17:41

Меня выписали. Сказали, что шишка на голове – не смертельно, а сотрясения мозга нет в виду отсутствия последнего. Хорошо хот в той маршрутке я был единственным пассажиром. Хотя, полицейские все равно попросили оставить телефон, адрес, паспорт и чистосердечное.

Вступился Катя, заявив, что лично все видел: меня похитили и попытались увезти насильно и по пьяни. Люди в форме внимательно слушали. Катя, возвышавшаяся на голову над каждым из них – подавляла мощью и напором. Ей поверили, меня отпустили. Я даже сказал что-то вроде "спасибо". Мне тепло улыбнулись в ответ.

17:51

У Кати есть грузовик… маленький такой грузовичок. Меня предложили подвести до дома. Не нашелся как отказать.

18:57

Мне сказали, что я симпатичный и вошли в мою квартиру. У меня истерика, которую я пытаюсь скрыть за чуть подрагивающей губой. Кот, сидевший посреди коридора, с ужасом обозрел гору мышц, плавно вплывшую в дом. Не рискнув что-то мявкнуть, тихо уполз под диван. Но Катя, пробасив "какая прелесть", подняла диван одной рукой и вытащила его второй. Кот впечатлился настолько, что не справился с мочевым пузырем. Что, впрочем, Катю ничуть не расстроило и, почесав животное за ушком, она ушла замывать платье, вернув мне кошака.

Никогда еще Мурз не был мне так рад.

20:43

Квартира сияет. Полы отражают потолок. На кухне что-то варится и скворчит на сковородке. Сижу в чистом свитере и новых штанах. Гм… а я думал: если дать денег – меня бросят. Но нет, мне купили в ближайшем супермаркете комплект трусов, кофту, ботинки, зонт и штаны. И пару рубах: розовую и синюю. Даже и не знаю. Это как-то трогательно, что ли. Особенно если учесть, что вместе со шмотками Катя принесла три пакета с едой и чистящими средствами, пару дешевых ковров и новые занавески. Мне страшно вставать с дивана. Я не узнаю свой дом.

Кот апробирует новый мягкий стул на колесиках, наподобие офисного. Стул ему нравится, частично на нем уже есть следы острых когтей. Чувствую, что каждый, кто будет на нем в дальнейшем сидеть – получит страшную мстю в тапки.

Стул, небольшой стеклянный столик и большой матрац с тремя комплектами постельного белья Катя возила с собой в грузовике. Там же, думаю, и жила.

21:55

На стол поставили кастрюлю с супом, сковороду с жареной картошкой, сельдь под шубой, чайник, чашки, тарелку и пакет томатного сока. Нос не верит сам себе и пытается понять в чем подвох. Глаза заняты тем же, пока руки осторожно тянутся к тарелке. Я так роскошно не ел уже… давно. Смотрю на Катю.

– А ты?

– Я не голодная. – С широкой улыбкой, пробирающей до дрожи.

– Я настаиваю. – Не очень представляя, как буду поглощать еду на глазах у голодного грузчика.

Катя не стала больше ломаться и сходила за тарелкой, ложкой и табуреткой.

Я включил телевизор и бережно разлил чай. Что ж! Приступим. И очень надеюсь, что это действительно съедобно.

22:43

– Расскажи о себе. – Лежа на диване и медленно переваривая полкило картошки под шубой.

Катя сидела на ковре и возилась с пультом от телевизора, перенастраивая яркость, контрастность и прочее. Уже нашла двадцать дополнительных каналов. Да и яркость больше не травмирует зрение.

– Да нечего особо рассказывать. Родился в Америке. Но маме разонравился папа, и она, забрав меня, вернулась на родину. Жили небогато. А мой акцент бесил и без того не шибко приветливую детвору. Так что с 5 лет я стал драться, с 7 пошел в школу карате. В 12 перешел на кикбоксинг и так там и остался. Одновременно закончил школу и пошел учиться на программиста. Когда мне исполнилось 19, мама нашла нового мужа в Австралии и, написав трогательную записку помадой – улетела жить на континент. В записке она сказала, что верит в меня и если что – вернется. Только вот новый адрес не оставила.

– Нда. Грустно.

– Да нет. Нормально. Жаль только что пришлось бросить универ, так как стипендии на житье не хватало. Год-два я еще крутился. Стал выступать на ринге за деньги, неплохо зарабатывал. По ночам разгружал вагоны. Купил грузовичок… а потом пара травм, вылет с арены и много счетов за лечение. Если бы не грузовичок – точно б коньки отбросил.

– А сейчас тебе сколько?

– Знаешь, у дамы как-то не принято спрашивать о возрасте.

– Хм… а когда операцию сделал? И на что?

– Когда травму получила. Говорю же: деньги тогда были, да и все равно пришлось выйти на больничный. Я решила убить одним махом двух зайцев и исполнила детскую мечту.

