— Хорошо, — быстро ответил барон недовольным голосом, — я отдам распоряжение, чтобы вас пропустили.

Через двадцать минут Лангман появился на пороге кабинета. Барон, всем своим видом выражая крайнюю занятость и недовольство, оторвался от разложенных на столе бумаг и поднял глаза на навязчивого посетителя.

— Слушаю вас, надеюсь, вы сможете уложиться в пять минут.

— Возможно, — Лангман поправил галстук, — это отчасти будет зависеть от вас.

Как я уже сказал, господин барон, я хочу сообщить вам приятную новость. Нам удалось найти украденную у вас золотую статуэтку ассирийской богини.

— Вот как? — Барон уставился на Лангмана со скептическим удивлением. — Это действительно чрезвычайно приятно. Я весьма ценил эту вещь. Где же она?

Лангман достал из внутреннего кармана небольшую металлическую коробку, которая чуть слышно попискивала На поверхности коробки мигало несколько маленьких зеленых лампочек. Детектив плавно повел своим прибором, встал и пошел к одной из стен кабинета, которую украшал написанный маслом морской пейзаж. Подойдя к картине, Лангман внимательно посмотрел на панель своего прибора и, повернувшись к барону, проговорил:

— Вы позволите?

Затем, не дожидаясь разрешения, потянул за раму картины, которая, отъехав в сторону, открыла вмонтированный в стену сейф.

— Позвольте сообщить вам, господин барон, что статуэтка ассирийской богини, так называемая львиноголовая Ламашту, находится в этом сейфе.

Барон побагровел и начал подниматься из-за стола.

— Что вы хотите этим сказать? — прорычал он с угрожающей интонацией. — С чего вы это взяли?

— С чего я это взял? — переспросил Лангман. — На этот вопрос я охотно отвечу. Мне удалось прикрепить к статуэтке миниатюрный радиомаяк, и вот этот прибор, который у меня в руках, — детектив продемонстрировал барону металлическую коробочку, которая мигала всеми своими лампочками и истошно пищала, как беременная мышь на грани нервного срыва, — вот этот прибор показывает, что статуэтка находится в сейфе. Вы ведь видели, господин барон, как при помощи этого пеленгатора я нашел сам сейф, ничего не зная о его существовании? А на ваш второй, точнее первый, вопрос — что я хочу этим сказать — ответить будет несколько труднее.

Допустим, я могу предположить, что в вашем окружении нашелся недобросовестный человек, предположим — только предположим, — что это ваш секретарь, который, на мой взгляд, слишком любопытен, — Лангман покосился на дверь кабинета, и в ту же секунду за дверью послышался негромкий звук, как будто там что-то упало, — предположим, что этот недобросовестный человек каким-то образом связался с грабителями, похитившими экспонаты из вашей коллекции, и завладел статуэткой. Затем он резонно рассудил, что ваш кабинет — это самое надежное место, где эту статуэтку можно спрятать, что уж здесь-то ее точно никто не станет искать. Вопрос о том, как он проник в ваш сейф, я пока не поднимаю .

— Вон, — заорал барон, — вон, скотина!

Вы что, думаете сделать из меня круглого дурака? Не забывайте, с кем вы имеете дело!

Я вас в порошок сотру! Вы ничего не докажете! Ваш дурацкий прибор никакой суд не примет во внимание Вам никогда не получить ордер на обыск!

— Прошу вас выслушать меня, господин барон, — продолжил Лангман своим сухим шелестящим голосом, никак не реагируя на взрыв эмоций, — я хочу сделать вам от лица страховой компании заманчивое предложение. Вы подписываете вот этот документ, — детектив открыл кожаную папку и положил на стол перед бароном лист бумаги, — документ, в котором подтверждаете, что страховая компания АСЕ возвратила вам похищенную у вас во время экспонирования в России ассирийскую золотую статуэтку, в связи с чем вы выражаете компании благодарность за быструю и оперативную работу и не имеете к ней никаких имущественных претензий. Полученную от страховой компании в качестве компенсации денежную премию вы обязуетесь возвратить в течение.., допустим, двух недель с момента подписания настоящего протокола.

— Вон! — снова заорал барон, схватив документ и разорвав его в клочки. — Вон, наглец! Вон, пока я не вызвал охрану, чтобы вас выставили взашей!

— Не волнуйтесь, господин барон, — совершенно спокойно продолжил Лангман, вынув из папки и положив на стол еще один лист, — если это доставит вам удовольствие, вы можете порвать и этот экземпляр протокола, у меня найдется еще. А что касается вашего предложения покинуть этот кабинет.., пожалуй, я над ним подумаю. Может быть, действительно имеет смысл возвратиться к воротам вашею поместья, где находятся приглашенные мной корреспонденты нескольких ведущих газет и телекомпаний, ожидающие от меня сенсационного сообщения. Думаю, если прямо там, перед воротами имения, я проведу небольшую пресс-конференцию...

— Наглец, — повторил барон гораздо тише, — скотина! Как вам удалось пристроить свой чертов маяк на статуэтку?

— Пусть это останется моей маленькой профессиональной тайной. — Лангман чуть заметно улыбнулся, что случилось с ним, вероятно, впервые в жизни, и потупил взор.

— Где я должен подписать? — спросил барон Гагенау, окончательно справившись со своими эмоциями и снова сев за стол.

Маркиз с Лолой шли по длинному коридору отеля, была глубокая ночь.

— Зайди ко мне, — попросила она перед своей дверью, — нам нужно поговорить.

Он вошел и сел в кресло. Если бы Лола не была так взволнована, она заметила бы, как он напряжен.

— Что ты собираешься делать дальше, — наконец спросила она, — теперь, когда у нас есть деньги?..

— Теперь, когда у нас есть деньги, — перебил он, — я умру от скуки, если стану владельцем отеля. Лола, я — не деловой человек!

— Как раз ты — очень деловой человек, — заметила она, — но не в том смысле...

— А что собираешься делать ты, Лола?

— Я поживу в Европе, наведу лоск, избавлюсь от славянского акцента, а потом, наверное, попробую пробиться на сцену. С деньгами это будет не слишком сложно.

Они помолчали, Лола поглядывала на Маркиза исподтишка, но так и не дождалась от него никаких слов. Чувствуя, что пауза неприлично затягивается, она заговорила сама, решившись: