутка не прокатила.

– Жил-был на свете мальчик. У него была мама. Папа у них умер – он бегал с мальчиком по утрам, и однажды у него просто остановилось сердце, хотя ему было всего сорок два года. Мама с мальчиком остались одни. Правда, потом мама встретила нового мужчину, и через некоторое время они поженились. Мальчику не очень нравился новый папа, но он хотел, чтобы мама была счастлива, и поэтому не показывал своих чувств.

Как-то раз их пригласили в гости родственники, которые жили в Якутии. У нового папы мальчика там было много знакомых, и, когда они приехали, им устроили отличный прием. Они катались с высокой горки, бегали на лыжах, ездили на снегоходах, строили снежную крепость… Но однажды они решили пострелять из пневматических ружей, как в тире. Стреляли по банкам. А мальчик очень хорошо стрелял – он с шести лет ходил с родным папой в тир. Он выбил все банки, но пули еще оставались, и ему стало скучно. Мальчик начал гулять с ружьем. Неожиданно он увидел на ветке птичку. Он подумал: «А что будет, если я выстрелю?»

Дэн терпеливо слушал, про себя размышляя, где сейчас находится Андрей. А вдруг он догадается заглянуть в окно? Тогда он увидит его и эту сбрендившую бабищу, прикинет, что к чему, и тотчас же сообщит в полицию!

– …он выстрелил, – продолжала рассказ Надежда. – Птичка упала на снег. Она была еще жива и дышала. Мальчик долго смотрел на нее, чувствуя внутри какое-то непонятное ощущение – смесь волнения и возбуждения. Он наступил на нее, раздавив. Потом мальчик посмотрел на деревья. Птичек было очень много. Намного больше, чем пуль в его кармане. Он начал стрелять по ним, постепенно углубляясь в лес. Он стрелял не потому, что собирался принести их домой и попросить маму приготовить из них блюдо. Он убивал их просто так. Птички падали замертво. А мальчик уходил все дальше, пока не исчез из виду.

Надежда провела рукой по своим жестким, коротко подстриженным волосам.

– Его искали всю ночь. Нужно сказать, что температура зимой в Якутии достигает —30 °C. Выжить ночью в лесу невозможно даже взрослому человеку, а уж десятилетнему мальчику и подавно. Мама и новый папа мальчика с ног сбились, но он как сквозь землю провалился. Для поисков из города прилетел вертолет со спасателями. Ребенка нашли только утром. И он был жив.

– Этого не может быть, – вырвалось у Дэна.

– Не может, – не стала спорить Надежда. – Это ведь сказка. Просто сказка. Но это не важно. Мальчик выглядел совершенно здоровым и все время говорил о каком-то белом котенке, который грел его всю ночь, сидя на его груди. Что это за котенок и откуда ему было взяться в лесной глуши – никто объяснить не мог. Да и не хотел, в общем-то, все списали на бред. Но котенок котенком, а куда более важным казался другой вопрос – как выжил мальчик?! Впрочем, этот вопрос тоже повис в воздухе. Мальчика доставили в больницу и стали отогревать. И тут началось необъяснимое. Он стал кричать, до хрипоты. Пот с него лил градом, он рыдал, визжал, хрипел, и мама жутко испугалась. Врачам с трудом удалось измерить ему температуру. Градусник показал 32. Все были в растерянности. Врачи настаивали на госпитализации, но мама, испугавшись, забрала его домой. Дома началось то же самое. Мальчик плакал, что ему больно и жарко, он кричал, что умирает. Он был весь в поту. Мама измерила ему температуру и была в шоке – она понизилась еще на два градуса. Мальчик превращался в кусок замороженного мяса.