– Мгм.

– Я тебе не нравлюсь, вижу. Но главное в женщине – не внешность, а внутренне содержание. Я многое видела и многое знаю. И совершенно точно знаю, что женщины во мне больше, чем мужчины.

– Ну… я в чужую психику не лезу и всегда благодарен, если мне отвечают тем же. А готовишь ты классно.

– Спасибо.

Воскресенье

11:23

Со мной попрощались, попросили не шалить, попытались чмокнуть в лобик, но я был грубо против. Тогда мне просто помахали ручкой и ушли, оставив меня в полном одиночестве, с надушенным листочком в руках. На листочке рядом со следом от губной помады был написан ее телефон. Листок я спрятал подальше, дабы не рисковать. Мало ли: напьюсь когда-нибудь или просто начну сходить с ума. От одиночества.

19:20

Доел картошку, выпил сок, изучаю холодильник, радуясь обилию продуктов.

Понедельник.

01:18

Смотрю ужастик. Кот сидит рядом и поедает огурец. Это у него такая новая мания: есть все, что не съедобно, но интересно. За окном полная темень, в доме неожиданно тепло. Новый обогреватель уютно шкворчит рядом с телевизором.

На экране ребята отважно лезут в подвал, дабы проверить, что именно там так стонет и куда делся Зак, минут пять назад оравший "Помогите, мне оторвали ногу!".

Монстры, не веря своему счастью, ожидают прибытия закусок.

Микроволновка, пискнув, сообщила о готовности пиццы. Подливаю себе пива и думаю о том, может ли жизнь быть прекрасней?

01:22

В дверь тихо постучали. Не реагирую. Главные герои только что нашли Зака и теперь в панике бегают по подвалу, вереща от ужаса. Монстры носятся следом, пытаясь поймать шуструю добычу, неслабо отбивающуюся всем, чем ни попадя.

Стук повторился.

– Кто там?

– Это я.

Удивленно перевожу взгляд на дверь.

– А поконкретней. – Отпивая из бутылки

– Катя.

Давлюсь пивом, отодвигая бутылку и пытаясь снова начать дышать.

– Кх-кх-кх… Аргкх! Кх-кх… ты, кх-кх, что-то, кх, забы-кх-ла?

– У меня украли грузовик. Можно я у тебя переночую?

– Как это кх-кх, укх-рали?

– Просто. Влезли внутрь, пока я спала, дали по башке арматурой и вывалили наружу как куль с мукой.

– И… ты хочешь остаться у меня?

– Мне больше некуда пойти. Завтра же найду койко-место и свалю. Мне всего на 1 ночь.

В телевизоре главный герой истошно заорал и начал отстреливаться из старого дедовского пулемета. Монстры, не ожидав такой подлянки, рванули врассыпную, срочно разыскивая выход.

– Ну… эээ… я… я ключи потерял! Прости. Сам не могу выйти. Слесарь обещал прийти завтра.

– Да? Ясно… можно я тогда у тебя на пороге подремлю? На улице холодно, а тут все ж-таки теплее.

– Ну, да. Конечно. Нет проблем.

За дверью притихли. А я подошел к окну и долго изучал окрестности на предмет небольшого грузовичка. Такого там и впрямь не оказалось.

04:32

Вот странно человек устроен. Ему о кладбище думать пора, а он все о себе беспокоится, переживает. Как бы кто не обидел, не влез в дом с арматурой или просто не плюнул в душу, прикинувшись другом. Последнее особенно ценно. Я давно заметил: как только на душе погано – к людям начинаешь относиться как к зверям. Того и гляди оттяпают полруки или ноги. И чем ласковее с тобой говорят, тем сильнее хочется окрыситься в ответ, дабы человек отстал и прекратил изображать, что он тебя понимает, сочувствует и очень хочет помочь. Дудки. Знаю я вас. Все вы гады, думающие только о себе. Впрочем… я и сам не лучше. Тоже особо ни о ком не думаю. И все, на что меня хватает: закупориться в квартире с котом и заказывать себе еду по интернету. И если кот от этого вполне себе счастлив, то я – не очень. Мысли… чем дольше ты один, тем чаще они лезут в голову, выстраиваются перед тобой расстрельной командой и начинаю палить по самому больному. Думаешь сразу о стольком… столько проблем сразу вылезает. И в итоге общий вывод всегда один: я неудачник, чмо и вообще прыщ на теле человечества, в сущности, особо никому не нужный. И когда я сдохну, всем станет только легче: кто-то получит мою квартиру, кто-то – деньги, которые не успею потратить. Только Мурза жаль… прикипел я к нему, да и кому он нужен без меня? Лежит вон на своем любимом офисном кресле, посапывая на полный желудок и временно абсолютно счастливый.