ИСЧАДЬЯ ДЕКАБРЯ

Первая глава.

Снизу из кухни сквозь перекрытия настырно просачивался запах пригоревшего бифштекса. Аромат кофе не мог его перебить, как не старался.

Открыв глаза, он смотрел на пыльные, тяжелые гардины. В комнате душно и сумрачно, как вечером, хотя за окном утро давно. Открывать окно смысла нет. Тяжелая угольная вонь вместо свежего воздуха-вот, что немедленно попадет в комнату и останется надолго.

Нащупал под кроватью тапки, обулся. Сдернул с кресла стеганый халат и, шаркая, чтобы тапки не слетели с ног, добрался до туалета.

В апартаментах есть отдельный туалет и ванна-медное, позеленевшее чудище на литых ножках. На дне прилипли высохшие хлопья грязной мыльной пены. Вчера едва хватило сил помыться с дороги. Триста миль в скрипучем вагоне на жестких скамьях...Он ехал во втором классе, потому что в первый уже не было билетов, а ждать еще сутки до следующего поезда он не пожелал. Причальной вышки для дирижаблей в Дорреме еще не построили. Да и вряд ли когда построят.

Он умылся, посмотрелся в зеркало, потрогал усы и бородку обрамлявшие губы. Растительность на лице его раздражала. Его все раздражало здесь, не только его облик, новый и неузнаваемый! Покосившись на голое плечо, торчащее из-под атласного одеяла, он пробрался в гостиную, раздвинул шторы, с тоской посмотрел на серое, низкое небо. Возможно, будет дождь. Хорошо бы. Дождь прибивает копоть к земле и можно дышать.

По булыжникам улицы протарахтели колеса кэба. С четвертого этажа в окно узкую улицу внизу трудно что-то разглядеть, тем более через грязное стекло.

Подойдя к стене, он зажег газовый фонарь, стало куда светлее. Под дверью в щели белела свежая газета "Тайм Ньюс".

Он вытащил ее и, брезгливо отряхнув от пыли о полу халата, развернул.

Газета воняла типографской краской и пачкала руки. Единственный способ получать новости! На первой полосе фотографии полицейского комиссара на месте очередного убийства. "Три трупа с перерезанными глотками в Верхнем Ист-Сайде!"

На второй странице статья про новую линию к горам Норфолка. Зачем новая железная дорога в этих пустошах? Что-то будут добывать в горах? Опять уголь?

На третьей странице привычно теснились светские сплетни и объявления.

Сообщение о зимнем бале у министра Линдера было самым большим. Украшено глупыми завитушками. Подавив раздражение, он продолжил чтение газеты.

Нежные руки сзади обвили его шею. Аромат духов навалился как лавина с горы.

-Милый, ты, почему сбежал от меня? Ради газеты? О, там про зимний бал есть объявление!

-Ты хорошо отдохнула?

-Ты знаешь, когда я удовлетворена, то сплю как убитая! А ты вчера был таким нежным и долгим...

Она поцеловала его в шею.

-Осторожнее, милая, не оставь отметину!

-Эта отметина как знак твоего отменного качества...

-Как медаль на бутылке?

Она засмеялась.

-Что заказать на завтрак?

-Чтобы не заказывали, принесут опять овсянку, пережаренный бифштекс и яичницу! - пожаловался он.

-Я слышу раздражение в твоем голосе! Плохие сны приснились?

-К черту сны! - он отшвырнул газету на пол. - МЫ здесь тратим время понапрасну!

-Еще месяц назад ты наслаждался этим миром.

-Месяц был слишком долгим!

-Выпей валерьяна, милый.

Зашуршали кружева. Он обернулся и успел увидеть длинные белоснежные ноги, круглую попу и гибкую сильную спину, прежде чем все скрылось под пеньюаром.

-Я иду в ванную. - Объявила Стефания голосом избалованной аристократки. У нее хорошо получалось подражать графине Крисленд.

-Колонка остыла.

-Я обожаю ледяную воду!

Лаки хмыкнул.

Почему-то подруга переносила все это дерьмо куда спокойнее, чем он. Может потому что не получила большего, чем она ожидал от этого мира?

