-- И что криков тоже никто не слышал?

-- Нет.

-- Как такое возможно?

-- Она могла быть без сознания, под воздействием наркотиков, да многое чего. Мы сейчас выясняем. И все таки, где вы находились, в промежуток между восьмью и двенадцатью ночи?

-- На даче.

-- И кто это может подтвердить?

-- Моя девушка. Соседка по даче и ее внуки.

-- Поподробнее пожалуйста.

-- Пожалуйста. С часу до пяти мы были на озере. Я и... моя девушка.

-- Ее имя.

-- Зачем?

-- Не притворяйтесь дураком. Нам придется проверить ваши показания.

-- Ника Трубина.

-- Вдвоем были?

-- Нет, вчетвером. С нами пошли соседские дети. Даша, десяти лет, и Сережа двенадцати. Вернувшись с озера мы поужинали. Вдвоем с Никой, потом играли в монополию с Дашей и Сережей. Потом дети ушли к себе. Мы с Никой посидели еще пару часов и легли спать.

-- Когда закончилась игра?

Я пожал плечами:

-- Точно не скажу, -- я конечно мог обратится к своей новоприобретенной способности и сказать ей время вплоть до секунд, но это могло вызвать ненужное подозрение, обычно такие мелочи люди не помнят. -- Но думаю около половины восьмого.

-- Во сколько легли спать?

-- Около десяти.

-- Куда-нибудь отлучались в этот промежуток времени?

-- Только за водой. На родник ходил.

-- Сколько отсутствовали?

-- Не больше часа.

-- Вас еще кто-нибудь кроме вашей подруги видел?

-- Из знакомых никто.

-- Значит, -- довольно подытожила следачка, -- мы имеем промежуток времени между половиной восьмого и полуночью, когда кроме вашей подруги, лица заинтересованного, -- рыжая подняла указательный палец вверх, как бы указывая на важность сказанного, -- вас никто не видел.

Она торжественно улыбнулась, и откинувшись на спинку кресла, забросила ногу на ногу. Синяя юбка плотно обтянула бедра, а сквозь ткань рубашки вновь проступили очертания сосков.

-- И... -- Я не обратил внимание на ее игру. Смотрел прямо в зеленые глаза, гадая - она и впрямь думает, что Ташу убил я, или играет в какую-то игру. Если да, то в какую и зачем?

-- И вы вполне могли успеть съездить в город и вернуться обратно.

-- Угу, а Ника значит, покрывает меня? Знает все и покрывает?

Следачка пожала плечами:

-- В этом мире все возможно.

Я опять начал закипать.

-- Ладно, допустим. Два вопроса. Зачем мне это надо, мотив так сказать, и зачем это надо Нике?

Следачка наклонилась ко мне:

-- Начнем со второго. Любовь зла, полюбишь и козла. Ну, а насчет первого... Она тебе мешала...

Вот как уже и на ты, все антиресние и антиреснее. Чем все таки я не угодил рыжей? Причем так сильно, что она готова повесить на меня зверское убийство. Или ей просто работать неохота? А тут так удобно - вот он самый лучший подозреваемый, всем известно - первейшие кандидаты в убийцы, это бывший муж и бывший любовник.

-- Чем она мне мешала? -- Я решил опустить пропустить обращение на ты мимо ушей.

-- Всем! Скандалы, требования вернутся, возможно угрозы. Тебе или твоей новой пассии. Или вот! Шантаж. Она могла шантажировать тебя. Не зря ты ей квартиру оплачивал, продукты покупал. А в последний разговор она потребовать большего, тебе это надоело и ты раз, -- следачка рубанула рукой по воздуху, -- решил покончить со всем этим разом.

Она все ближе наклонялась ко мне.

Я вскипел как чайник на конфорке, не заметив, что тоже перешел на ты:

-- Ты понимаешь, что это бред?

Я подался ей на встречу, ловя запах ее дыхания. Смесь из кофе, сдобы и мятной жвачки.

-- Какие скандалы, угрозы, шантаж? Ты мыльных опер пересмотрела, или перегрелась? Очнись. Я ее не убивал, и даже не думал об этом. Да, я чувствовал перед ней вину, за то что бросил. Но избавляться от этого чувства с помощью убийства это, это... Это нонсенс. Я не убийца.

-- Не убийца значит? А кто, программист? Ты себя видел? Ха! -- Она тряхнула головой, волосы, и так находившиеся в беспорядке, упали на лицо.

-- И чем тебе моя внешность не понравилась? Или ты думаешь программисты это патлатые задроты, не мывшиеся неделю? Ты хоть раз видела программеров, или опять по просмотренным фильмам судишь?

Мой запал иссяк, и я отодвинулся от следачки. Она нервно поправила волосы, провела ладонями по раскрасневшемуся лицу и уже спокойно добавила:

-- Тем не менее у те... вас в алиби огромная дыра.

-- Нет там никакой дыры. -- Я чертовски устал от этого разговора, пора было его заканчивать. -- Вчера была пятница - будний день, значит последняя электричка в город уходила в 22.45, а предпоследняя в 18.40. Добраться на автобусе я не успевал. В это время они практически не ходят. Машины у меня нет. Так что, я не мог убить Ташу.

-- Мы проверим.

-- Проверьте. -- Я кивнул. -- Если ко мне больше нет вопросов, я пожалуй пойду.

Я протянул ей пропуск и поднялся:

-- Подпишите, будьте любезны.

Следачка приняла у меня бумажку, быстро расписалась и демонстративно положила ее на стол.

-- Последний вопрос. Кто, по вашему, мог ее убить?

Хороший вопрос, не дававший мне покоя. Я пожал плечами и сказал наугад:

-- Поищите среди клиентов сайта на котором она консультировала. Уродов там много.

Следачка кивнула рыжей головой:

-- Я вас больше не задерживаю. Всего хорошего. Из города никуда не уезжайте.

Она, больше не обращая на меня внимания, начала перебирать бумаги на столе.

Я помедлил, но все же спросил:

-- Ее изнасиловали, прежде чем убить?

Оксана Владимировна, оторвавшись от чтения, взглянула на меня. Наглость из глаз исчезла, полностью уступив место усталости.

-- Это имеет для вас какое-то значение?

Я хотел ответить резкостью, но передумал, и лишь кивнул.

-- Нет, следов сексуального насилия не обнаружено. Это все?

-- Да.

-- Тогда, до свидания.

-- До свидания.

Отключив телефон, она все же писал разговор с этим парнем, Оксана утопила кнопку электрического чайника, и подошла к окну. Она устала и собиралась выпить кофе, чтобы не заснуть, а то дежурить еще до утра, да и разговор стоит расшифровать. Ей конечно не дадут вести это дело, не ее уровень, но... Интересно же.

Она видела, как из дверей управления, вышел этот здоровяк в обнимку с какой-то девчонкой. Симпатичной и молоденькой, лет девятнадцати, вряд ли больше. Отойдя от здания они остановились о чем то говоря.

Оксана рассеяно наблюдала за парочкой. Парень что-то сказал девушке, чмокнул ее в нос и подняв руку громко свистнул. Взревев мотором, с противоположной стороны улицы, к ним медленно покатило такси.

Парень снова обнял девушку за плечи.

Оксана скривилась - до чего же хозяйским вышел жест. Он ей сразу не понравился, этот самоуверенный и здоровый, как лось, жлоб. От нахлынувших чувств Оксана задышала чаще.

-- Что ты врешь себе, Ксанка, -- губы ее беззвучно шевелились, -- он тебе сразу понравился. Вот именно - понравился, а не наоборот, как ты хотела показать во время разговора.

Сейчас, глядя как он обнимает девушку, Оксана чувствовала зависть. Зависть к этой соплячке. Почему не ее, Оксану, обнимают сильные и заботливые руки? Чем она, хуже? Что такого есть у девчонки, чего нет у нее? Молодость? Так это пройдет. Не успеешь оглянутся, как из веселой стрекозы превратишься в усталую пчелку. Внешность? Так и она - далеко не баба яга. Вон, как он на ее грудь пялился. Ум? Обаяние? Что такого есть у этой девчонки, чего нет у нее?

Она поразмышляла над этим.

Время и место - в них вся проблема.

Нет у ней времени искать сильного и умного мужчину, с работой бы справится, да за дочкой уследить... Надо кстати позвонить домой, узнать как там Настюшка, дочка с утра температурила.

Да и не ходит она туда, где такие встречаются. А где кстати такие встречаются? В спортзалах? В местах скопления программистов? Она улыбнулась. Тоже мне программист.

Но точно не в коридорах управления. Нет, сильных и умных здесь было хоть отбавляй. Но все либо женаты, либо женаты на работе. Что в принципе еще хуже.