Вторая планета беты Ориона носило имя Старая Британия. Ее еще именовали "заповедник Морелли". Спятивший на фоне дурной наследственности или от больших денег аристократ с Терры выкупил права на колонизацию землеподобного мира и построил на нем странную цивилизацию. Мощеные булыжником города с низкими домишками, связывали железные дороги, по которым мчались локомотивы с паровыми двигателями. Небо бороздили дирижабли, а моря пароходы.

Паровые машины работали на угле и дома в городах отапливались углем. Зима на планете длилась два года по земным меркам, и густой смог окутывал поселения непроницаемой пеленой. Снег зимой в редкость, а когда выпадал, то цвет его был грязно-серым.

Свежий воздух имелся в достатке только в сельской местности, среди лугов, пустошей и болот. Только кто же туда поедет жить? Легко можно купить хоть поместье в живописном месте. Но нет туда дорог, а грунтовые размывает дождями, так что лошади тонут по брюхо! Может быть весной и летом здесь и хорошо, только они прилетели на планету в разгар осени. Столица имела название естественно - Лондон-Сити. На канале, ведущем от озера Виктории к океану, были скрупулезно воспроизведены здания с Терры-парламент с Биг Беном, Тауэр и все прочие - массивные, имперские...

Все желающие попасть в "заповедник Морелли" подписывали обязательство соблюдать местные законы и прожить не менее чем год на планете. Космопорта здесь не имелось. С орбитальной базы челноки садились на островке имени королевы Виктории в океане в ста милях от Лондон-Сити и оттуда путешественников на двухколесном пароходе везли на материк.

По улицам местные жители передвигались пешком или на лошадях, верхом или в экипажах. Были и механические экипажи на паровых двигателях. На них катались полицейские и пожарные.

Одежда допускалась только местная - изготовленные полукустарно вещи. Готовой одежды не было, разве что ношеная! Но такую носили только пролетарии - сумрачные люди в кепках, часто чумазые, в грязной обуви, с руками, в которые въелась угольная пыль.

Люди с деньгами заказывали одежду по росту у портных и белошвей.

Путешествие на год в Старую Британию было делом модным среди терран. Сюда прилетали как на машине времени, что прожить год как в терранской девятнадцатом веке. Никто не желал прожить этот год угольщиком или горничной!

Сюда прилетали богатые люди. Год жизни здесь стоил миллион стандартов с человека.

Деньги на планете ходили аналогичные древним: фунты, соверены, шиллинги и пенсы. Тяжелый металл: золото и серебро лежало грузом в кожаном кошельке.

Стефания в них прекрасно разбиралась, а вот Лаки постоянно попадал впросак.

Каждому туристу открывался счет в имперском банке не более чем на миллион фунтов каждому, больше взять с собой не позволялось. При этом местный фунт приравнивался к тысяче стандартов. Лаки, изумленный таким грабительским курсом, ограничился всего ста тысячами фунтов, а теперь начинал думать, что погорячился. Хватит ли денег до конца года? Путешествия в разные концы обходились не дешево....

Стефания предлагала вложить деньги в бизнес. У нее руки чесались что-то затеять.

На планете свирепые законы и за многие уголовные преступления единственное наказание - смерть через повешение. Но вот свобода предпринимательства полная, а налоги небольшие. Пролетарии были готовы пахать за гроши и про профсоюзы или социальные гарантии понятия не имели. Откуда только таких привезли?

Правил Старой Британией король Ричард, с одобрения парламента, разумеется, утверждал правительство. Депутатов в парламент выбирали те, у кого водились деньги. Женщины и пролетарии не голосовали. Спикером парламента, бессменным и постоянным был сам Морелли-седой, но бодрый старикан.

Руководил и направлял, так сказать ...И король и правительство, и парламент, как догадывался Лаки, были только статистами. Игрушками или актерами за зарплату? Впрочем, какая разница? Выйти на Морелли у Лаки никак не получалось. Старый гриб общался только с людьми своего круга. Чтобы попасть в высшее общество надо было принять подданство королевства (это без проблем), перевести в ее банки свои активы (в принципе можно ограничится и частью) и суметь понравиться этому самому "высшему обществу" (а вот это самая сложная часть)!